Татьяна Дубровина - Обмануть судьбу

Он осматривал пистолет, вертел так и эдак, но, как назло, никаких особых примет припомнить не мог. Ни царапин, ни таблички с надписью на «вальтере» не было.

Он вернулся домой, а Батин посланец уже томился под запертой дверью.

Да еще выговор ему устроил, засранец. Но Негатив, чувствуя в кармане привычную тяжесть вороненого ствола, быстро поставил этого ублюдка на место.

…Они с Толяном подъехали к офису ровно в девять.

Сегодня Негатив уже несколько раз проезжал мимо по улице, присматривался, отрабатывал указанный Батей поворот.

С виду офис был так себе, средней паршивости, в подъезде выселенного дома на Петровке.

Негатив с усмешкой поглядывал на внушительное здание под номером 38.

Не знаете, голубчики, что в паре кварталов от вас уже лежит наживка, а щука кругами ходит, вот-вот клюнет.

…Осмотревшись, они поднялись по винтовой широкой лестнице на третий этаж.

На черной железной двери бумажная табличка: «Рекламное агентство КОЛИБРИ».

Дочирикались, птички!

Негатив вынул из кармана переданный Батиным посланцем дубликат ключа и без труда открыл массивную дверь.

Рядом были еще какие-то офисы, расположенные в бывших квартирах, но все они были уже заперты, лишь из-за одной двери доносился приглушенный шум.

Толян шепнул:

— Может, позже? Там еще не ушли.

Но Негатив решил четко следовать инструкции.

Охранник гонял чаи в просторном холле, даже не приподнялся, лишь лениво скосил глаза на приоткрывшуюся дверь.

Мужики, открывающие ее своим ключом, не вызвали в нем ни малейшего подозрения.

За это он и поплатился через секунду, когда начал оседать на пол, хватая воздух широко разинутым ртом.

Два глухих хлопка — и все было кончено.

В дальней комнате они нашли сейф. Шифр от него был записан на бумажке услужливой рукой Батиной шестерки.

Набирать было неудобно. Рука в перчатке плохо попадала в мелкие отверстия с чувствительными пластинами. Пришлось повозиться.

Несложная комбинация, и стальная дверца распахнулась.

На полочке радовали взор несколько тугих зелененьких пачек.

Негатив пересчитал. Десять тысяч баксов. Не слишком-то густо.

Да, впрочем, и дело пустяковое. Все на блюдечке с голубой каемочкой. Хочешь — вилочкой бери, хочешь — руками лопай.

— Батя велел все бумажки забрать, — напомнил Толян.

— А на хрена они? — хмыкнул Негатив.

Но спорить не стал, выгреб из сейфа целую кипу каких-то договоров, платежек, прихватил печать в круглой коробочке.

Все это барахло запихал себе в сумку. А дальше была самая приятная часть.

Батя почему-то разрешил им покуражиться самую малость, минут пять.

Ну они с Толяном и оттянулись…

Размозжили экран компьютерного дисплея, раскромсали ножом мягкий кожаный угол, скинули на пол подставку с цветами, и земля из разбитых горшков рассыпалась по полу.

Пришлось перепрыгивать, чтоб не оставить следов на липком мокром черноземе.

…Из соседнего офиса как раз вывалилась подгулявшая компания.

Негатив прислушался, прильнув ухом к двери.

Соседи с пьяными шуточками шумно спускались по лестнице.

Вот черт! «Мерс» возле самого подъезда…

А впрочем, в таком состоянии вряд ли кто-то обратит внимание на номера. Да и офисов на трех этажах девять штук. Поди разберись, чья машина.

Они выждали немного и спустились вниз.

Уже в машине Толян показал ему сотовый телефон. Прихватил, козел, не удержался.

— Придурок! — взревел Негатив. — Батя велел что-нибудь брать?!

— Нет, — испугался Толян.

— Ну так выбрось! На хрена козе баян? Они же все на учете, на обслуге. Что ты с ним делать будешь?

Они тормознули на окраине у мусорного бака и бросили в него телефон и мелко изодранные в клочья бумажки из сейфа.

Толян все-таки был больной. Не терпелось покорчить из себя «делового». Говорил же им Батя: «Не высовывайтесь. Живите тихо. Деньгами не светите. Придет время, заживете на полную катушку».

Так этот безмозглый приобрел себе пейджер. Оправдывался:

— Да он теперь у каждой домохозяйки. И удобно. Я по своим делам мотаюсь, а вдруг срочно нужен — так ты мне сообщение.

Вот теперь Негатив решил воспользоваться пейджером Толяна. Не зря же балбес деньги тратил. К тому же нужен он был срочно. Такие дела лучше на пару решать, чтоб без подвоха.

А дело было простое. В шкафу у Негатива лежала сумка, битком набитая деньгами.

Они сговаривались, определяя их с Толяном долю с выручки примерно пятнадцати тысяч баксов, а взяли они в обменном пункте восемнадцать.

И закрутилась в мозгу у Негатива простая арифметика.

Их с Толяном треть — пять штук на двоих. Десять уходят Бате. А еще три? Неучтенные… Незапланированные… Хрена пухлого их-то отдавать?

Правда, Батя говорил: «Пятнадцать — двадцать. День на день не приходится».

Ну так, может, не шла в тот день в обменке работа, не накрутили они верхней суммы…

Но деньги после налета они считали вместе с Толяном — вместе и решать. А то заложит, гаденыш.

По полторы на нос — премиальные за труды. Нормальная сумма.

В центре, на оживленной улице, ухлопали охранника и девчонку.

Хорошо, успели вовремя смотаться. Пока Толян выручку изымал, Негатив заметил, что палец у кассирши замер на кнопке сигнализации.

Толян прилетел сразу же после сообщения на пейджер — видно, дома сидел.

Сначала он слушал Негатива с недоверием — а вдруг тот его подловить хочет. Но потом поверил, глазки загорелись.

— И то верно, Негатив. Откуда он узнает?

Они достали сумку и вновь все пересчитали. Отложили часть, чтоб передать Бате. Он сказал, что посыльный заедет в понедельник после обеда. А остальное поделили по-братски.

Негатив подумал, что все равно маловато. Два убийства — и всего четыре штуки «зеленых». За каждого — по две.

А в итоге жизни паренька-охранника и рыжей кассирши стоили — по девять тысяч баксов.

Даже тачку приличную за такие деньги не купишь.

Он не хочет чувствовать себя теленком, которого ведут на заклание. Не хочет сидеть и ждать, опустив руки, когда свершится предрешенное. Не желает с тупой покорностью ждать неизбежного.

Ты убегаешь, а судьба догоняет. Ты мечешься, а тебя подстерегают — и бац! Получите!

Испей чашу свою до дна…

Ну что ж, раз ему суждено ее испить, то он поторопится. Добровольно, большими глотками, глядя своей судьбине прямо в лицо.

Я не боюсь тебя. Я не прячусь. Я готов!

Он будет стараться опередить предначертанное. И может быть, тогда ему удастся разорвать этот круг, вырваться за определенную программой черту.

Программа… Ведь он сам умеет программировать компьютеры. Умная машина послушно выполняет то, что он внес в ее память. Только это — ни на йоту больше. Но ведь всегда можно войти в базу данных и дописать финал. И создать файл, который отменит все предыдущие…

Итак, решено! Он будет действовать. Пусть исполнится предначертанный кем-то свыше план, а потом заглянем туда, за грань, в неизведанное и постараемся изменить заключительный файл.

— Я поеду с тобой, — без колебаний заявила Лина.

— Даже не думай! — оборвал ее Сергей.

Но она уперлась, как бычок, насупилась. Если уж ей что-то приходило в голову, то переубедить ее было невозможно. Маленькая, тоненькая, а характер…

Сергей скрипнул зубами:

— Ну куда ты со мной? Куда?

— Тебя ищут одного, — возразила она. — А нас будет двое.

— И что?

— Так ведь на двоих не обратят внимания! И потом, сам же говоришь, что у мамы твоей засада. Тебя сразу схватят, а если приду я…

Конечно, она была права. Но не может же он прятаться за девичью спину. Подставлять еще и ее… Нет уж, хватит Ванечки.

А Лина просто не могла отпустить его одного. Она же изведется в неизвестности.

— Я сказал: нет! — отрезал Сергей.

Она топнула ногой, дерзко вскинула голову:

— Да! И не спорь.

Он рывком сдернул с крючка пуховик. Надо спешить, скоро будет светать. Некогда спорить с упрямой девчонкой.

— Ты что? — округлила глаза Лина. — Ты в этом собираешься идти?

«Высокий, усатый, одет в пуховик…» — по этим приметам ищет его милиция. Значит, надо все это изменить! Во что же его переодеть. Ее куртка на него не налезет.

— Но сначала усы, — строго сказала она. — Садись. Я тебя брить буду.

— Брить?

Сергей глянул в зеркало. Соображает, малышка. Как он этого не учел? Вот только бриться он будет сам.

А Лина уже подогревала воду в чайнике, меняла лезвие в простеньком станке. А сама лихорадочно соображала, где достать для Сергея другую одежду.

Идея! Нелепая, конечно, но за неимением другой…

Днем, когда она забегала в конюшню проведать Гордого, Лина видела, что старший зоотехник, переодеваясь после смены, оставил в подсобке свою старую кожаную куртку.

Воровать нехорошо… А кто ворует? Она просто возьмет, а потом вернет.

«Когда все кончится, — подумала Лина, — я не только верну, но и куплю Ивану Петровичу новую. Накоплю денег и куплю».

Она заперла Сергея на ключ и тихонько выскользнула на улицу.

В деревнях по ночам темно, хоть глаз выколи. Нет здесь городских фонарей, неоновых вывесок, подсвеченной рекламы. А у них в поселке, где все жители работали в основном на конезаводе, спать ложились рано, чтобы чуть свет встать на работу.

Лина, как воришка, пробиралась по задворкам к конюшне. Она не боялась темноты, наоборот, молила Бога, чтобы не вышла из-за тучи луна, чтобы не осветила хозяйка ночного неба неприглядную картину: молодой специалист Полина Бахорева перелезает через ограду, поднимает с земли камень и…