Опускались сумерки. Они молча шли по тропинке в бледном сиянии старомодных фонарей. Сабрина чувствовала спокойную силу мужчины, который шел рядом с ней. Его присутствие было ненавязчивым и от этого казалось комфортным. Он был хорошим спутником. Она была не одна и в тоже время предоставлена сама себе, ход ее мыслей никто не нарушал.

«Кто это со мной? — подумала она и улыбнулась в темноту вечера. — Сколько я еще пробуду с ним?»

— Папа сказал, что даст свое «добро», если ты согласишься, — сообщила ей субботним утром Пенни. — Велосипедная прогулка и пикник… Что может быть лучше? Поедем, а? Я соберу гербарий, а Клифф хочет поймать жабу.

— Почему бы и нет? Велосипедная прогулка и пикник! Звучит неплохо.

«Сколько, лет я не садилась на велосипед? — подумала Сабрина. — Ничего, этот навык никогда не забывается».

Вскоре они уже складывали в сумки хлеб, холодное мясо, сыр, яблоки и охлажденное имбирное пиво в банках.

— А как насчет десерта? — спросила Пенни.

— Шоколад с орехами купим по дороге.

— О, ты не забыла! Клифф говорил, что ты ничего не помнишь, а ты не забыла!

«Забыла?»

— А почему я должна была об этом забыть?

— Потому, что в последнее время ты многое забываешь. Вот Клифф и сказал, что ты забудешь о том, что на пикники мы всегда берем шоколад с орехами. А я сказала, что ты не забудешь, и оказалась права. Ну что, поехали?

— Да, — ответила Сабрина и передала ей сумки. — Помоги отцу прицепить их на велосипеды.

— А ты идешь?

— Приберусь только.

Убирая со стола, Сабрина думала о шоколаде с орехами. Говорила ли ей об этом Стефания? Или это еще одна загадка, которой она не сможет найти объяснения?

— Мам! — донесся снаружи голос Клиффа.

Через минуту она уже присоединилась к семье, чтобы впервые за последние пятнадцать лет сесть на велосипед.

А она и вправду не забыла, как крутить педали! Ноги у нее были сильными: спасибо регулярным занятиям теннисом. Проехав несколько кварталов, она окончательно уверилась в своих силах и решила, что может ехать с семьей хоть за тридевять земель. Она подставила лицо мягкому солнечному свету, любуясь голубым с золотинками небом и позволяя своему телу найти собственный спокойный ритм. Мышцы сокращались в строгой очередности, дыхание было ровным и глубоким, чего нельзя было сказать о мыслях, которые суетливо роились в ее голове.

Конечно же, никто не предупреждал ее о шоколаде с орехами. Никто не предупреждал ее и о ночной сорочке, и о купальном костюме. Равно как и о привычке хозяйки этого дома читать, сидя в кресле в спальне. Интересные совпадения. Наверно, все это оттого, что они близнецы… Она и Стефания следили за новыми научными разработками проблемы близнецов, над некоторыми посмеивались ввиду их очевидной глупости, в некоторых отмечали признаки истины. Однако до сих пор никем не проводилось эксперимента, аналогичного их нынешнему. Да и мыслимо ли это вообще? Ведь это не просто поменяться местожительством… Сабрина вынуждена была теперь жить, постоянно сравнивая свое поведение с возможным поведением Стефании и думая за двоих.

Интересно, а каково Стефании сейчас в Лондоне? Испытывает ли она похожие чувства? «Поговорим об этом, — подумала она, — когда встретимся в понедельник в аэропорту».

Понедельник. Послезавтра. Неделя истекала. Срок, конечно, недостаточный. Она еще не успела до конца сойтись с Пенни и Клиффом, почувствовать себя настоящим членом семьи. Так же как она не успела взглянуть со стороны на свою лондонскую жизнь, оценить ее, разложить по полочкам. А ведь, если уж честно, разве не по этой причине она вообще согласилась на этот бредовый эксперимент? Но много ли можно успеть за какую-то одну неде…

— Стефания! Берегись!

— Мама!!!

— Мамочка!!!

Сабрина сквозь какую-то ватную муть еле расслышала крики. Потом раздался скрип покрышек. Повернув голову направо, Сабрина увидела несущийся на нее пикап. Резко повернув руль влево, она дико вильнула и стала терять равновесие. Заднее колесо занесло на сухой пыльной дороге. Сабрина все-таки сделала отчаянную попытку удержаться, но тут пикап ударил по колесам, и велосипед швырнуло на тротуар. Она с силой ударилась о придорожное дерево, в самый последний момент чисто инстинктивно успев выставить перед собой руку. Что-то гулко треснуло…

Последнее, что Сабрина слышала, прежде чем потерять сознание, был взволнованный крик Гарта, называвшего ее по имени…


Перед глазами зависла неподвижная влажная пелена. В голове все смешалось от шока и боли. Сабрина услышала произнесенное кем-то короткое слово… Вопрос… Крик… Она захотела остановить этот вихрь, попросить их говорить и двигаться помедленнее, но у нее из этого ничего не вышло. Рядом находился Гарт, и все обращался к ней по имени… Но она не слышала своего имени, только имя сестры. Она вся мелко дрожала и не могла указать Гарту на его ошибку. Какие-то незнакомые люди просили Гарта подождать в соседней комнате, но она нуждалась в нем. Разве им это было не понятно? Она, очевидно, лежала на кушетке, которую везли куда-то по гладкому полу. Кто-то коснулся ее левой руки, и тут же дикий болевой спазм пронзил все ее тело.

— Не надо! — вскрикнула она.

— Потерпи минутку, Стефания. Всего одну минуту! Этот голос определенно принадлежал Нату Голднеру. Ага!

А вот и его улыбающееся лицо. Слепящий свет. Она поняла, что ее рука зажата в узкой нише какой-то черной коробки. Рентген! Но Нат, как и Гарт, называл ее именем сестры!

— Подождите… — Она не расслышала своего голоса, чувствовала только, что он дрожит. — Я должна сказать вам…

— Тихо, тихо, тихо, — умоляюще запричитал Нат. — Тебе лучше ничего не говорить пока. Расслабься. Сабрина почувствовала, как в руку впивается игла шприца. Через минуту ей стало лучше. Мелкое подрагивание прекратилось. Мышцы расслабились. Сознание вновь затуманилось, и ей уже стало все равно, как ее называют.

— Небольшое сотрясение, — говорил Нат Гарту, когда Сабрина вновь очнулась. Она лежала на кушетке в маленькой комнатке со светло-зелеными занавесками. Дотронувшись до своей больной Руки, она наткнулась на гипсовую повязку.

— Проснулась? — спросил Нат.

Они с Гартом смотрели на нее сверху вниз. Нат улыбался. Глаза Гарта потемнели от тревоги. А где же дети?

— Пенни… Клифф… — шевельнула она пересохшими губами. На этот раз до ее слуха донесся шелестящий шепот собственного голоса.

— Они в соседней комнате. Сидят. Ждут, — ответил Нат. — Я сказал им, что с тобой все в порядке. Сейчас с ними увидишься. Если будешь меня слушаться, очень скоро отправишься домой. Ну-ка выпей для начала…

Он сунул ей за спину руку и чуть приподнял, чтобы она не захлебнулась. Только сейчас, когда ее сдвинули с места, Сабрина поняла, что у нее раскалывается голова.

— Слушай, Стефания, я уже проинструктировал Гарта насчет того, что тебе сейчас нужно…

— Стойте, — слабо перебила она. «Почему они продолжают называть ее именем сестры?»

— Молчи и слушай! Ты заработала себе перелом руки и небольшое сотрясение мозга. Это ничего, до свадьбы заживет. Считай, что тебе повезло. Даже зашивать ничего не пришлось. Я уже говорил Гарту, но тебе повторю: минимум активности в ближайшие дни. О работе не может быть и речи. Ни в офисе, ни дома. Забудь об этом намертво. Готовка, уборка дома — все это возложи на свою семью. Принимать душ можно, но с условием, что гипсовая повязка останется сухой. Оборачивай руку в полиэтиленовый пакет. В ближайшие двадцать четыре часа старайся не раскрывать рта. Это насчет разговоров. Но ешь пять-шесть раз в сутки. Пить не меньше шести стаканов за день. Для выздоровления это необязательно, но помогает избавиться от головной боли. Завтра вечером головная боль у тебя пройдет, это я тебе обещаю. Через месяц мы снова тебе сделаем рентген. Если срастется — гипс долой. Какие будут вопросы?

— Почему вы называете меня Стефанией?

— Потому что я всегда зову тебя Стефанией. Или что, ты думаешь, я буду называть тебя миссис Андерсен только потому, что ты являешься моей пациенткой? Ладно. Я выдал Гарту для тебя успокаивающее. На недельку хватит. Не волнуйся, ничего с тобой не будет. Несколько дней, может, будешь дезориентирована, но это скоро пройдет. А теперь отдыхай. Лежи, молчи, смотри в потолок, ни о чем не думай. Мы еще увидимся.

Она так и сделала. Осталась лежать на спине, разглядывая трещины в потолке. Миссис Андерсен. Стефания. Гарт. Она подняла голову, отыскала взглядом стул и увидела на нем синие джинсы и блузку, в которые была одета во время несчастного случая.

Это была одежда Стефании.

А сама Стефания в Лондоне. И нет у нее никакого перелома.

«О Боже! Нужно позвонить ей!»

Глава 11

Стефания, выйдя из самолета, который приземлился в аэропорту Хитроу, и, пройдя таможенный контроль, сразу же поймала такси и приказала отвезти ее на Кэдоган-сквер. На часах было почти десять часов вечера. В течение шестнадцати часов, пролетая над континентами и разменивая один за другим часовые пояса, она думала только об одном: о предстоящей неделе. К тому времени, когда она покончила со всеми таможенными формальностями и села в такси, на нее напала такая дикая усталость, такое изнеможение, что казалось, она уже не может пошевелить ни ногой, ни рукой. Откинув голову на спинку высокого сиденья машины, Стефания лениво провожала взглядом мелькавшие за окном городские огни. Она видела их с высоты птичьего полета какой-то час назад. Это была сплошная, переливающаяся мозаика, медленно уползавшая под крыло заходящего на посадку самолета. Теперь же, из окна такси, она могла разглядеть эти огни: магазины, дорожные фонари, окна квартир. Огни Лондона.

Стефания была здесь год назад, когда приезжала навестить сестру. Сабрина встречала ее тогда в аэропорту, отвезла на Кэдоган-сквер, собственноручно открыла дверь своего чудесного дома и пригласила Стефанию внутрь. Вот и теперь Стефания раскрыла в темном салоне такси свою сумочку и достала оттуда связку ключей. На этот раз она уже не будет выступать в роли гостьи. Ей самой придется отворять двери в чудесный дом. Ее дом. Но двери открылись сами, едва она к ним подошла.