— А проживают они, случайно, не в Палм-Бич? — волнуясь, нетерпеливо прервал ее Михаил Юрьевич.

— В Уэст-Палм-Бич, — поправила Даша, глядя на него круглыми от изумления глазами. — Боже мой, это невероятно! Может быть, Оленька где-то совсем рядом?

— Так это или не так, покамест все сходится, — хриплым от волнения басом заключил Михаил Юрьевич. — И ты, как вижу, поняла, что от тебя требуется?

— Ну конечно! — заверила его Даша. — Постараюсь все разузнать и сразу же сообщу результаты.

Она решительно поднялась, и на этот раз свекор ее не удерживал.

— Только будь очень осторожна! Постарайся их не спугнуть, — напутствовал он Дашу, пожелав доброго пути.


Помолвка Роберта Боровски с русской супермоделью Дашей Волошиной состоялась на торжественном рауте, организованном его отцом на своей яхте, куда были приглашены все видные и влиятельные друзья их семьи. Судно было празднично разукрашено и иллюминировано. Гремела музыка, и под зажигательные ритмы на просторной передней палубе резвились неутомимые танцоры. Их энтузиазм подогревался снующими в этой толкучке стюардами с подносами, уставленными коктейлями и прохладительными напитками.

Счастливый и улыбающийся Бобби в ослепительно белом смокинге с ярким цветком в петлице выглядел шикарно, выделяясь в толпе ростом и спортивной осанкой. Даша, как всегда, блистала изяществом и красотой, но в отличие от жениха улыбка ее была натянутой и в поведении не ощущалось радости. Это бросалось в глаза.

— Что-то невеста не в настроении. Наверное, ей нездоровится, — шептались гости, не допуская мысли о каких-либо осложнениях в ее отношениях с таким завидным женихом.

Однако Даша, последнее время так мечтавшая об этом дне, несмотря на великолепный праздник, отнюдь не ощущала себя счастливой. Неожиданная встреча с Петром враз разрушила ее иллюзии. Она, наконец, ясно осознала, что, хотя Бобби ей физически мил, у нее нет к нему настоящей любви и, наверное, никогда уже не будет. Но слово ему было дано, с мужем окончательно порвано, и отступать было некуда.

— Да что с тобой, Дашутка? — отозвав в сторонку, озабоченно спросила бабушка Мария Игнатьевна. — Я же вижу, ты улыбаешься, а у самой на душе кошки скребут. Откройся, что тебя мучает?

Естественно, Даше стало бы легче, если бы было кому открыть свою душу. Но такого человека здесь не было. «Баба Маня — отзывчивая и добрая, но она не простит, если узнает, что до сих пор люблю мужа, а к ее внуку такого чувства у меня нет», — резонно подумала она и подсознательно назвала другую причину:

— Меня угнетает и не дает радоваться тяжелое известие, которое получила на днях от родственников мужа, и связанная с этим забота. Как ни стараюсь отвлечься, — пожаловалась, — ничего не получается!

— А что такое случилось? И почему тебя заботят дела родственников мужа? — удивилась Мария Игнатьевна. — Ведь ты же с ним вот-вот разведешься.

— Речь идет о его малолетней сестре, баба Маня, — печально объяснила Даша. — Которую похитили. Я вам об этом рассказывала.

— Припоминаю. Но с какой стороны это касается тебя? — не поняла старушка.

— Это тайна. Но я вам ее открою, если пообещаете сохранить, — ответила Даша. — А еще лучше, если бы вы мне помогли!

В голубых старческих глазах Марии Игнатьевны зажглось любопытство.

— Говори! Можешь во мне не сомневаться, Дашутка, — заверила она. — Никому не проболтаюсь!

— Вы ведь знакомы с Фишерами? Так вот, — заговорщицки прошептала Даша ей на ухо, — Юсуповы полагают, что похищенная дочь Оля находится у них, и просили меня это проверить. Я очень люблю свою маленькую золовку. Вы когда-нибудь бывали у Фишеров дома?

— Всего раз или два. Однако никаких детей у них я не видела. Ни их, ни их родственников, — ответила Мария Игнатьевна. — Супруги Фишеры бездетные и ведут очень замкнутый образ жизни. Твоя бывшая родня ошибается! Хотя… — она внезапно осеклась и умолкла, что-то припоминая.

— Хотя что? — пытливо напомнила ей Даша.

— Да вроде бы Сара, супруга Генри Фишера, как-то говорила о своем желании усыновить ребенка, но боялась, что он будет для них слишком большой обузой, — ответила Мария Игнатьевна и поразилась: — Неужто осуществила-таки то, что задумала?

— Баба Маня, дорогая! Не могли бы вы это каким-нибудь образом проверить? — взмолилась Даша. — Надо узнать, во-первых, взяли они ребенка или нет, а во-вторых, не наша ли это Оля.

— Хорошо! Они оба здесь, и я сегодня же пообщаюсь с Сарой. Постараюсь исподволь все узнать. Мне самой интересно, — с азартом охотника пообещала старушка. — А еще попробую напроситься к ней в гости.

В этот момент их разговор был прерван Робертом.

— Вот вы где уединились? — подойдя, обрадованно произнес он. — А я-то ищу тебя, Ди, повсюду. С бабушкой ты и дома успеешь наговориться. Нас гости требуют!

Он перевел дыхание и объявил:

— Все уже собрались на корме и ждут только нас. Ведь сейчас будет самый торжественный момент — обмен кольцами!

И Роберт, взяв их под руки, повел на корму, где был накрыт большой стол для праздничной трапезы.


Был уже поздний вечер, когда гости после грандиозного ужина разбрелись по шикарной яхте Тима Боровски, чтобы продолжить развлекаться соответственно своим интересам. Кто помоложе, отправились на палубы, чтобы размяться в танце и пофлиртовать. Более сексуально озабоченные заперлись в каютах, а пожилых ожидали карточные игры и небольшое камерное шоу в музыкальном салоне.

Заметив, что Генри Фишер, перемигнувшись с одной из топ-моделей, вместе с ней незаметно исчез из салона, наблюдательная Мария Игнатьевна подошла к его скучающей супруге.

— Чудесный вечер, Салли! Не лучше ли выйти на палубу и подышать свежим воздухом? — приветливо предложила она. — Посмотрим, как веселится молодежь, и полюбуемся на закат солнца.

Миссис Фишер, слушавшей без всякого удовольствия завывания безголосой певицы, ее идея пришлась по душе и, взяв косметичку, она молча встала со своего места. Дамы поднялись на капитанский мостик, откуда открывался лучший вид, и уселись рядом на лавочку, любуясь на тихую водную гладь, в которой ярко отражались огни иллюминации.

— Ну как протекает жизнь, Салли? — ненавязчиво поинтересовалась Мария Игнатьевна. — Вы с Генри по-прежнему занимаетесь спортом? В какой отличной форме вы оба! Смотри, как он еще молоденькими интересуется. Не ревнуешь?

— Мой Генри — известный кобель. В молодости ни одной юбки не пропускал, ревнуй не ревнуй, — довольно равнодушно ответила Сара. — Я помоложе была, это близко к сердцу не принимала, а сейчас уж и подавно. У меня теперь куда более интересные заботы.

«Похоже на то, что Дашутка правду сказала. Ее новые заботы — это, конечно, ребенок», — подумала Мария Игнатьевна, a вслух вроде бы без особого интереса спросила:

— И чем же ты таким занялась, Салли, что тебе муж стал безразличен? Уж не думаешь ли ты меня убедить, — подмигнула она ей, — что тебя уже мужчины не интересуют?

— Ну почему же, Мэри? Иногда еще нападает охота, — с грубоватой простотой призналась бывшая прачка. — Но моего бычка пока на всех хватает, — рассмеялась она. — А с каждым годом желания все меньше.

— Так чем же ты все-таки сейчас увлеклась? Ведь так мне и не ответила, — напомнила ей Мария Игнатьевна.

Миссис Фишер немного поколебалась и неуверенно произнесла:

— Пожалуй, скажу тебе, Мэри, хотя мы с Генри пока это не афишируем. У нас в доме появился ребенок, — ее голос наполнился теплотой. — Прелестная девочка.

— Теперь я тебя вполне понимаю, — добродушно отозвалась старушка. — Чего-чего, а забот с детьми хватает. Особенно с непривычки. Но эти заботы нужные и доставляют радость.

— Просто море радости! — разулыбалась Сара. — Да еще девочка — настоящее чудо! Она уже большая, хорошо себя ведет и очень красивая, — восторженно поведала она. — Нам необычайно повезло!

— Но откуда она у вас появилась? — продолжала исподволь выведывать у нее Мария Игнатьевна. — Это бедная родственница или сирота, отданная вам с Генри на воспитание?

— Ни то, ни другое, — с досадой ответила Сара. — Не хотелось до времени никому говорить, но мы ее удочерили. У этой девочки в далекой России погибли в авиакатастрофе родители, — решилась она открыть старой леди свою тайну. — Когда ее предложили, нас привлекли три обстоятельства.

Она перевела дыхание и перечислила:

— То, что у девочки нет в Америке родственников, — это раз. То, что она уже большая и нет нужды возиться с горшками и пеленками, — два. И в-третьих, нам с Генри очень понравилось, что девочка благородного происхождения — чуть ли не княжеского рода!

— Интересно, из какого же? — живо откликнулась старушка. — Я ведь, Салли, тоже родом из России и помню историю этой страны.

— А я, к сожалению, ее совсем не знаю, — вздохнула миссис Фишер. — Тебе что-нибудь говорит фамилия Шереметева? По документам, она из этого рода. И ее имя — Елена, но мы зовем ее Лолой. Нам с Генри так больше нравится.

«Значит, девочку зовут Леной Шереметевой, — зафиксировала в уме Мария Игнатьевна. — При чем же здесь Юсуповы? Думаю, их и Дашутку ждет большое разочарование», — мысленно усомнилась она, но вслух все же мягко сказала:

— Это очень интересно, Салли! Хотелось бы посмотреть на твою приемную дочь. Я еще не разучилась говорить по-русски. А как вы с ней объясняетесь? Нет проблем?

— Никаких! Лола хорошо владеет английским, — с довольным видом ответила Сара. — А как начнет посещать нашу школу, совсем станет американкой!

Поняв, что вряд ли получит от нее дополнительную информацию, мудрая Мария Игнатьевна решила закруглить разговор.

— Тебе не кажется, Салли, что становится свежо? Как бы нам не простыть! — с беспокойством сказала она. — По-моему, разумнее вернуться в салон. Ты согласна?