Трейс спустил ноги с кровати и встал. Каждый мускул налился силой и изнывал от обжигающего желания. Он подошел к окну, раздвинул шторы, отдернул кружевные занавески, закрепил их за специальные крючки и поднял оконную раму. В ночном воздухе еще ощущалась жара ушедшего дня, но со стороны реки дул слабый ветерок, и Трейс почувствовал, как стало легче разгоряченному телу. Он вдохнул полной грудью насыщенный ароматами ночной воздух и сразу же распознал знакомые запахи цветущего жасмина, магнолий и кизила. Трейс отодвинул задвижку на скрытой двери, вышел в галерею и остановился у перил. Взгляд бесцельно бродил по раскинувшейся перед ним местности, наслаждаясь залитым лунным светом пейзажем.

Отдаленный стук лошадиных копыт привлек внимание Трейса к тропинке, затем к дороге ведущей в «Шедоуз Нуар». Через несколько мгновений он заметил всадника, спешащего к дому, затем внимание привлекло какое-то светлое пятно на дороге, двигавшееся в противоположном направлении. Трейс нахмурился и принялся всматриваться в темноту, пытаясь понять, что же он только что видел.

* * *

Линн подняла глаза и улыбнулась Трекстону, который последним вошел в столовую, где все уже сидели за завтраком.

– Эй, Трекс, среди техасских парней принято спать до полудня? – с усмешкой спросил Тревис.

– Да, – вступил в разговор Трейнор, – а я-то думал, вы просыпаетесь очень рано и занимаетесь делами, прежде чем залечь на сиесту.

Евгения с улыбкой наблюдала за шутливой перепалкой сыновей, она уже и забыла, когда слышала это в последний раз.

– Прошлой ночью у меня были небольшие проблемы со сном, – Трекстон бросил на Линн выразительный взгляд. Та быстро отвела глаза и с усиленным вниманием принялась за еду.

Трекстон подошел к матери, поцеловал ее в щеку.

– Доброе утро, мама, – голос прозвучал очень нежно.

Евгения похлопала сына по руке.

– Трекстон, как обычно, еда на буфете. Накладывай себе сам и присоединяйся к нам.

– Я подумал, может быть, вам захочется составить мне компанию во время объезда плантации, – Трейс не смотрел ни на кого конкретно.

Трекстон положил себе на тарелку яичницу и обернулся на старшего брата.

– Ты приглашаешь меня?

– Всех вас, – ответил Трейс. Прошлой ночью он много размышлял о «Шедоуз Нуар» и возвращении братьев. По традиции все имущество наследовал старший сын, но плантации простирались более чем на пять тысяч акров. К тому же Браггетты владели еще несколькими плантациями примерно таких же размеров в Луизиане, так что всем бы хватило. Все эти годы Трейс размышлял и злился на братьев за их отъезд, а на себя за то, что остался. Но теперь братья вернулись, он посмотрел в лица тех, на кого всегда обижался и с кем не хотел делить земли, которыми он управлял последние восемь лет, и понял – он хочет, чтобы они остались. Трейс не осознавал это до возвращения братьев, но правда заключалась в том, что он очень любил их.

– Я с удовольствием, – сказал Трекстон. Он привык вставать с восходом солнца и объезжать свое ранчо. Но самое главное, ему не терпелось увидеть, во что превратилась плантация «Шедоуз Нуар» под руководством Трейса. Трекстон знал – отец мало времени уделял плантации, возложив управление на старшего сына. При этом, конечно же, старик не выказывал даже намека на благодарность, не говоря уже о том, чтобы открыто оценить старания Трейса.

– Возьмите и меня в компанию, – сказал Трейнор.

Тревис отхлебнул большой глоток кофе и поудобнее устроился на стуле.

– Я – пас. Очень поздно лег прошлой ночью. Седло – последнее место, куда бы я хотел опустить свою… – он посмотрел на Линн и улыбнулся. – Скажем, сегодня я не в настроении для прогулки верхом.

Трекстон сел на стул рядом с Линн и поставил тарелку на стол. Отвернувшись от Трейса, сидевшего во главе стола по левую руку от него, и Евгении, сидевшей напротив, Трекстон в упор занялся Линн. Он окинул ее быстрым взглядом и почувствовал разочарование. На ней было скоромное светло-зеленое муслиновое платье с длинными, до самых запястий, рукавами и высоким воротом, отделанным гофрированными воланами.

Почувствовав на себе взгляд, Линн посмотрела на Трекстона, застенчиво улыбнулась и сразу же отвела глаза, сосредоточив внимание на своей тарелке.

За те несколько секунд, когда их взгляды встретились, Трекстон пытался рассмотреть в ее глазах огонь, который видел прошлой ночью, но ничего не вышло. Вместо огня он увидел зеленовато-синюю морскую прохладу, глаза девушки светились теплом и дружелюбием, но только не огнем. Озадаченный Трекстон наклонился поближе и доверительно спросил:

– Итак, Белль, раз вы обожаете кататься верхом, не составите ли нам компанию сегодня утром?

Линн, смущенная таким заявлением, призадумалась над ответом. Что он имел в виду, сказав, что она обожает кататься верхом? Вообще-то, ее совершенно не интересовали верховые прогулки. Она нахмурилась, но вспомнила, что прошлой ночью Трекстон привез Белль на плантацию на своей лошади. Она бросила на него быстрый взгляд. Может, во время путешествия что-то произошло, а Белль, по небрежности, забыла рассказать? Линн почувствовала, что краснеет.

– Белль, сегодня утром я собиралась в город к портнихе, – прервала их разговор Тереза. – Если захочешь составить мне компанию, буду очень рада, – она скорчила Трекстону рожицу. – Мои братья во время прогулки говорят только о делах. Так что, скорее всего, надоедят тебе до смерти. Ты можешь помочь мне выбрать кое-какие аксессуары и посоветуешь по поводу платья.

Линн почувствовала облегчение. У нее не было ни малейшего желания отправиться на объезд плантации с братьями Браггеттами. Она бы не возражала против прогулки с Трейсом. Более того, даже хотелось прогуляться с ним наедине. Но сразу с тремя? Нет, она не могла так рисковать. Особенно с… Линн украдкой посмотрела на Трекстона, но обнаружив, что тот не спускает с нее глаз, в которых читалась насмешка и дерзость, быстро отвела взгляд.

Белль оказалась права. Трекстон Браггетт – невыносимый мерзавец и лишен всяких манер. Очевидно, он привык обрушивать свои чары на любую приглянувшуюся женщину и ожидал, что леди немедленно бросится в его объятия. Она посмотрела на Трейса. Как могут быть такими разными братья, внешне очень похожие и выросшие в одной семье?

Линн улыбнулась Терезе.

– Я с удовольствием съезжу с тобой в город и почту за честь помочь в выборе украшений.

– Похоже, парни, нам придется ехать в одиночестве, – Трекстон не сводил глаз с Линн.

Она поджала губы. Почему Трекстон продолжает так на нее смотреть? Линн знала, что он ночью привез Белль на плантацию, но почему так странно себя ведет? Вдруг ее осенила ошеломляющая мысль – неужели Белль целовалась с ним? Не в этом ли причина, что он разглядывает ее с насмешливой, соблазнительной улыбкой на губах?

– Трекс, а разве обычно ты не один ездишь на своем коне? – скептически поинтересовался Тревис.

– При случае, не отказываюсь и от совместной езды.

Ответ вызвал удивление на лице Тревиса. Трекстон улыбнулся Линн и, несмотря на то что она отвела глаза в сторону, продолжил:

– Когда леди хорошенькая, и Плут не возражает.

Все рассмеялись, кроме Линн, которой едва удалось выдавить улыбку. Кто такой Плут?

Трекстон посмотрел на Трейса, который был не в состоянии отвести взгляд от Белль более чем на несколько секунд. Ему сразу стало стыдно, и он вспомнил о решении, которое принял несколько часов назад, наблюдая, как Белль идет к своей комнате. Если Трейс ее хочет, пусть получит. Тогда зачем он задирает ее? Почему просто не пожелал доброго утра и не оставил в покое? Трекстон начал злиться на самого себя. Что из того, что она ему нравится? Ему нравится дюжина женщин, и возможно, понравится еще дюжина прежде, чем он на какой-нибудь остановится. Что стоит отказать себе в удовольствии переспать с ней? Белль Сент-Круа, несмотря на случайные проявления характера, – леди, порядочная, воспитанная леди. А леди, в венах которых вместо горячей крови лед, его совершенно не интересовали.

* * *

Тереза переложила вожжи в одну руку, а другой поправила розовую соломенную шляпку с широкими полями.

– Белль, как давно ты не была в Новом Орлеане?

Пальцы Линн крутили зонтик из белого муслина и кружев, который лежал на плече, а взгляд блуждал по проносящимся мимо окрестностям. Луизиана и Миссисипи были так похожи, но в то же время и очень отличались. В ее родном Натчезе встречались дремучие леса, крутые горы и высокие утесы, которые резко обрывались над протекающей внизу рекой. Эти же земли были плоскими, только кое-где монотонный пейзаж нарушали небольшие возвышенности.

– Белль, ты меня слушаешь?

Линн внезапно поняла, что Тереза разговаривает с ней.

– Что? – она обернулась, глядя на нее широко раскрытыми глазами. – Ты меня о чем-то спросила?

– Да, – Тереза рассмеялась. – Я спросила, как давно ты не была в Новом Орлеане?

– Ох, извини, я тебя не слушала. Засмотрелась на окрестности, – Линн солгала только наполовину. Она, конечно, увлеклась окружающим пейзажем, но слышала, как Тереза сказала «Белль» и не сразу сообразила, что девушка обращается к ней, на мгновение позабыв, что сейчас выступает в роли Белль. В сущности, такая проблема была и в «Шедоуз Нуар», и Линн побаивалась, что Браггетты начнут принимать ее за глухую.

– Я не была в Новом Орлеане много лет. Приезжала туда с отцом и сес… кузиной сразу же после смерти матери. Папе необходимо было хоть ненадолго уехать из дома, но все это было так давно, что я почти ничего не помню. Уверена, в городе все изменилось.

Тереза кивнула.

– Я сожалею о твоей маме. Вы были близки?

– Я уже не очень хорошо ее помню, – тихо ответила Линн. – Хотя отец до сих пор сильно тоскует по ней.

– Это должно быть прекрасно, – Тереза бросила быстрый взгляд на Линн. – Ох, прости, я хотела сказать, прекрасно, когда родители так любят друг друга. Мои – нет.