Проходя мимо своей комнаты, она заметила, что одна из служанок лорда складывает в сундук ее немногочисленные платья. Кристина едва не закричала, чтобы та убралась вон, но решила сначала найти мать и убедиться, все ли с ней в порядке.

Из комнаты в конце коридора доносились приглушенные голоса. Охваченная гневом, Кристина устремилась туда. Распахнув приоткрытую дверь, она с порога спросила:

– Вы! Что вам здесь надо? Объяснитесь немедленно, и если ваша служанка сейчас же не вернет на место мою одежду, я позову шерифа!

Высокий, статный мужчина, стоявший в центре комнаты, медленно обернулся. Каштановые волосы были припудрены и аккуратно стянуты сзади в хвост. Модный, с иголочки, сливовый камзол с закругленными фалдами, жилет и бриджи безупречно сидели на нем. Вид этого человека свидетельствовал о том, что он привык властвовать. Услышав дерзость девушки, лорд окинул ее холодным, пронзительным взглядом, однако она не отвела глаза.

– Кристина! – воскликнула Элеонор, придя в ужас от слов и тона дочери. – Как ты можешь так разговаривать с его светлостью? И это в ответ на столь любезное предложение! Немедленно извинись!

Не успела Кристина открыть рот, как лорд учтиво вступился за нее:

– Видите ли, между мной и мисс Мактавиш произошло небольшое недоразумение, которое необходимо уладить. Если позволите, сударыня, я пришлю к вам мою служанку, а мы побеседуем с вашей дочерью.

Кристина смерила лорда презрительным взглядом, когда он, не дожидаясь разрешения, взял ее под локоть и повел к двери.

Как только дверь спальни закрылась за ними, девушка попыталась вырваться из его цепких пальцев, но они стиснули ее еще сильнее. Он повел Кристину к лестнице.

– Как вы смеете! – возмутилась она. – Немедленно отпустите меня! Это мой дом. Вы не властны, распоряжаться здесь. Как вам пришло в голову явиться сюда?

Лорд втолкнул ее в маленькую гостиную, расположенную на первом этаже, и запер дверь. Этой комнатой пользовались крайне редко. Здесь давно не зажигали камин, и мартовские холода выстудили ее. Однако Кристина пылала от ярости. Она повернулась лицом к чудовищу, разрушившему ее жизнь, желая сказать, как сильно ненавидит его.

Однако лорд перехватил инициативу:

– Я предложил вашей матери, чтобы вы и она сопровождали меня в Лондон. В этом захолустье ей никогда не получить должного лечения и ухода. В Лондоне к услугам миссис Мактавиш будут лучшие врачи, а у ее постели будет постоянно дежурить сиделка, чтобы она не страдала от одиночества в ваше отсутствие.

Ну, уж нет! Больше она не позволит ему одурачить себя. Разве можно поверить в его благородство? Этот грубый презренный янки с каменным сердцем способен на все, в том числе и на гнусный шантаж.

– Мою мать нельзя поднять и увезти! У нее слабое здоровье, она не вынесет дальнего путешествия. Кроме того, я не верю ни единому вашему слову. Мы не примем от вас никакой помощи. Нам не нужна благотворительность.

– Ошибаетесь. Мое предложение отнюдь не благотворительность. Вы поселитесь у меня под видом гостьи. На самом же деле будете вести хозяйство, и выполнять кое-какую работу по дому. Мне надоело заботиться об этом самому. Скажу больше, я чертовски устал спать один, но раз уж вы проявляете такую строптивость, даю вам четырнадцать дней на размышление. Учтите: там вы увидите то, о чем и не подозреваете, живя в этой глухомани, погрязшей в предрассудках. За эти две недели вы должны решить, что вам больше по душе: жить в Лондоне, став моей любовницей, или вернуться с матерью в Корнуолл.

Лорд говорил холодным, бесстрастным тоном. На его лице не дрогнул ни один мускул. Кристина пристально наблюдала за ним. Девушку охватил леденящий ужас, когда она поняла, в какую ловушку он хочет ее заманить. Какой отъявленный мерзавец! Все в ней клокотало от ненависти, однако Кристина не решилась отказать ему сразу, опасаясь огорчить мать.

– Я написала дяде о нашем бедственном положении. Он сейчас путешествует, но, вернувшись, наверняка приедет за нами. Нам незачем отправляться с вами в Лондон, – с достоинством проговорила Кристина.

Его лицо чуть смягчилось. Рыбка проглотила крючок, оставалось лишь осторожно подсечь ее. Лорд нашел в этой девушке достойную противницу. Она не сможет отказаться от такого предложения.

– Ваша мать тяжело больна. Нельзя ждать возвращения дядюшки. Вы напишете ему из Лондона и сообщите новый адрес. За две недели он успеет откликнуться на ваше письмо.

– Вы погубите ее! Оставьте нас в покое, проявите милосердие! В Лондоне полно девиц. Выберете себе любую.

Так или иначе, оба чувствовали, что разговор почти исчерпан.

Дамиан наблюдал, как Кристина отдернула тяжелые пыльные портьеры. Ее стройный силуэт обрисовался на фоне окна, залитого утренним светом. Да, эта девушка, наделенная благородной грацией истинной леди, способна свести с ума половину Лондона. Лорд плохо разбирался в женской моде, но золотистые локоны, собранные в высокую прическу, не нуждались ни в каких дополнительных украшениях. Скажи это Дамиан любой светской леди, та пришла бы в восторг, но Кристина бросилась бы от него сломя голову, если бы он осмелился произнести что-то подобное. Кроме того, Дамиан вовсе не желал расточать ей комплименты, предпочитая, чтобы девушка продолжала считать его чудовищем.

– Давно ли ваша мать в таком состоянии? – спросил он. Кристина обернулась и удивленно взглянула на него.

– Мама всегда была болезненной. Неожиданная смерть отца окончательно подорвала ее здоровье. Но с какой стати я должна отвечать на подобные вопросы? Не все ли вам равно?

– Значит, она, вероятнее всего, не поправится и будет таять на глазах, если останется здесь, – продолжал Дамиан. – Мы должны перевезти миссис Мактавиш в Лондон, пока у нее еще есть на это силы. Она смелая женщина и, уверен, справится с переездом. Не стоит недооценивать ее.

На самом деле Дамиана поразила болезненная бледность вдовы, и он понял, что действовать надо безотлагательно. Если мать умрет, девушка окажется в еще более отчаянном положении. Первоначально это не входило в его планы, но теперь Дамиан считал себя обязанным позаботиться об этих женщинах в память о друге своего отца. Однако он вовсе не собирался объяснять свое поведение этой упрямой молоденькой англичанке. Тем более что это все равно не исправило бы содеянного.

– Откуда вы знаете, что она справится? – недоверчиво спросила Кристина.

– Не все ли вам равно? Соберите-ка лучше вещи. Я спешу. Мы должны добраться до гостиницы к заходу солнца. Спорить больше не о чем. Вы едете, и точка.

Граф шагнул к двери, нетерпеливо постукивая кнутом по ноге. Однако девушка не двинулась с места.

– Ну, в чем еще дело? – раздраженно спросил он, обернувшись.

Янтарные глаза смотрели на него с неприкрытой ненавистью.

– С какой стати я должна доверять вам? Я предпочла бы остаться здесь и держаться на безопасном расстоянии от таких, как вы.

– Сударыня, заверяю вас, что случившееся с вами больше не повторится. Я допустил непростительную ошибку, приняв вас не за ту женщину, но в этом – надеюсь, вы согласитесь со мной – есть и доля вашей вины. Я попытался исправить ошибку единственным известным мне способом, полагая, что вам это понравится так же, как и мне. И снова ошибся. Обещаю впредь не совершать подобных промахов. В следующий раз вы придете ко мне по своей воле. Или не придете вовсе. А теперь поднимайтесь наверх и успокойте мать.

Казалось, у нее не осталось выбора. Если лорд сдержит слово, мать целых две недели будет под присмотром лучших докторов. Ей обеспечат надлежащий уход и лечение. Возможно, это поставит Элеонор на ноги. Если нет, они вернутся в Корнуолл, и будут жить так, как прежде. Репутация Кристины безвозвратно погублена, поэтому ничто уже не спасет ее и не навредит ей.

Проходя мимо графа, Кристина почувствовала на себе его самоуверенный, наглый взгляд и гордо вскинула голову.

– Моя мать живет в мире фантазий. Она находит романтику во всем, что ее окружает. Вы обнадежили ее. Это жестоко и не принесет ничего, кроме вреда.

– Не понимаю, о какой жестокости идет речь, ведь она не знает правду. Если вы ничего не расскажете ей, то я тем более не стану этого делать. Не вижу ничего плохого в том, что человек счастлив. Надо поддерживать в ней надежду на лучшее. Полагаю, эта надежда окажет на нее благотворное влияние. Не считайте меня совсем уж бессердечным.

Кристина была убеждена в обратном, однако промолчала. Она никогда не станет любовницей этого мерзавца хотя бы потому, что это убьет мать скорее, чем отсутствие лекарств. Но не стоит сейчас говорить ему об этом. Пусть сначала заплатит за свое злодеяние.

Ей вдруг нестерпимо захотелось свистнуть и позвать галантного разбойника.

Глава 5

Кристина смотрела на унылые, бесплодные поля, бесконечно тянувшиеся за окном кареты. На опустошенной ветром земле не росло ни единого деревца. Их давно вырубили нищие крестьяне, чтобы залатать убогие лачуги, рассыпанные по всей провинции. У покосившихся, полуразрушенных хибар, словно не замечая ледяного ветра, играли изможденные кривоногие дети в грязных лохмотьях.

Кристина содрогнулась, увидев это душераздирающее зрелище, но не задернула занавеску. Возможно, через несколько лет она сама станет изнуренной непосильной работой матерью с выводком голодных внебрачных детей. А что, если уже теперь она носит под сердцем такое дитя? Ее пальцы лихорадочно сжались в поношенной меховой муфте. Кристина уже поняла, что бедность делает многое недоступным.

Она взглянула на дремавшую мать. Горе, а не бедность посеребрило ее волосы, избороздило морщинами лицо, сломило и без того слабый дух. Безоглядная любовь к мужу была одним из проявлений слабости Элеонор. Этот урок Кристина крепко усвоила.

Вздохнув, девушка обратила печальный взор к окну. К счастью, лорд избавил ее от необходимости путешествовать с ним в одной карете. Его намерение отправиться вперед верхом на лошади несколько удивило ее, однако удивление быстро сменилось чувством облегчения. Сидеть с ним в тесном пространстве кареты было бы невыносимо для Кристины. Однако ей и так не удалось обрести спокойствие. Мозг девушки лихорадочно работал, а руки нервно подергивались. Боже, что она делает в этой карете?