ожидающая в Лос-Анджелесском аэропорту вылета в Нью-Йорк.

– Принцесса, скажи мне, что всего этого на самом деле не произошло.

Я отвечаю ей, что всѐ правда.

– Но никто не уходит от РУДОЛЬФА РЕЙССЕНА. Этот парень – гений!

– Я не оправдала его ожиданий, – говорю я ей. – Мне очень жаль.

– Мне говорили совсем другое. Я слышала, что у тебя были свои идеи съѐмки. Ты

пыталась говорить ему, что делать. НИКТО не указывает Рудольфу, как ему поступать. Тем более

не какая-то девочка, которую я откопала в трущобах.

– Я не была в трущобах! – протестую я. – Я была в Сомерсет Хаузе. Это историческое

здание.

– Это всего лишь трущобы по сравнению с тем, где ты сейчас, детка. Или с тем, где ты

была в полдень. Я возвела тебя на вершину мира. Ты что – самоубийца?

– Тина, – перебиваю я еѐ, внезапно вспомнив, – Насчѐт твоего брата...

– Какого брата? О, брата…

– Он правда был...?

– Тед, у меня на это сейчас нет времени. Я только должна сказать... КАКАЯ ТЫ

НЕБЛАГОДАРНАЯ ДЕВЧОНКА. И какая испорченная. И как ты умудрилась спустить в унитаз

всѐ, что я для тебя сделала. Поверить не могу. Меня трясет. Я буквально стою здесь, в центре

аэропорта, и дрожу. Я не уверена, что смогу пережить это.

В раздраженном состоянии она довольно пугающая. Еѐ голос поднялся на несколько

уровней и бруклинский акцент очень заметен. В звучании больше нет никакого намека на Рио или

Рим. Зато есть ощутимый намѐк на гнев. Несмотря на это, мне действительно нужно разобраться в

истории с еѐ братом. Вы ведь не станете придумывать человека с опухолью головного мозга,

просто чтобы убедить кого-то участвовать в модельном бизнесе? Я о том, что жизнь с человеком

с серьѐзным заболеванием – это совсем не то, о чѐм стоит врать.

– Ты можешь просто назвать мне его имя? – спрашиваю я.

– О, ради бога. Я завершаю звонок! – кричит Тина. – Но это ещѐ не конец, Тед Ричмонд.

Поверь мне. Я ещѐ и НЕ НАЧИНАЛА разбираться с тобой.

Так и есть. Она придумала человека с опухолью головного мозга.

Вот это да. Вот как она творит свои чудеса: не гнушаясь ничем. Я невероятно ею

восхищаюсь – правда. Я просто не хочу еѐ больше никогда видеть.

Самолет взлетает в тѐмное небо над городом. Вскоре я уже лечу высоко над океаном. Весь

полѐт бодрствую – стираю все мечты, которые наплодила до поездки. Магазины, в которые я

собиралась заглянуть на Пятой Авеню. Люди, с которыми могла бы встретиться у Зака Позена и

Веры Вонг. Вещи, которые планировала купить. Почему я просто не смогла сделать то, что от

меня требовалось – "пламенеть"? Эти деньги должны были изменить мою жизнь, а теперь я даже

не могу себе позволить новый телефон. О, погодите. У меня ещѐ есть мой заработок от Miss Teen.

Но что, если Рудольф и правда подаст на меня в суд? Там была куча людей, время которых стоит

много денег. Это может мигом уничтожить мои новые сбережения. Что, если я разорена?

И я бросила Аву ради всей этой неразберихи. Моя сестра больна раком. Ник Споук сказал,

что я – зло. Думаю, на самом деле, он подразумевал, что я куда хуже. Почему я плачу каждый раз,

как думаю о Нике? Он был таким невнимательным и подлым. Он вообще ничего обо мне не знает,

да и не пытался узнать даже. Как же я его ненавижу.

Хотела бы я, чтобы мама сейчас сидела рядышком со мной. Она бы меня за что-нибудь

отчитала, наверное, но я всѐ равно чувствовала бы себя куда лучше. Ещѐ лучше, если бы Ава

сейчас была со мной. Я не привыкла пытаться заснуть без неѐ. Мы думали, что ужасно жить

вдвоѐм в одной комнате, особенно Ава, но у нас была куча тем для ночных разговоров. Так я

узнала еѐ куда лучше, чем раньше. Именно так она подговорила меня на множество идиотских

авантюр. Если бы я была дома сейчас, я объяснила бы ей, как она сглупила с Джесси. Я бы

утешила еѐ. Как-нибудь я наладила бы всѐ. И она тоже каким-то образом привела бы мою жизнь в

норму.

Стюардесса подходит проверить, всѐ ли у меня в порядке. Очевидно, она понимает, что

что-то не так, но я сжалась под пледом и притворилась спящей. Есть, по крайней мере, один плюс

в том, что я не стала "трансатлантически популярной" – мне больше никогда не придѐтся

втискиваться в одно из этих узких мест на борту.

Когда самолет подруливает к нужным воротам в аэропорту Хитроу, звонит мама.

– Тед! Ты где? Что случилось?

– Я в норме, – отвечаю я ей, задаваясь вопросом, является ли "в норме" точным

описанием моего нынешнего состояния: больная, испуганная и злая на саму себя. – Как там Ава?

– Ох, – вздыхает мама. – Довольно паршиво. Я думаю, Джесси с ней расстался. После его

ухода она... ушла в себя. Но что там насчѐт тебя?

Я пытаюсь найти какие-то слова, чтобы описать последние пару дней, но "Они не

получили фотографию" совершенно не передает суть, а что-то ещѐ кажется слишком сложным.

– Давай я расскажу при встрече? – предлагаю я.

– Хорошо, – отвечает мама. – Я ухожу на работу, но отец дома. И Ава скоро вернется из

больницы. Может, тебе стоит поговорить с ней.

Внезапно сердце чуть не выскакивает у меня из груди.

– Больница? – у неѐ сегодня не должно быть радиотерапии.

– У них церемония, – говорит мама. – Ну, помнишь? Примерно сейчас начинается. Как

бы то ни было, агентство отправило кого-нибудь за тобой в аэропорт?

Из-за всего произошедшего я совершенно забыла о том, что церемония бритья голов уже

сегодня утром. О, да, точно: "ты не будешь там для поддержки всех этих детей, больных раком? ".

Ай да я. Но у меня, возможно, ещѐ есть шанс успеть. Я думаю о гламурных Нью-Йоркских

лимузинах. Если повезѐт, я подъеду на машине до окончания модного преображения. Я могла бы

сделать хотя бы пару фотографий.

Я рассказываю маме свой план, и она его одобряет. Но прохождение паспортного контроля

занимает целую вечность, а время не ждѐт. И никаких встречающих с табличкой. Никаких

лимузинов. Разумеется, никаких лимузинов. Зачем бы агентство стало посылать лимузин за "тупой

девчонкой, которая не слушала, когда ей объясняли"? Той самой, с "глупым, эгоистичным,

инфантильным и непрофессиональным отношением"?

Я вытаскиваю старую сумку со дна чемодана, откапываю свой верный проездной на метро

и топаю в подземку.

Никогда раньше не замечала, что поезд метро так медленно едет. Кажется, будто он

получает удовольствие от остановок между станциями, просто чтобы позлить меня. Время утекает

сквозь пальцы, а я представляю себе Винса и его команду, осуществляющих ритуал бритья голов

четверых пациентов, с которыми мы заранее договорились, а затем их модное преображение с

помощью Авы, и в конце – как семьи пациентов окружают их, восхищаясь их новыми образами, и

забирают домой.

Как только прибываю в больницу, я втаскиваю свой чемодан по ступенькам и бегу в

помещения дневного стационара, где должна была состояться церемония. Как я и думала – в

комнате тихо и пусто. Только пьянящий запах ароматических свечей ещѐ витает в воздухе. Среди

рождественских украшений сейчас бы неплохо смотрелся плакат "СЛИШКОМ ПОЗДНО".

На одном из стульев лежит позабытый Авин шарфик. Я подбираю его и ощущаю запах еѐ

парфюма. Я планировала купить ей кучу духов в Нью-Йорке – ещѐ одно обещание, которое я не

выполнила. Пока я стою так с шарфиком в руках, в дверном проеме появляется Винс. Он

немедленно подходит и сгребает меня в свои медвежьи объятия.

– Очаровательное создание! Выглядишь невероятно! Ты посмотри на свои волосы! Но ты

пропустила такое восхитительное событие. Было прекрасно. Совершенно прекрасно.

– Держу пари, что так и было, – вздыхаю я. – А как Ава?

– Изумительно. Настоящая звезда. Но, боже мой, такая истощенная. Наверное, поэтому

она... – он прерывается и понижает голос. – Болезнь ведь не прогрессирует?

Я мотаю головой.

– Мы пока не знаем. Дело в том, что она только что рассталась со своим парнем.

– Глупышка!

– Точно.

– Кто-то должен ей помочь всѐ уладить.

– Верно.

Он кладет руку мне на плечо.

– Проводить тебя к ней?

– К ней? Разве она до сих пор тут?

В этот момент в дверях показывается голова медсестры. Я знаю еѐ по моим прошлым

визитам сюда. Медсестра кивает мне.

– Ты очень быстро добралась, – говорит она.

– Ну, на самом деле, я опоздала. Я...

– Я рада, что она позвонила тебе. Не пугайся – ей не так плохо, как кажется на первый

взгляд.

Не пугайся? Не так плохо, как что? Паника, которая накатила на меня в аэропорту, когда

мама упомянула больницу, возвращается назад. Словно она всегда таится в засаде, готовая в

любой момент нанести удар, возмещая все те моменты, когда мы должны были заметить что-то

серьѐзное и не обратили внимание. Что Ава здесь делает?

Медсестра зовѐт меня за собой, и я оставляю Винса и свой чемодан в комнате отдыха,

быстро следуя за женщиной по коридорам.

– Она только что блистала, – словоохотливо поясняет медсестра, – Но, как только все