Лаура Гурк - Обман и обольщение

– Всего лишь чуть-чуть? – Тревор сел, наклонился, взял ее за щиколотки и положил ее ноги себе на колени. Маргарет попыталась высвободиться.

– Не бойся. У тебя красивые ноги, – произнес Тревор. – Ты знаешь об этом?

Охваченная страхом и вспыхнувшим желанием, Маргарет ничего не ответила.

Тревор, видимо, почувствовал это и посмотрел на Маргарет.

– Я не кусаюсь, Мэгги, – ласково произнес он и продолжил массаж. – Ложись и расслабься.

Маргарет легла, но не могла расслабиться.

Тревор опустил ее ногу на одеяло и взялся за другую. Проделал все то же самое, что и с первой, завернул Маргарет в одеяло и поцеловал.

– Ложись спать, Мэгги, – сказал Тревор и лег рядом с ней.

Однако в душе Мэгги бушевала буря эмоций. Разве могла она уснуть?

Тревор постоянно ей говорит, что она красивая, просит ее доверять ему. Но Маргарет не верила мужчинам. Считала: всем им нужны ее деньги.

Но Маргарет хотелось думать, что он говорит искренне, что он полюбил ее, хотелось забыть о его репутации дамского угодника.

Два последующих дня Тревор почти не разговаривал с Маргарет. Не прикасался к ней, не говоря уже о том, чтобы поцеловать.

С каждой пройденной милей настроение его все ухудшалось. И когда Маргарет спросила, как долго еще им идти до Неаполя, Тревор едва сдержал гнев.

– Три дня назад я сказал тебе, что нам идти еще целую неделю. Зачем ты опять спрашиваешь меня об этом? – воскликнул он.

– Что с тобой? – удивилась Маргарет. – Никогда не видела тебя таким злым.

Тревор промолчал. Неудовлетворенное желание давало себя знать. К тому же когда вечером они остановились на ночевку, голова у него просто раскалывалась от боли.

Это было первым симптомом малярии, а настойку хинина унес с собой Хадриан. Они молча поели, и Тревор сразу же лег.

– Ты собираешься спать? – удивилась Маргарет. – Еще рано.

– Я устал.

– Плохо себя чувствуешь? – Маргарет склонилась над ним.

– Все нормально, – ответил Тревор. – Просто я устал, и у меня разболелась голова.

– Ты выглядишь совсем больным. – Маргарет дотронулась до его щеки.

Тревор отбросил ее руку:

– Ради всего святого, зачем ты меня мучаешь?

– Не понимаю, – ответила Маргарет.

– Не провоцируй меня, я сдерживаюсь из последних сил.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты прекрасно все понимаешь. Ты играешь со мной, и мне это не нравится. Ты знаешь, что я хочу тебя, хочу на тебе жениться. Я не забыл, как в Риме ты мне сказала, что не намерена становиться моей женой, но я надеялся тебя уговорить. Я не романтик, не намерен становиться перед тобой на колени и признаваться в любви. Но я не желаю терпеть это двусмысленное положение. Когда доберемся до Неаполя, я оставлю тебя с Корнелией и Эдвардом и вернусь в Англию. На этом наши отношения закончатся. Для меня мучение видеть тебя и знать, что ты не моя.

– Зачем ты все усложняешь? – воскликнула Маргарет.

– Тот же вопрос я могу задать тебе. – Тревор попытался встать, но Маргарет его схватила за рукав.

– А что с моими деньгами? Хочешь сказать, что они тебе не нужны?

– Врать не стану. Я человек небогатый, и любое приданое, которое даст за тобой отец, для меня очень важно. И все же ни одну богатую женщину я не просил стать моей женой.

– Ты не любишь меня. Ты вообще не веришь в любовь, – сказала Маргарет.

– Могу сказать лишь одно. Я не встречал ни одной женщины, ни богатой, ни бедной, которую я желал бы так сильно, как тебя. Именно поэтому я и готов провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Решать тебе.

Тревор поднялся и пошел прочь, не проронив больше ни слова. Он потерял последний шанс завоевать Маргарет. Тревор долго бродил по лесу, размышляя над тем, как было бы хорошо послать все к чертям и просто идти и идти вперед, пока Маргарет не останется далеко позади. К черту ее, к черту ее деньги, к черту ее невероятно соблазнительное тело и дурацкие представления о любви.

До чего же она наивна! Чтобы получить ее, он должен был всего лишь произнести три простых слова. Дать ей иллюзию. Всего лишь солгать.

Но Тревор не мог этого сделать, так что все его усилия напрасны. Он сгреб угли, накрыл плечи Маргарет одеялом и лег так, чтобы не касаться ее.

Тревор проснулся на рассвете. Головная боль усилилась. Маргарет еще спала.

Тревор подумал, что, если он искупается и побреется, ему станет легче. Но без хинина он не сможет остановить приступа.

Тревор снял рубашку, ботинки и носки и вошел в воду. Голова стала немного меньше болеть. Тревор вышел на берег как раз в тот момент, когда Маргарет проснулась.

– Доброе утро. – Маргарет села, откинула с лица волосы и улыбнулась.

Тревор надел рубашку и принялся застегивать ее, надеясь, что Маргарет не заметит, как ему было плохо. Но когда она присмотрелась к нему, то ее улыбка погасла, и Тревор понял, что он надеялся напрасно.

Она озабоченно нахмурилась и сказала:

– Ты выглядишь совсем больным.

– Со мной все в порядке, – ответил Тревор, приглаживая мокрые волосы ладонью. – Нам пора идти.

Они тронулись в путь, и какое-то время Тревор выдерживал скорость, но ближе к полудню ему стало хуже. Голова раскалывалась, тело ныло, и когда солнце стало высоко в небе, он почувствовал озноб.

Скоро Маргарет с Тревором подошли к развилке. Тревор остановился, не зная точно, куда идти. Карта потерялась, а думать логически он сейчас был не в состоянии.

– Почему мы остановились? – спросила Маргарет. – Мы заблудились?

У Тревора потемнело в глазах.

– У нас проблема посерьезнее, – едва слышно ответил Тревор.

Сумка с едой выскользнула у него из рук, он учащенно задышал, пытаясь сохранить равновесие, но не смог и рухнул на землю.

Маргарет опустилась на колени рядом с ним и положила руку ему на лоб. Ее ладонь была мягкой и прохладной.

– Ты весь горишь.

– Это малярия, – с трудом проговорил он. – Нет… хинина.

– Что же делать? – простонала она.

Последнее, что Тревор помнил, было ласковое прикосновение руки Маргарет к его щеке. Потом все заволокла тьма.

Маргарет сидела рядом с Тревором посреди дороги.

Тревор впал в беспамятство. Девушка огляделась вокруг, она не знала, где они находятся и к кому обратиться за помощью.

Маргарет хоть и плохо разбиралась в медицине, но решила, что прежде всего необходимо найти воду. Вдоль дороги, по которой они шли, протекал ручей. Укутав Тревора в одеяло, Маргарет вытащила из сумки с едой бутыль с вином, вылила из нее остатки кьянти, пошла к ручью и наполнила ее водой. Ей не удалось влить ему в рот даже несколько капель. Тогда, намочив полотенце, она принялась обтирать ему лицо и шею. Так продолжалось несколько часов, однако лихорадка все усиливалась. Что, если он умрет? Маргарет похолодела. Ее охватило отчаяние. Но она приказала себе успокоиться. Истериками и слезами Тревору не поможешь.

Маргарет вспомнила, что в детстве, когда у нее была лихорадка, ее клали в ванну с прохладной водой и уксусом. Уксуса у Маргарет не было, зато воды хоть отбавляй. Маргарет схватила Тревора за ноги и потащила к ручью. Сняла с него ботинки, носки и рубашку и положила его на мелководье.

Жар начал спадать. Вытащив Тревора из воды, Mapгарет положила его на одеяло, легла рядом и, прижавшись к нему, накрыла себя и его вторым одеялом. Теперь ей оставалось только молиться и ждать, когда жар спадет. Жар не спадал, но дыхание у Тревора стало более спокойным. Маргарет уснула. Разбудил ее стук колес. По дороге катилась повозка. Солнце уже стояло высоко в небе. Девушка вскочила и побежала навстречу повозке, крича и размахивая руками. Управлявший парой гнедых хозяин остановился.

Судя по внешнему виду, это был фермер. Он посмотрел на Маргарет и что-то сказал по-итальянски. Маргарет не знала итальянского и жестом показала ему, чтобы он подошел. Однако фермер не двинулся с места. Маргарет подошла поближе к фермеру, схватила его за руку и показала в сторону ручья.

– Пожалуйста, – взмолилась Маргарет, – помогите мне.

Мужчина, видимо, понял, что случилась беда, спустился с повозки и последовал за Маргарет.

– Napoli, – сказала она, указав на себя и Тревора, и махнула в сторону дороги.

В ответ мужчина уставился на нее непонимающим взглядом, и Маргарет принялась лихорадочно думать, что сделать, чтобы он понял ее. В порыве вдохновения она взяла сумку с едой и вытащила оттуда папку Тревора. Там она нашла письмо, которое он писал Эдварду с Корнелией, и указала на адрес.

– Нам надо попасть туда, – сказала она. – Napoli. – И добавила: – Лиры, – потерев пальцами друг о друга, надеясь, что фермер поймет этот жест. – Много лир, если отвезете нас в Неаполь.

Некоторые жесты универсальны. Хозяин повозки понял Маргарет. Кивнув, он поднял Тревора и потащил к дороге. Маргарет собрала вещи и последовала за ним.

С ее помощью фермер уложил Тревора на дно повозки и сел на свое место. Маргарет села рядом с Тревором и облегченно вздохнула. Мужчина дернул вожжи, и повозка покатилась вперед, по дороге, которая сворачивала от развилки налево.

Маргарет положила голову Тревора к себе на колени и нежно провела рукой по волосам.

– Ты слишком долго заботился обо мне, – сказала Маргарет. – Пришла моя очередь позаботиться о тебе.

Маргарет задремала и проснулась, лишь когда повозка остановилась. Фермер свернул с дороги в небольшую рощу. Солнце стояло высоко в небе, и Маргарет поняла, что проспала почти все утро. Тревор лежал на боку, прижавшись к ней.

Маргарет вопросительно посмотрела на итальянца. На этот раз он понял ее, поскольку опустил руку и вытащил сверток с завтраком, а потом спустился вниз. Она кивнула ему и аккуратно переложила голову Тревора на одеяло. Он не проснулся. Фермер протянул ей руку, намереваясь помочь спрыгнуть с повозки.