Мария Баррет - Обманутая

Ливви улыбнулась. Джеймс был мастер по искусству убеждения.

– Ладно! Где это место?

– Это рю Рауль Редферн, 63. Хватай такси, и мы немного попируем. Я слышал, что это весьма колоритное и модное местечко! Быть может, есть шанс получить тушеного крокодила!

Она рассмеялась:

– Прекрасно! Увидимся через двадцать минут.

– Порядок! Только не опаздывай!

– Не собираюсь! – Она повесила трубку, больше ничего не добавив. Выбравшись из постели, она подошла к гардеробу и достала единственный парадный наряд, который привезла с собой. Это был шелковый костюм устричного цвета. Повесив его на спинку стула, она подошла к зеркалу и стала расчесывать волосы. Пока она водила щеткой по волосам, настроение у нее поднялось. Все сомнения насчет Джеймса исчезли.

Через десять минут она подошла к регистрационной стойке и попросила портье рассказать, как пройти в ресторан. У нее в запасе достаточно времени – она хотела прогуляться пешком! Сложив листок с начерченным планом, она убрала его в сумку и вышла из отеля. Надо было пройти три квартала. Уверенная и элегантная, она поспешила в направлении, которое ей указал портье.

Приблизительно через тридцать секунд после того, как она исчезла из виду, Джеймс выскользнул из телефонной будки, стоявшей в холле отеля, и поднялся на четвертый этаж. Он знал, сколько времени она затратит на прогулку. По всем расчетам выходило, что в запасе у него есть минут восемь.

Отперев дверь в их номер, он был встречен ароматом ее духов, все еще наполнявшим комнату. Он задержал дыхание, чтобы не вдохнуть ненавистный запах, и поспешил в ванную комнату, неся с собой сумку с четырьмя двухлитровыми бутылками виски в роскошных коробках. Он поставил сумку на унитаз, расстегнул рубашку и стал снимать специальный пояс, которым была обмотана его грудь.

Проделав все задуманное, он посмотрел на часы. Чтобы добраться до ресторана, у него оставалось всего пять минут.

– Где тебя черти носили? Ты приказал мне не опаздывать, а сам как сквозь землю провалился!

Войдя в ресторан «Соль и перец» на двадцать минут позже, Джеймс наклонился и крепко обнял ее с покорным и извиняющимся выражением на лице.

Он отодвинул стул, сел и взял ее обе руки в свои.

– Извини, Ливви. Я страшно виноват. Представляешь, встретил знакомых, когда выходил из телефонной будки после звонка тебе! Они меня буквально затащили пропустить вместе по рюмочке! Я подумал, что успею. – Он поцеловал ее ладони и беспомощно улыбнулся. – Но насчет второй я сказал: amigos, no!

– Так это что, испанцы были?

– О, да и нет! Мой хороший приятель из прекраснейшей Португалии. Я сказал ему – нет! Я встречаюсь с моей подружкой, с единственной любовью в моей жизни! Я не могу не встретиться с ней! Нет! Извини, но – нет!

Ливви расхохоталась.

– Ради Бога, Джеймс! Если это правда, то я прощаю тебя! Но я думаю, что это не очень удачный тактический ход! – Она отняла свои руки, взяла меню и закрыла его 'лицо большой белой обложкой.

– Эй, что тебе не по нраву?

– Послушай, вся эта экзотика обойдется тебе очень дорого! – Она опустила меню и посмотрела на Джеймса. Он расслабился и улыбался ей, но ей почему-то стало грустно. Впервые за много месяцев он казался почти счастливым. – Кошмарные цены!

– Итак, что ты выбираешь? Может быть, начнем с шампанского? – спросил он, поймав ее взгляд.

– Что-то я не возьму в толк… – Она удивленно посмотрела, как официант ставит на стол две бутылки шампанского и вазу с соленым миндалем. Она подождала, пока он наполнит бокалы, затем наклонилась и поцеловала Джеймса в щеку. – Мы что-нибудь празднуем? Если да, то я тоже хочу знать – что?

Джеймс пожал плечами, чувствуя, как у него растет ощущение вины перед ней.

– Нет. Это просто так! Могу я в конце концов тебя слегка побаловать? – Он поднял бокал. – А сейчас давай выпьем! Нам осталось побыть вместе в Бразилии всего пять часов. – Он отпил глоток искрящегося розового шампанского. – Поэтому мы должны провести их как можно лучше!

Позднее, вечером, Ливви, заснувшая от пяти бокалов шампанского и обильного ленча, проснулась и вспомнила эти слова Джеймса. Она открыла глаза и увидела его. Он сидел на краю кровати и смотрел на нее. Ливви повернулась на бок, откинула волосы, упавшие на глаза, и улыбнулась ему.

– Почему ты так смотришь на меня?

Он пожал плечами. С тех пор как бутылки были спрятаны в ее кейс, он не спускал с нее глаз. Не зная почему, сделав свою работу, он чувствовал странное спокойствие и необычную решительность. Все сомнения почти оставили его.

Ливви села и увидела свой кейс, уже закрытый и готовый к поездке.

– Я оставил туалетную сумочку и одежду для дороги, – опередил ее вопрос Джеймс. – И решил закрыть твой кейс, уже много времени. Портье придет за твоим багажом через полтора часа.

– Тогда мне надо вставать. – Она потянулась, опустила ноги с кровати и поднялась. Прикрывавшая ее простыня упала на пол. Обнаженная, она повернулась к нему. – Джеймс… я…

Он поднялся и уставился в окно.

– Ливви, ты опоздаешь.

Она молча кивнула. Через минуту он услышал шум воды в ванной. Он смотрел на ярко-голубую воду залива, освещенного вечерним солнцем. Из груди его вырвался тяжелый вздох. Осталось недолго, подумал он с облегчением. Через час все будет кончено.

Джеймс и Ливви стояли в холле отеля вместе со съемочной группой. Роджер пытался на глаз определить вес багажа, пока руководил загрузкой его в автобус. Его коллеги улыбались, когда он метался от одного портье к другому, крича на плохом португальском языке, что надо осторожно обращаться с камерами и беречь их от других проклятых сумок. Он вернулся к группе с потным красным лицом.

Он последними словами крыл бразильскую телекомпанию за то, что они прислали для лондонской команды обычный микроавтобус.

– Какого черта, они не могли прислать в отель чего-нибудь побольше? Они думают, что облагодетельствовали пас, прислав идиотского водителя. Он даже не знает, как укладывать ценный багаж! – Он снова понесся обратно, когда была поднята сумка Ливви и погружена в автобус. А Роджер продолжал кричать что-то. Ливви прислонилась к регистрационной стойке и мечтала поскорее убраться отсюда. Она ненавидела оставаться на месте, когда уже все собрано для поездки. И сейчас она никак не могла дождаться отъезда.

Наконец через несколько минут Роджер снова вернулся к маленькой группе, вытирая лицо громадным хлопковым носовым платком в зеленую клеточку.

– Все в порядке, друзья мои. Я надеюсь, что все положили то, что вам понадобится в ручную кладь, так как вы увидите свой багаж теперь только после полета. Компания договорилась о специальном безопасном отсеке для нашего оборудования. Туда же и отправились ваши сумки. У-фф! – Закончив свою речь, он вдруг помчался к выходу из отеля, крича на ходу: – Господи, это какое-то просто школьное путешествие!

Все остальные подняли свою ручную кладь и медленно последовали за ним.

Ливви обернулась к Джеймсу.

– Послушай, дорогая! Я позвоню Хьюго и попрошу встретить тебя в Хитроу. Хорошо?

– О, Джеймс, я не хочу никого беспокоить. Я могу взять такси на паях с Филом или еще с кем-нибудь.

– Нет, я позвоню ему. Он собирался встречать рас обоих. Ты же знаешь, как он любит показать себя.

– Да, ты прав.

Джеймс подошел к ней, взял ручную кладь, опустил на пол и обнял ее.

– Пока, Ливви, – прошептал он, притянув ее поближе к себе. При этом он ничего не чувствовал: ни страха, ни сомнений – ничего.

– До свидания, Джеймс. – Она поцеловала его в щеку, и он отпустил ее.

– Желаю тебе безопасного полета, – сказал он. Конечно, у нее будет безопасный полет. Самолет, что ли, взорвется в воздухе? Или террористы захотят прокатиться в Китай? Все, конечно, бывает, но только идиоты беспокоятся об этом перед каждым рейсом!

Она улыбнулась, поднесла руку к своим губам и послала ему воздушный поцелуй. Потом подняла свою сумку, повернулась к открытым дверям и вышла. Она не оглянулась. Не в ее характере было оглядываться.

На высоте двадцать пять тысяч футов над территорией Испании Ливви быстро просматривала рекламные журналы, убеждающие что-нибудь купить. Она посмотрела на стюардессу, которая вкатила в салон тележку с готовыми завтраками, а потом на мужчину который сидел перед ней в третьем ряду. Она где-то видела его прежде, но не могла вспомнить, и это мучило ее.

Наблюдая, как вновь вернувшаяся стюардесса разливала кофе тем, кто уже получил завтрак, Ливви пыталась увидеть лицо заинтересовавшего ее человека. Но это оказалось трудным делом. Когда он повернулся с чашкой к стюардессе и что-то сказал на плохом английском, она наклонилась к нему, закрывая его лицо от взгляда Ливви. Вздохнув, Ливви положила журнал в сумку, висящую на спинке переднего кресла. Она огляделась в поисках Фила, надеясь, что он явится до того, как им подадут завтрак. Она ненавидела еду, подаваемую в самолете, но после десяти часов полета она от скуки готова была съесть что угодно. Ливви увидела Фила, выходящего из туалета, и улыбнулась, когда он подошел к ней.

– Привет. Где ты был так долго?

– Я волочился за одной из стюардесс. Мы с ней решили устроить клуб интересных встреч и заперлись в туалете. Представляешь, я попытался забить гвоздь на этом маленьком сиденье, с брюками, сползшими до щиколоток, и с хрен…

Ливви рассмеялась и поднялась, чтобы дать ему пройти на место.

– О, пожалуйста! Избавь меня от подробностей, Фил! Я не могу думать о тех повреждениях, которые ты получил!

– Спасибо. – Он сел, запихнул сумку с полотенцем и другими мелочами в свой портплед под сиденьем и застегнул ремень безопасности. Он всегда нервничал во время полета. Развязный треп о сексе был бравадой. В этот раз он провел почти все двенадцать часов в своем кресле, в благопристойной компании святого Кристофора, огромный круглый значок с изображением которого был приколот к его свитеру. Ливви давно заметила, что при безопасных обстоятельствах это украшение никогда не появлялось.