она в норме, но Ник застал меня врасплох.

– Ей довольно трудно переносить химиотерапию. Хотя сегодня она чувствовала себя

хорошо. Ава помогла мне накраситься. Извините...

Подводка для глаз начала размазываться. Внезапные мысли об Аве выбили меня из колеи.

Обеспокоенное выражение лица Ника только всѐ ухудшает.

– Передай ей мои... я не знаю... Тѐплый привет, – говорит он тихо. – И...

– Да?

Он глядит на меня так, будто собирается пожелать удачи или сказать что-то милое. Но

потом его взгляд цепляется за мой импровизированный шарф, обнаженную талию и платье –

набедренную повязку, и Ник просто печально смотрит.

– Ничего. Пока.

Он видит зависшую позади меня Тину и направляет на неѐ всю мощь своего кошмарного

взгляда. Кассандра передает ему ключи, и он уходит.

– Ладно, – говорит она, глядя ему вслед. – Это не заметно, но он не такой плохой, как

кажется.

– Он не кажется плохим человеком, – замечаю я.

Несмотря ни на что, я бы хотела встретиться с ним однажды, когда я не буду

полуобнаженной или в мешковатой маминой одежде, или готовой к показу. Я думаю, что он бы

понял происходящее с Авой: хорошие моменты и плохие моменты. Я думаю, что он бы понял

большую часть всего. Как я понимаю, насколько он на самом деле мягкий под этой своей

кошмарной оболочкой. В следующий раз, если он вообще будет, я обещаю себе, что буду такой...

удивительной, что он в самом деле обратит на меня внимание. Может быть, он увидит Зену, как

Тина. Может быть, он будет поражен. Никогда не знаешь.

– Пойдем, тебе надо одеться, – предлагает Тина. – Я помогу тебе.

Когда мы остаемся вдвоѐм, она криво улыбается мне.

– Тебе интересно, как он стал таким, правда, принцесса? И почему он винит меня?

Я не пытаюсь отрицать. Эта женщина – телепат, и мы обе это знаем.

– Это связано с Шехерезадой Скотт? – спрашиваю я.

– Ага! – говорит она, передавая мне бюстгалтер и аккуратно разматывая шарф. – В точку,

принцесса. Так ты знаешь Шехерезаду? Она великолепна. Как и ты, только с другой энергетикой.

Они встречались несколько недель. Абсолютный праздник любви. Затем я отправила еѐ в Токио и –

КАК Я И ГОВОРИЛА – она стала большой звездой. Она участвовала там в паре кампаний, и одна

из них была с Эмилио Романо. Мальчик из Келвин Кляйн. Несомненно, ты видела его в трусах. О.

Мой. Бог. В любом случае, между Шехерезадой и Эмилио что-то было. Такое случается. Два

красивых человека, одни в чужом городе – алло? – Ник считает, что это моя вина, потому что я

сделала еѐ знаменитой в Японии. И, принцесса, он СОВЕРШЕННО ПРАВ. Но сейчас у нас нет на

него времени. Все наше время посвящено ТЕБЕ. Кассандра согласна со мной. У тебя получилось.

Нам нужно быть осторожными, потому что это будет БЕЗУМИЕ.

Глава 29.

Вполне понятно, что на хоровом занятии в понедельник Дин Дэниэлс первым замечает что-

то необычное во мне. В этом семестре мистер Андерсон поменял нас местами, так что теперь Дин

стоит позади меня. Я не знаю, из-за того ли, что я все ещѐ в ступоре после вечера в Кларидже, или

из-за того, что я забыла закрепить парик сегодня утром и Патти неустойчиво держится на моей

голове, но Дин окидывает меня долгим взглядом, когда я прохожу на своѐ место.

Дэйзи подталкивает меня.

– Я думаю, что он запал на тебя, – шепчет она.

В этом семестре мистер Андерсон планирует репетировать с нами "Мессию" Генделя, и это

действительно сложно. Я нахожусь на середине громкой, сложной высокой ноты, когда чувствую,

что меня тыкают в затылок. Я резко разворачиваюсь. Дин стоит с невинным видом, сжимая ручку.

Когда я отворачиваюсь, снова чувствую, как он осторожно подталкивает Патти ручкой в сторону, и

сквозь музыку слышу басовитый смех Дина. После сильного тычка парик соскальзывает на дюйм в

сторону, накренившись под углом к моему правому уху.

Прежде, чем я успеваю схватить его, парик соскальзывает мне на плечо, а оттуда на скамью

позади меня. Музыка останавливается. Мистер Андерсон пораженно глазеет на меня. И вместе с

ним половина хора. За этим следует общий резкий вдох и несколько нервных смешков. Всем

интересно, что произойдѐт раньше: Дин отмочит шутку или же я расплачусь.

Возможно, произошедшее стало шоком для мистера Андерсона, но для меня это скорее

облегчение. Я смотрю на Патти, свернувшегося клубочком на скамейке, и перехватываю взгляд

Дэйзи.

– Кто-нибудь видел мою морскую свинку?

Долгая пауза, в течение которой все пытаются понять, что происходит. Неужели в этот раз

пошутила я, а не главный комик класса? Даже я не совсем уверена в произошедшем, пока не слышу

смех Дэйзи. Все остальные ещѐ слишком шокированы видом моего скальпа, чтобы хоть что-то

произнести.

– Ты в порядке? – спрашивает побледневший Дин.

Я улыбаюсь ему.

– Да, спасибо. В полном порядке.

Он явно испытывает облегчение. Возможно, на мгновение Дин подумал, что я "подхватила"

рак от сестры, но, кажется, он рад, что всѐ хорошо, и сейчас именно он испытывает смущение. А я

не смущаюсь. Совершенно точно нет. Не сейчас, когда моя внутренняя королева воинов предстала

перед всеми во всем своѐм величии. Другие могут быть в шоке какое-то время, но и они

привыкнут.

Тем временем Дин наклоняется за париком и протягивает его мне, как настоящий

джентльмен с хорошими манерами. Я всѐ ещѐ улыбаюсь, потому что благодарна ему за помощь в

воплощении в жизнь моего решения по поводу парика, даже если маме это и не нравится.

Наконец, мистер Андерсон снова обретает дар речи.

– Ага! Матерь Божья! Эдвина. Ты...? Это выглядит довольно... Ладно. Хорошо, ученики.

Почему бы нам...? – Но никто не слушает, и даже он сам не может прекратить пялиться.

– На самом деле, ты в порядке, Эдвина? Я имею в виду, это выглядит немного...

– Я совершенно точно в порядке, – говорю я ему, поглаживая ровные завитки моих

настоящих волос, которые просто счастливы, что им больше не нужно терпеть жаркий парик. – Я

всего лишь сбрила волосы вместе с сестрой.

– О, я понимаю, – он делает глубокий вдох, затем, похоже, немного успокаивается и

улыбается. – Хорошо, это был благородный жест. Нужна ли тебе чья-нибудь помощь в...

надевании парика?

Я ухмыляюсь ему.

– Нет, спасибо, мистер Андерсон. Я придержу его для особых случаев. Думаю, он мне

больше не нужен.

Мама не в восторге, как я и ожидала, но есть ещѐ одна выгода в том, чтобы сохранить мой

новый образ в таком состоянии, кроме поддержания во мне мятежного духа. Когда я иду вместе с

Авой в дневной стационар педиатрического отделения онкологии в выходные, я чувствую себя

членом банды. Мы встречаем мальчиков и девочек, которые переживают из-за грядущей потери

волос, и тех, кто уже облысел. С помощью Авы они создают новые образы для себя: обучаются

технологиям макияжа, учатся носить шарфы и шляпы, делятся советами о том, что лучше всего

держится на голове, выглядит круто и оберегает от жары и холода.

Я восхищаюсь способностью Авы держать всѐ под контролем и помогать другим людям

даже в самое трудное время. Я так горжусь ей, но, разумеется, не могу сказать это вслух. Я просто

нахожусь рядом с ней. Здесь я совсем не выделяюсь. Я всего лишь девушка с камерой, готовая

фотографировать детей в различных вариантах головных уборов и макияжа, чтобы они могли

увидеть себя со стороны и оценить, насколько это всѐ помогает.

Я узнаю так много о лицах. Мы согласны с тем, что все вместе выглядим как полдюжины

яиц в корзинке. Но по отдельности, мы совершенно разные. Ава умело подчеркивает чьи-то глаза

или улыбку, или находит шляпу, которая придает человеку крутой винтажный вид. А мне хорошо

удается запечатлеть это всѐ на камеру, так что люди могут в полной мере оценить полученный

результат.

Когда мы не в больнице, Ава помогает мне с моим новым творческим проектом, как и

обещала. Я немного отстаю, так что нужно как следует поработать. Три недели спустя, посреди

рисования очередной экспериментальной картины с Авой, звонит Тина.

– Тед, ДЕТКА! Небось, думаешь, что я забыла о тебе!

– Нет! Совсем нет.

На самом деле, честно говоря, посреди этой школьной и больничной суеты я почти забыла

о ней. Ну, или по крайней мере предположила, что она не вернется ко мне до Рождества. Лето

научило меня тому, что события не всегда происходят в одночасье.

– Ты думала так, и ты ОШИБАЛАСЬ, принцесса, ОШИБАЛАСЬ. Я работала, прелесть моя,

ВКАЛЫВАЛА для тебя, и всѐ сошлось. Слушай. Ты слушаешь?

Я извиняюсь перед Авой, голова которой в данный момент закопана между гигантской

гроздью винограда и ананасом, и произношу ей одними губами "Тина". Она ухмыляется и

вынимает голову из горы фруктов, пока я возвращаюсь к телефонному разговору.

– Ладно, – говорит Тина деловито. – Не спеши благодарить меня, но есть рекламная

компания для аромата, которая ПОДНИМЕТ ТЕБЯ ДО НЕБЕС, малышка. Если ты справишься с