Фрейзер улыбнулся, записал время ленча в дневник и спустился вниз. Он все время возвращался к ночному звонку и страшно злился. Если бы только Ливви Дэвис не стояла у него на пути, связь с Бет Броуден могла оказаться очень забавной.


Гордон Файф сидел на краю стола Фрейзера и постукивал ручкой по бедру, пока говорил. А говорил он с сильным акцентом уроженца Глазго. Даже двенадцать лет, проведенных в Абердине, не изменили его речь. Он растягивал гласные в словах, и каждое слово звучало словно целое предложение. Гордон говорил о новом макете газеты и хотел, чтобы босс одобрил его замыслы. В течение пятнадцати лет он был главным редактором газеты, но по-старомодному считал, что последнее слово должен сказать ее владелец. Владельцем был Фрейзер, и хотя он всегда обычно соглашался с Гордоном, тот не хотел нарушать принятые правила.

Фрейзер уставился в пространство и каждый раз кивал, когда до него доносилось какое-нибудь слово. Он не слышал, что ему говорил Гордон, так как все его мысли были поглощены Ливви. Как он ни старался избавиться от них, но телефонный звонок его по-настоящему расстроил. Он не сказал ей о своих подозрениях по поводу истинных отношений между Хьюго и Джеймсом. Ведь все это произошло много лет назад, да и он не был полностью уверен в своей правоте. И как она должна воспринять все это? Ее и так сильно обидели, и он не хотел добавлять ей новых страданий. Поблагодарит ли она, если он вытащит на свет то, что уже давно похоронено? Должен ли он теперь рассказать то, что необходимо было рассказать много лет назад, или лучше оставить все в прошлом?

Он тяжело тряхнул головой, удивляясь, какую путаницу она вносит в его мысли. Черт побери! У него и так достаточно дел, чтобы еще волноваться из-за женщины, находящейся на расстоянии четырехсот миль от него. Он должен выбросить ее из головы. Все его мысли должны быть заняты «ИМАКО», у него скопилось уже достаточно много информации. Иногда он действительно желал, чтобы никакой поездки в Сассекс не было. Взглянув на Гордона и пытаясь ухватить суть дела, он вдруг увидел, что старик замолчал и пристально глядит на него. Слепая ярость проснулась во Фрейзере. Он так увяз в своих мыслях, что даже не слышал, как Гордон замолчал.

– Что с тобой, Фрейзер? Я бы сказал, что ты витал в облаках! – заметил Гордон.

Фрейзер пожал плечами:

– Извини, Гордон. Я задумался.

– Ты был где-то далеко. Посмотри, тебя кто-то уже призывает. – Гордон кивнул в сторону стеклянной перегородки, отделяющей кабинет от приемной. Фрейзер оглянулся и увидел, что Кэрол, жестикулируя, зовет его.

Фрейзер кивнул ей.

– Гордон, делай с макетом то, что считаешь нужным. Я посмотрю на окончательный вариант и выскажу свое мнение. Договорились? – Фрейзер встал и пошел к дверям.

– Ты знаешь, это будет нечто исключительное! – с энтузиазмом воскликнул Гордон.

– Ты мне расскажешь об этом. – Фрейзер посмотрел через плечо, беспомощно улыбаясь, и вышел к Кэрол.

– Фрейзер, женщина в холле хочет вас видеть. Она говорит, что это личное.

Он кивнул, в этом не было ничего необычного. Вместе с другими делами у него часто возникала проблема с различными людьми из-за владений в Абердине, И с ним часто хотели говорить лично.

– Позвони мне в приемную, когда все соберутся на совещание в комнате редакторов. Это даст мне возможность побыстрее закончить встречу.

Он взял со стола Кэрол блокнот и ручку, попросил разрешения забрать их с собой и вышел. Кэрол наблюдала за ним, пока он шел к лифтам.

Какой он изумительный мужчина, думала она с восхищением. Но потом резко одернула себя и села за компьютер. Он не из твоей лиги, Кэрол. Нечего мечтать о нем. И, печально улыбнувшись, она вернулась к работе.

Фрейзер распахнул стеклянные двери, которые вели из основного здания в громадное пространство холла «Эбердин энгас пресс» и широкими шагами пошел к стойке. Он улыбнулся Роне – секретарю в приемной и спросил, кто хочет его видеть. Она указала в дальний угол холла, где стояли кресла. Высокая блондинка разглядывала экземпляры газет, которыми были оформлены стены. Рядом с ней стоял громадный чемодан, а черный рюкзак висел на плече. Он узнал сразу, кто это, прежде чем она повернулась к нему.

– Ливви?

Она посмотрела через плечо, увидела его и улыбнулась. Повернувшись к нему, она уронила рюкзак на пол, и Фрейзер взорвался.

– Боже! Что ты здесь делаешь?

И мгновенно понял, что сказал глупость. Его приветствие должно быть более теплым. Он пошел через холл, пытаясь улыбнуться, но ему это не удалось. Он растерялся и не мог собраться с мыслями. Подойдя к ней, он заколебался, поцеловать ли ее, но потом решил отказаться от этой мысли. Его смущали заинтересованные взгляды секретарш из приемной.

– Я не могу поверить! – сказал он. – Какими судьбами?

Ливви пожала плечами. Все выглядело не так, как она представляла: ее не ждали.

– Сама не понимаю. Просто пришло в голову приехать сюда. – Она хотела рассказать ему, что случилось, но только не здесь и не сейчас. Куда делись все его чувства? Она вся сжалась и встревоженно улыбнулась.

Вдруг Фрейзер взял ее за руки, прижал к себе и обнял – он был не в состоянии более сдерживаться. Ей сразу стало хорошо, и он наконец обрел то, о чем мечтал всю прошедшую неделю. Потом он слегка отстранился, все еще держа ее руки, и рассмеялся.

– Это просто замечательно! – Возбуждение стало нарастать внутри него. Он собирался сказать ей, как сильно желал этой встречи, как сильно хотел ее! Даже сейчас, в холле, он с трудом контролирует себя. Но вдруг все сомнения снова вернулись к нему, прежде чем он успел сказать это.

«Что ты делаешь, кретин, – подумал он в панике. – Вспомни эту неделю! Вспомни колледж! – И он крепко сжал рот, Стараясь удержать рвущиеся слова. – Она даже не знает, почему она здесь, – продолжал зудеть ехидный голосок в голове. Она просто прыгнула в поезд в уверенности, что ты здесь и, как всегда, готов зализывать ей раны. Ты ей нужен только на время, неужели ты еще это не понял? А когда ей станет лучше, она поспешно вернется к Джеймсу, выкинув тебя из своей жизни. Эй, Фрейзер, держи себя в руках! Ты же мужчина! Отвернись от нее, возьми другую женщину в свою постель».

Все еще улыбаясь, Ливви радостно посмотрела в лицо Фрейзера. И вдруг увидела, как оно меняется. Она увидела в его глазах борьбу чувств. Вся радость исчезла из них, осталась только настороженность. Потом она увидела в них такой холод, что инстинктивно отняла свои руки и напряженно прижала их к бокам.

– Фрейзер?

Он посмотрел на нее с бесстрастным лицом.

– Извини, Ливви. У меня совсем вылетело из головы, что через несколько минут совещание.

– О… – Она кивнула, и злость стала расти у нее в груди. Ради этого она проехала пятьсот миль! Ей хотелось внимания, тепла, заботы, но он был весь в работе – у него встреча! И тогда, собравшись с силами, она ледяным голосом сказала: – Мне все понятно. Не можешь ли порекомендовать какой-нибудь отель? Я ехала всю ночь, мне нужна ванна.

– О Боже! Да! – Он тряхнул головой. – То есть, я имею в виду – нет! Ты можешь остановиться у меня, ты должна. Я не хочу отпускать тебя в отель!

Она стояла в полной растерянности, пока он широкими шагами шел к стойке, а потом попросил передать Кэрол, чтобы ему принесли кейс. Глядя на его спину, она думала, как хорошо костюм подчеркивает ширину и силу его плеч, и вспомнила, что его обнаженное смуглое тело оказалось еще мощнее и привлекательнее. У нее перехватило дыхание от этих воспоминаний, и злость снова вернулась к ней. Здесь не было места этим чувствам, сказала она себе расстроенно, он очень ясно показал это.

Через несколько минут секретарь принесла ему кейс, Фрейзер поблагодарил ее и открыл прямо на стойке. Взял ключи от дома и снова захлопнул кейс. Потом попросил секретаря в холле вызвать такси до Рабислау террас. И с ключами в руках вернулся к Ливви. Он протянул ей брелок с ключами, и Ливви молча взяла их.

– У меня дома тепло и целый пруд горячей воды – то, чего ты хотела. – Он покраснел и быстро продолжал: – Ты пока можешь отдохнуть в моей комнате, так как спальня для гостей не готова. Миссис Эвери придет днем, чтобы убрать дом, я позвоню и попрошу приготовить тебе комнату.

Ливви попыталась улыбнуться. Она заметила, с каким интересом ее разглядывают девочки в приемной, и у нее появилось дикое желание повернуться к ним и закричать: «Все в порядке! Между нами ничего нет!» Но она пробормотала слова благодарности и отвернулась.

Фрейзер смотрел в окно, высматривая такси. Ему отчаянно хотелось вернуться в свой безопасный офис. Ему дико хотелось дотронуться до нее. Но он знал, что если он прикоснется к ней, то пойдет до конца – он вытащит ее из здания в какую-нибудь тихую, темную алею и возьмет.

Ливви заметила его напряженность и неверно истолковала ее.

– Такси будет через несколько минут, ты вполне можешь оставить меня.

– Ты действительно не возражаешь? – заколебался он.

– Конечно, нет, – фыркнула она.

– Что ж, прекрасно, – ответил он ей в том же тоне, мучаясь из-за того, что все складывается скверно. – Я позвоню тебе днем, может быть, мне удастся выбраться домой на часок, тогда и поговорим. – Ленч с Бет совершенно вылетел у него из головы.

– Хорошо. Спасибо тебе. – Она вдруг подумала, что ведет себя очень глупо. Она должна понимать, что у него работа и он не может просто так все бросить.

Она посмотрела на стену:

– Твоя газета намного больше, чем я думала.

– Да. – Фрейзер улыбнулся. – Мы одна из самых крупных независимых региональных газет в Королевстве. Мы распространяем около ста пятидесяти тысяч экземпляров в день. Совсем неплохо для газеты, которая десять лет назад практически не существовала. Сейчас все восхитительно, но было очень нелегко. Но тебе, наверное, скучно?

Ливви улыбнулась.

– Нет, и я очень рада за тебя. – Она видела, с какой гордостью он взглянул на один из экземпляров газеты, выставленных в витрине на стене, и поняла, что никогда по-настоящему не знала мужчину, стоящего перед ней. Он создавал газету в течение десяти лет и мало рассказывал о ней. Наверное, она просто не спрашивала и поэтому столько лет была слепой. Ей стало очень грустно от этих мыслей. Подступила усталость. Она отвела от него взгляд: