Предвидя реакцию молодого человека, Стилмен предостерегающе вытянул руку.

– Их слишком много, – проговорил он. – Забудь.

Труитт яростно покачал головой и дернул поводья. Стилмен мгновенно метнул в него нож. Он вошел в дерево рядом с шеей Труитта.

Закрыв глаза, Труитт осел в седле и так сидел до тех пор, пока отряд индейцев не прошел мимо. Его жгла бессильная злоба и жалость, а глаза выражали страдание пса, которого пнул ногой хозяин. Наконец Труитт посмотрел на Стилмена.

– Они же убьют ее, – проговорил он тихо.

– Пусть лучше ее, чем тебя. – Таков был холодный приговор вожака. Он точным движением выдернул нож из дерева и спрятал. – А теперь идем. Давайте уйдем от них подальше, так же как и от Крида Брэттона…

Глава 2

Подойдя к школе, Ханна поставила бадью и вытерла руки о юбку. Она почувствовала себя намного лучше, когда уехали эти головорезы. Возможно, они никогда больше не вернутся, размышляла она, оглядываясь по сторонам. Мысль о том, что кто-то мог нарушить покой в их мирном поселке, пугала ее.

Солнечный свет танцевал по крышам домов в полную силу, прорываясь сквозь деревья и даря поселку полноценное тепло и свет. Ханна прислонилась к дверному косяку и стала смотреть вдаль. Она долго разглядывала кроны деревьев, которые окружали Джубили, таких высоких, что, если залезть на верхушку того, что выше всех, казалось, можно коснуться самого неба.

Мягкая улыбка освещала ее лицо, когда она наблюдала за желто-голубой бабочкой, летящей над самой дорожкой в поисках цветка. Тончайшие крылышки быстро порхали в воздухе. Вот она остановилась, затем осторожно приземлилась на дрожащий лиловый лепесток весенней фиалки. Нежные цветочки пробились сквозь густую траву, окружая дорожку своеобразной клумбой, приглашая солнечный свет и легкий ветерок коснуться их. Эти цветочки напоминали Ханне детишек, которых она учила. Малыши тоже впитывали знания и ее душевное тепло.

«Неплохое сравнение», – подумала Ханна. У детишек не всегда есть возможность учиться, так как большую часть времени они проводят, помогая своим семьям в нелегком деле выживания. И когда наконец они получили эту возможность, то были по-настоящему счастливы. Ханна думала о предстоящем занятии: сегодня она даст детям грамматические упражнения. Она остановилась у колокольчика, чтобы созвать детишек в класс.

Металлический язычок с веселым чистым звоном ударялся о стенки колокольчика, и детишки ответили на этот зов топотом ножек и хором голосов.

– Отдай его мне! – прикрикнул краснощекий парень на малыша и тут же дал ему пинка и толкнул в плечо.

Малыш задал стрекача, взбежал на самую верхнюю ступеньку, держа в руках какой-то небольшой предмет, и стал озираться по сторонам в поисках защиты. И Ханна пришла ему на помощь.

– Мисс Ханна! – важно заявила девочка с убранными в хвостик волосами. – Посмотрите, что нашел Эрик…

– Это мое! – настаивал Эрик Рансом, не собираясь расставаться с находкой и с вызовом глядя на Ханну. Затем открыл полу своей потертой курточки, и Ханна увидела свернувшегося комочком маленького лисенка.

Улыбнувшись, Ханна присела рядом с мальчиком и сказала:

– Эрик, думаю, ты можешь взять лисенка. Только… смотри, он такой маленький, это всего лишь ребеночек. А ведь ты знаешь: маленькие животные не могут жить без их мамочек. Подумай над этим и представь себя на его месте. – Она погладила лисенка одним пальцем и стала наблюдать за Эриком. – Эрик, ведь ты бы не хотел потерять свою маму?

Эрик подумал, глядя на маленький пушистый комочек, и кивнул.

– Пожалуй, не хотел бы, – пробормотал он. – Может, отнести его обратно?

– Конечно, отнеси, – сказала Ханна и повела остальных детишек в класс, а Эрик тем временем побежал через школьный двор со своей находкой. Вот он исчез в густых зарослях деревьев, и Ханна прикрыла дверь, но не совсем, чтобы он мог вернуться.

– Мама лисенка не примет его назад, – сказал Флетчер Харрис своему товарищу, и Ханна повернулась к ним.

– Может, и не примет, но тогда у него будет хотя бы шанс выжить, пусть и самостоятельно. А ты поступил не очень хорошо, пытаясь отобрать лисенка у Эрика.

Виновато улыбнувшись, Флетчер кивнул:

– Я знаю, но Эрик поступил опрометчиво.

– Это всего лишь еще один повод для ссоры. А теперь идите в класс, – приказала она, пошире распахнув дверь.

Дети сели за парты, склонили головы и молитвенно сложили руки в ожидании Джошуа, который должен был прийти и начать утреннюю молитвенную службу. Для них это был привычный ритуал, предшествующий занятиям:

Джошуа настаивал на том, чтобы каждое школьное утро начиналось с молитвы и псалмов. «Не бросишь в землю зерно, не вырастет дерево», – говаривал он.

Детские лица засияли, когда он вошел с потрепанной Библией в руках.

– Доброе утро, дети мои! – приветствовал он их, и они хором ответили:

– Доброе утро, отец Джошуа!

Джошуа знал каждого и обвел их взглядом: Флетчер, Айви, Маленькая Птичка, Суэйн, Лягушонок, Ребекка, Джессика.

– Так-так, а где же Эрик Рансом? – спросил он, увидев пустующее место. Ханна тихо сказала:

– Он решил вернуть потерявшегося лисенка его маме. Джошуа тепло улыбнулся.

– Эрик – примерный ребенок! – сказал он и обратился к детишкам: – А кто еще был примерным ребенком?

Несколько человек подняли руки. Джошуа сделал вид, будто колеблется, не зная, кого вызвать. Но в следующий момент его бледно-голубые глаза засветились лукавством.

– Итак, Маленькая Птичка! – Он указал на золотоволосую девочку, сидевшую во втором ряду.

Девочка встала, расправила складки юбки, сделанной из оленьей шкуры, и гордо сказала;

– Иисус! – И снова села на свое место.

– Правильно, – сказал Джошуа. – Пока мы ждем Эрика, я могу почитать вам Библию. Святой Матфей, глава пятая, стихи с третьего по двенадцатый.

Джошуа не надо было смотреть в маленькую книжечку. Он просто поднял ее и начал:

– «Блаженны нищие духом, ибо ждет их царство небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны алчущие и…»

Вдруг Ханна подняла голову: кто-то поднимался по лестнице. Девушка в тревоге приподнялась с места, когда в класс влетел запыхавшийся Эрик Рапсом. Его глаза округлились от страха, лицо покрылось красными пятнами. Мальчик остановился посреди комнаты, хватая ртом воздух, не в силах вымолвить ни слова.

– Эрик! – бросилась к нему Ханна. Мальчик вцепился ей в руку и весь дрожал.

– Индейцы! – выговорил он наконец. – Я… я видел их, когда ходил в лес относить лисенка. Они пришли не с добром! Я видел… – Он разразился слезами.

Ханна крепко обняла мальчика и бросила взгляд на отца. Индейцы. Охрана Джубили не подала никакого сигнала, не сообщила об опасности. Однако выражение лица Эрика было красноречивее всяких слов.

– Пойду подниму тревогу, – спокойно произнес Джошуа, чтобы не пугать детишек. – А ты, Ханна, отведи их в подвал, пусть посидят там до тех пор, пока я не выясню, что за гости к нам пожаловали и с какой целью.

Его невозмутимая улыбка приободрила Ханну и придала ей сил. Преодолев волнение, она выстроила детей в ряд.

– Прямая линия, как я вас учила! – скомандовала она строгим голосом. – Нам некоторое время необходимо посидеть в подвале. Разговаривать нельзя. Надо вести себя тихо. Надеюсь, вы поняли меня?

– Да, мисс Ханна, – ответили дети, испуганно глядя на нее. Они пересекли комнату и теперь ждали, пока Ханна откроет потайную дверь, ведущую в подвал.

Подвал был в свое время вырыт в земле и прикрыт деревянной дверью. В небольшом помещении, длинном и узком, было темно, пахло сыростью и гнилью. Ханна сорвала длинные кружева паутины, свисавшей с потолка, чтобы не мешали проходить. Испуганные детишки жались друг к другу.

– Каждый из вас отвечает за того, кто рядом, – прошептала она. – И помните: вы должны сидеть тихо и молчать до тех пор, пока не минует опасность. Молитвы возносите молча. Господь вас услышит.

Дети парами кое-как разместились на полу, прижавшись к грязным стенам. Ханна никак не могла закрыть дверь, даже занозила руку, и, когда наконец ей это удалось, подвал погрузился в темноту. Ханна осталась стоять на самой верхней ступеньке, тяжело дыша. Тишину нарушало лишь прерывистое дыхание восьмерых детишек. Когда глаза привыкли к темноте, девушка смогла различить маленькие щелочки, в которые проникал свет. Значит, у них есть шанс услышать тревожный звон колокола, который стоял в центре поселка. Его никогда не использовали по назначению: в случае опасности, как предупреждение. Ханна задрожала, сообразив, что индейцы все-таки решили напасть на поселок.

Скрывая слезы, она попыталась проконтролировать свой голос и прошептала вполголоса двадцать третий псалом.

– Это утешит вас, – добавила она и подняла голову, услышав выстрел.

За ним последовали еще выстрелы, затем душераздирающие вопли и свистящие звуки летящих стрел. Снаружи доносились крики, плач, испуганное ржание лошадей. Заливались лаем собаки, жалобно плакали дети. Ханна закрыла руками лицо и молила Господа защитить ее отца.

Выстрелы звучали уже где-то рядом. Ханна все крепче сжимала руки, молясь, чтобы отец пришел в подвал. Он придет. Он должен прийти. Индейцы будут побеждены и уберутся восвояси. Ханна с трудом сдержала слезы и судорожно сглотнула. Дети не должны видеть, что она пала духом. Но, о Господи, она молилась о спасении.

Горячие соленые слезы жгли глаза, но она не давала им воли, думая об отце, не зная, жив ли он. А может быть, тяжело ранен и нуждается в помощи? Она думала об их маленькой хижине с легкими светлыми занавесками на окнах, циновками на полу и массивной сосновой мебелью, которую Джошуа сделал своими руками. Драгоценные книги на полках, тоже выструганных отцом, книги, которые она читала длинными летними днями, чувствуя себя их героиней. Целые страницы она помнила чуть ли не наизусть, как библейские истории. И сейчас, когда над поселком нависла опасность, Ханна молилась о том, чтобы снова увидеть и родной дом, и любимые книги.