Луганский оторвался от моих верхних прелестей и удивленно округлил глаза, когда услышал тихий стук в окошко.

— Ты кого-то ждешь? — растерянно поинтересовался он, быстро поправляя мою одежду.

— Н-нет, — заикаясь ответила я, пытаясь руками хоть как-то пригладить Васину шевелюру. — Ночь на дворе. Какие гости?

Видимо человек снаружи устал ждать. Быстрые семенящие шаги и входная дверь со скрипом открывается, явив нашему очумелому взгляду крайне суровую баб Дашу.

— Доброй ночи, Алена, — почти тепло здоровается она со мной и переводит сердитый взгляд на Луганского.

Мужчина заметно бледнеет и пытается спрятаться за моей спиной, которая разумеется не при каких раскладах не в силах скрыть его Лосинную тушу.

— Здрасте, баба Даш, — бодро отзываюсь я и делаю шаг в сторону, оставляя Васю без последней защиты.

Вася быстро берет себя в руки и подскочив с дивана заботливо обнимает мать.

— Привет, ма.

Старушка, вернув приветствие, окидывает сына, а затем и меня, изучающим взглядом и деловито интересуется:

— А чего это ты тут делаешь? — и поддевает. — Я тебя не раньше августа в гости ждала.

— Может я соскучился, — улыбнулся Лось, а сам многозначительно косит в мою сторону.

— Ну, да… соскучился он, — совсем не поверила ему соседка и повернувшись ко мне спросила. — Это чего, и есть твой ухажер новый? Мне Настя все уши прожужжала. А я все думаю, что за дядя Вася такой? А оно вон как получается? То-то я смотрю машина стоит, а его самого и след простыл. К тебе побежал…

— Ага, — хохотнула я. — Котлеты есть и чай пить.

Бабка скосила на сына возмущенный взгляд и проворчала:

— Котлеты он ест — детей объедает. Можно подуть мать его не накормит, — и шлепнула костлявой ладонью по Васиному пупку. — Пошли суп тебе разогрею.

— А как же чай? — проблеял мужчина, явно не желавший уходить.

— Будет тебе чай, — пообещала ему баб Даша. — И пряники тоже будут! Ночь на дворе. Дети спят! Расселся он тут!

Женщина не церемонясь вытолкала сына.

— Пошли-пошли.

Я так и покатилась со смеху. Уж больно несчастный вид был у Луганского.

— Да завтра, — помахала я им.

— Только не смей никуда убегать, — предупредил Лось напоследок и смиренно пустив голову поплелся за брюзжащей матерью.

Закрыв за ними дверь, прислонилась спиной к двери и чуть тронула распухшие от поцелуев губы. Они тут же растянулись сначала в шальной улыбке, а затем в предвкушающей улыбке.

Спокойно ночи, господин Лось. Надеюсь сегодня тебе будут сниться о-о-очень жаркие сны с моим участием.


Царь.


Сны Василию снились. Почти каждый день.

Правда не всегда эротические.

Он вообще всю неделю спал очень плохо. Долго ворочался в постели без сна и, уставая бороться с собой, встал и шел на кухню, где его неизменно посещала одна и та же фантазия — Алена в одних коротких шортиках и у плиты.

В такие минуты он долго вертел в руках телефон, порываясь позвонить вредной Зайке, но понимал, что скорее всего она в это время спит и звонок его будет неуместным.

Неделя у Луганского выдалась трудная.

Губернаторский приезд выпил все соки, и мужчина растратил последние нервы на бесконечное: А почему не отчитались? А почему показатели упали? Почему не в срок выполнили? А куда деньги дели?

И тому подобное.

Одни вопросы, бессмысленные задания и жуткое недоверие.

Словно кто на ухо шептал.

И было у Царя гадкое чувство, что интуиция его не подводит. Он даже знает, кто накляузничал губернатору.

Олежек.

Больше не кому.

И ведь, знает предатель, что ему за это будет и все разно выслуживается, подлизывается. Надеется, что снимут Луганского и его поставят.

Только не бывать этому. Губернатор, конечно, мужик зажравшийся, но больно ленивый. Заставить главу досрочно сложить полномочия — это дикий напряг и для него самого и для его шестерок.

К тому же Царь не борзел, честно делился заработанным. По-братски, так сказать.

Так что Олежек снова в пролете.

Вот достроит школу творчества и почешет на биржу труда со справочкой.

В пятницу вечером Вася, отпустив Стасика домой, принарядился и купив орхидею в плошке поехал к Алене. Он пока не знал, как себя вести и что говорить, но мысленно пообещал себе что-нибудь придумать, лишь бы Зайка сменила гнев на милость, ибо сил терпеть больше не было.

И там Луганского ждал неприятный сюрприз.

Ни Зайки, ни детей дома не оказалось.

Расстроенный Вася вышел из подъезда. Конечно можно было позвонить Алене. Но честно он боялся нарваться на грубый отказ. По телефону это одно, а в живую это совсем другое.

У подъезда на лавочке сидели две бабки и живенько перемывали кости какому-то соседу. Заприметив Луганского при полном параде, мигом притихли и с любопытством вытянули шеи.

— Молодой человек, — любезно обратилась одна. — Вы случаем не к Алене Зайцевой приходили?

— К ней самой, — рассеянно отозвался Луганский, но быстро смекнул, что перед ним ценный источник информации.

— Так уехала она с детишками. Теперь, наверное, не скоро вернется, — сообщила вторая бабулька, с вожделением поглядывая на цветок в руках мужчины. — Может, что передать?

— Нет. Передавать не нужно, но может вы знаете, куда Аленка могла уехать?

— Отчего же не знать, — хитро стрельнула глазками любительница орхидей. — На дачу. Она там летом часто живет.

— На дачу? — Луганский на мгновение завис, прикидывая сможет ли Саныч быстро узнать, где у Зайки эта самая дача находится, затем перевел на старушек изучающий взгляд и, недолго думая, подсел на лавочку. — А может вы и знаете, адрес ее дачи?

— Отчего же не знать, — деловито ответила бабка. — Знаем. Только мы абы кому сведения не раскрывает. Секрет фирмы, знаете ли.

— Мало ли? Может, вы маньяк какой-то? — зловеще предположила ее подруга.

— Я? Маньяк? — хохотнул Вася и включая обаяние на полную катушку, улыбнулся. — Я просто влюбленный мужчина, павший в немилость.

— Ха, — хмыкнула старушка. — А ты значит мириться собрался?

Вася покивал и поежился от препарирующего взгляда второй бабульки.

— Слушай, милок, больно лицо у тебя знакомое, — заметила женщина. — Никак не могу вспомнить где тебя видала.

Вася чуть из образа не вышел. Холодок так и прошелся по спине под взглядами бабок, которые не хуже лазерных прицелов, держали на мушке несчастную жертву.

Ведь, если они его узнают — во век не отделаешься.

Пока старушки усердно пытались вспомнить, где видели этого импозантного мужчину, он не дал им опомниться и пойти в наступление:

— Так, что дадите адресок?

— Нась, да тай ты ему уже этот адрес, — толкнула в бок любительница орхидей подругу. — Проверенный он. Привечала его Аленка наша пирогами.

Та покосилась на собеседницу и ехидно поддела:

— Опять в глазок подглядывала? — затем почти сурово посмотрела на Васю. — Коли так, то от чего же не помочь. Но смотри: обидишь нашу девку — пеняй на себя, — и выдала секретную информация под честное слово.

Васе даже адрес не нужно было записывать, потому что он странным образом совпадал с место проживания его матери с поправочной на номер дома.

Это что же получается?

Они почти соседи?

А он столько к матери ездил и ни разу Зайку не видел?

Луганский на радостях поблагодарил и помчал к машине, как был остановлен обидчивым:

— Эй, молодой человек, а вы ничего не забыли?! — и такой красноречивый взгляд на плошку с цветком.

— Ах, да! — опомнился мужчина, рассыпаясь в любезностях. — Это вам.

Заполучив вожделенную орхидею бабки потеряли к нему всякий интерес и Вася со спокойной совестью и неожиданно пустыми руками поехал на дачу.

К слову о последнем, он подумал только, когда уже приехал на место. Так торопился, что забыл обо всем на свете. Ну, кроме самой Зайки, разумеется.

На улице уже стемнело и приятный ветерок нес долгожданную прохладу с речки, что близ небольшого хуторка на отшибе.

Вася старался не шуметь. Только тихо и жалобно скрипнула калитка, когда он открывал ее свои ключом.

И сразу на Зайкин участок, ступая тихо, почти крадясь на цыпочках, как вор.

Он увидел ее почти сразу.

Притаился за деревом и наблюдал, жадно лаская взором совершенные, округлые формы.

И что он раньше находил в худосочных брюнетках?

Теперь уже и сам не знает.

Просто неотрывно следит за каждым движением Алены, чувствуя, что сердце заходится от радости и какого-то необъяснимого умиротворения.

А еще острого понимания: вот она — его женщина. Та за которую стоит бороться.

Впервые в жизни и вопреки всем правилам.

Вечер, вопреки ожиданиям и нервным метаниям, неожиданно удался.

Сначала его неласково похлестали мокрыми джинсами. Зато потом зацеловали почти до озверения. Именно так себя и чувствовал Вася, когда их прервали на самом интересном месте, в самый ответственный, можно сказать, момент!

И кто?

Родная мать и такую свинью подложила.

Родительница повелительным тоном, приказала идти домой, словно ему пять лет, а они с Зайкой тут просто в песочнице играли. Хотел возмутиться, но был оставлен хмурым мамкиным взглядом. Слова застряли в горле.

И правда, не ругаться же с мамой при Алене. Это по меньшей мере глупо.

Может и права мама: ночь на дворе, а он явился не запылился, гость не званный. Свалился, как снег на голову и обслуживай его — котлетки, чай со сладеньким.

Нет. Их с Зайкой первый раз точно должен быть другим.

Все девчата любят романтику, и его златовласка, наверняка не исключение.