с того, что была девочка-подросток по имени Сью, которая внезапно решила, что однажды станет

Тиной, – и у неѐ вышло. Она взяла себе фамилию Гаджиа в честь кофе-машины, видимо. Это

объясняет уровень еѐ энергичности.

Мама кивает.

– Но то, что она может совершить в модной индустрии, реально, – продолжает папа. –

Кассандра сказала, что Тина – легенда. Если она поддерживает дизайнера, он поднимается на

самый верх.

Мама поворачивается ко мне с обеспокоенным и виноватым выражением глаз. Она

говорила по телефону раздраженным тоном, но я думаю, что слова Тины произвели на маму

большее впечатление, чем она готова признать.

– Я не хочу тебя сдерживать, милая. Ты так заметно повзрослела за последние несколько

месяцев. И я не была в состоянии заботиться о тебе так, как мне бы этого хотелось.

Она прижимает меня к себе и проводит рукой по моим жѐстким коротким волосам. Я

чувствую еѐ капающие слѐзы, но она не должна плакать. Да, всѐ верно, я ощущала себя фоном

дома, но со слов Тины это выглядело куда хуже, чем на самом деле. Я бы не сказала, что мама с

папой меня сдерживают. Однако мамины слѐзные объятия подтверждают, что Тина сумела

убедить родителей пожить без меня несколько дней.

Думаю, это означает, что я еду в Нью-Йорк.

Глава 33.

– Ты уверена?

– Да. Совершенно точно. Хватит спрашивать об этом.

– Ты уверена, что ты уверена?

Ава раздраженно смотрит на меня.

– Ради бога, Тед. ПОЕЗЖАЙ. В. НЬЮ-ЙОРК. Сделай хоть что-то интересное в своей

жизни. Ты не нужна мне в больнице. Мы уже со всем разобрались – это всего лишь куча стрижек.

Со мной всѐ будет хорошо.

– Да, но... ты уверена?

– Замолчи!

Я чувствую себя виноватой – теперь, когда всѐ улажено, Кассандра в восторге, и они

переместили меня на более поздний рейс.

Взгляд Авы останавливается на моѐм лице, и еѐ выражение смягчается.

– Вера Вонг, – говорит она, качая головой. – Я не думаю, что ты понимаешь, насколько

это невероятно, Ти. Ты можешь встретиться с настоящей Верой Вонг. Она легендарный дизайнер

свадебных платьев. Так что, если ты сбежишь с Эриком Блох, она могла бы создать для тебя

платье.

– Я не собираюсь сбегать с ассистентом Рудольфа!

– Как скажешь, – дразнится она, вытаскивая все мои вещи из шкафа и кидая их на свою

кровать. – Но вспомни всѐ, что произошло с тобой в последнее время. Никогда заранее не знаешь.

Я открываю чемодан, который одолжил мне папа. Понятия не имею, что с собой брать,

кроме лохматой штуки. Слава богу, Ава знает.

– В Нью-Йорке будет холодно, – говорит она. – Жутко холодно, так что возьмѐм все твои

лучшие свитера. Только не этот – просто преступление против моды. О боже, они все такие?

Погоди, поищу что-нибудь среди моих вещей.

Ава делится вещами. По-настоящему делится со мной вещами. Она, должно быть,

действительно хочет, чтобы я это сделала. Пока копается в трикотажной одежде, которая отвечает

еѐ высоким стандартам для трансатлантического путешествия, она перечисляет некоторых

дизайнеров, которых мне стоит посмотреть на Пятой Авеню.

– ...и ты могла бы привезти мне оттуда какую-нибудь вещицу от Марка Джейкобса –

всего одну крошечную вещичку, но, желательно, сумку – это было бы превосходно.

– Конечно, – соглашаюсь я. Затем до меня доходит, не в первый раз уже, что в Нью-Йорк

едет не та девушка. – Я хотела бы, чтобы ты поехала со мной.

– А я-то как хочу, – легкомысленно отвечает она, укладывая тонкий шерстяной свитер в

аккуратную упаковку. – Но не переживай. Я буду очень занята. О, и Джесси приезжает.

– Джесси приезжает?

– Ага. Я тебе не говорила? Он звонил сегодня утром. Хочет увидеть меня.

– Но ты ему отказала. Пока лечение не закончится.

Она поворачивает голову в сторону.

– Отказала. Но он сказал, что не может ждать. Что химиотерапия закончилась, а

радиотерапия не считается. Ха! Ему бы записаться на сеанс радиотерапии. Это, бесспорно,

считается, – еѐ голос внезапно надламывается.

– Как бы то ни было, он сказал, что нам нужно о многом поговорить, так что всѐ будет

хорошо.

Последний курс химиотерапии у Авы закончился несколько дней назад, но на следующей

неделе начнѐтся радиотерапия – заключительный этап лечения. Согласно больничной брошюре,

это представляет собой высокоэнергетические рентгеновские лучи, которые будут направлять на

те части тела Авы, в которых, возможно, по-прежнему скрываются раковые клетки. Папа

привычно покопался в интернете и обнаружил такие полезные советы, как "Не беспокойтесь, вы

не станете радиоактивным во время лечения". Подобные вещи выглядят менее обнадеживающими,

чем предполагается. Ава откопала в комиссионном магазине антиядерную футболку "НЕТ

РАДИАЦИИ" и носит еѐ с определенной экстравагантной иронией.

Сестра суѐт мне свитер и начинает складывать другой, не замечая, что он вывернут

наизнанку. Меня беспокоит то, как она произнесла "хорошо".

– Э, в каком смысле "нужно о многом поговорить"? – спрашиваю я.

Ава передает мне второй свитер.

– Кто знает? Есть ведь Барби, которая загрузила на фейсбук пятнадцать фотографий

Джесси. Возможно, о ней?

– Не верю я в это.

– Я тоже.

Джесси не такой человек, чтобы говорить кому-то, облучаемому рентгеновскими лучами, о

том, что у него появилась новая девушка.

– Просто я реалистка, – говорит Ава быстро. – Ты решила, какие украшения возьмѐшь с

собой?

Но я отказываюсь сменить тему.

– Послушай. Я думаю, хорошо, что он приедет. Дело не в другой девушке. Спорим, он

просто хочет увидеть тебя. И твоѐ лечение скоро закончится, и ты сможешь вернуться к...

– Что? – она мельком смотрит на меня, умело складывая джинсы. – Знаешь, я так долго

думала о лечении, что даже не могу представить, что оно когда-то закончится. В любом случае,

уже ничто не будет как прежде. Я изменилась, я знаю, что это так. Когда Джесси увидит меня, я

уже не буду той беззаботной крошкой-сѐрфером.

– Не будешь, – соглашаюсь я. – Ты другая, но, возможно, ты стала лучше.

– Круглее.

– Лучше.

– Лысее.

– Да нет же. Лучше.

– Ты так говоришь только потому, что я одалживаю тебе свою куртку.

– Отчасти, – соглашаюсь.

Но тут заключается куда большее. Я совершенно уверена, что ни один парень, похожий на

Джесси, не может быть настолько подлым, чтобы порвать с девушкой вроде моей сестры в такой

ситуации. Разумеется, он хочет быть с ней. Должно быть так. Он может помочь ей с нашей

церемонией бритья голов, пока я в Нью-Йорке, и это было бы чудесно. А потом она впустит его

обратно в свою жизнь. Хотя я буду скучать по временам, когда мы вдвоѐм были Королевами

Воинов, потому что для меня это был особенный период. Не то, чтобы я когда-то представляла

свою жизнь такой, но некоторые побочные эффекты были...неожиданно хороши.

– Что? – спрашивает Ава, грызя ноготь.

– Я буду скучать по тебе, вот и всѐ.

– О, точно, – говорит она, сияя своей улыбкой кинозвезды и стряхивая уныние из-за

Джесси.

– Я тоже буду по тебе скучать, Ти. Но ты совершенно потрясающе проедѐшь время в

отъезде. Только представь – Ральф Лорен! Вера Вонг! Моя сестрааааа супермодееель!

– Она кружится по комнате, размахивая леггинсами над головой.

Я удивлюсь, если жизнь Лили Коул когда-нибудь была такой же сложной.

Глава 34.

Ава называет его "День Н". День, когда я наконец-то еду в Нью-Йорк.

Он начинается с недосыпа, возрастающей паники, огромного дискомфорта и сильного

волнения – так что, в основном, это типичный день в мире моды, как я уяснила. Фрэнки устроила

мне путешествие вместе с одной из их самых опытных девушек Модел Сити, которую зовут

Александра Блэк, так что у меня будет и гид, и некоторая компания. Но Александра приезжает за

мной ужасно поздно. Мы прибываем в аэропорт всего за несколько минут до конца посадки, так

что должны бежать мимо всех чудесных магазинчиков с шикарной косметикой, на которую я

надеялась взглянуть, и нам достаются худшие места в самолете, вблизи туалетов. Я полагаю, не-

супермодели путешествуют вторым классом. Затем семь из восьми часов полета Александра

рассказывает мне, каким гадом оказался еѐ последний бойфренд, вероятно, встречающийся с

девушкой по имени Рэйн, которая в прошлом сезоне стала открытием Прада в Милане. И к тому

времени, как самолет приземлятся в Нью-Йоркском аэропорту имени Джона Кеннеди, мы обе

прихрамываем из-за того, что весь полет не могли вытянуть ноги на своих крошечных местах.

По крайней мере агентство прислало за нами лимузин. Машина увозит нас сквозь развязку

скоростных автомагистралей вверх, и вдруг, по левую сторону, нам открывается он –

Манхэттенский горизонт. Неожиданно, я даже не могу поверить, что после всего этого стресса,

суеты и драмы я действительно нахожусь в Нью-Йорке. Впервые за последнее время я начинаю