мамой пристально разглядывают меня. Затем они переглядываются и слегка покачивают

головами.

– Ужасно? – спрашиваю я.

Папа улыбается.

– Нет. Хорошо, на мой взгляд. Просто иначе. Непривычно. Ты выглядишь совсем взрослой,

милая.

Раздаѐтся звонок в дверь.

Мама поправляет папу.

– Он имел в виду, повзрослевшей. Наверное, это водитель. Вам пора идти.

Я вышла из квартиры, чувствуя себя определенно взрослой, под руку с моим весьма

эффектным отцом, хоть у него и растрепаны волосы. Я еду в Кларидж. Говорить с кучей супер-

модных людей о супер-модной фигне. Что может быть более взрослым? Прямо сейчас мне очень

нужны каблуки. Раньше я беспокоилась из-за того, что они делали меня выше, чем все мальчики,

которые могли бы мне понравиться, но сейчас я начинаю думать, что это не такая уж и плохая

штука. Зена бы с этим справилась. Она не против того, чтобы люди взирали на неѐ снизу вверх.

– Шампанского?

– Эм, Тед ещѐ рановато пить, – говорит папа.

– О боже, не слушайте меня, – говорит Тина, наливая себе второй бокал. – Конечно, ей

нельзя. Вот ПОЧЕМУ... этот коктейль "верджин берри" просто УБЬѐТ ТЕБЯ. Буквально УБЬѐТ

ТЕБЯ. Тебе понравится. Попробуй.

На мой взгляд номер Тины в Кларидже подошел бы для королевы, только, может быть,

будь он более дорогой и украшенный золотом, так что скорее для Мадонны или Виктории Бэкхэм,

или, возможно, даже Бейонсе и Jay-Z. Винтажный зеркальный бар был набит бутылками с

шампанским и удивительного вида напитками в графинах. Тина налила один из напитков в бокал

для меня. Насыщенно-красный, он мог бы оказаться ядом, как в Диснеевских мультиках, но я

предполагала, что Тинино "буквально убьѐт тебя" на самом деле означает всего лишь

"восхитителен на вкус".

Я попробовала. Фруктовый и восхитительный вкус. Я могла бы выпить целый графин. Папа

перехватывает мой взгляд и усмехается. Бьюсь об заклад, его шампанское тоже вкусное. И он,

совершенно очевидно, в восторге от Тины. Я уверена, он уже думает, как позже изобразить Тину,

чтобы повеселить маму с Авой. К счастью, его выражение лица "Поверить не могу, что вы

реальный человек" очень похоже на "О, очень рад встрече", и только близкие люди могут увидеть

разницу. Хорошо, что папа здесь, иначе бы я поверила, что мне всѐ это снится.

Фрэнки сидит на одном из золоченых диванчиков в гостиной. Кассандра Споук – возле

окна, выглядит элегантно и ухоженно, как всегда, но хмурится и пытается поймать сигнал на свой

БлэкБерри. Тина расставляет тарелки с блинчиками, сдобренными ложкой икры, переключает

фоновую музыку с классики на хип-хоп и поддерживает разговор с Фрэнки о еѐ наряде.

– О. Мой. Бог. Не спрашивай меня, кто дизайнер. Даже не спрашивай. У него крошечная

студия в Бед-Стае,27 и через какие-нибудь два года все будут буквально выпрашивать леггинсы его

лэйбла. Он – ГЕНИЙ одежды из лайкры. Даже и не вздумай ходить туда. Его зовут Энди Вонг. Это

я тебе говорю. Он УНИКАЛЬНЫЙ дизайнер леггинсов. А теперь поблагодари меня как следует,

потому что проблема поиска леггинсов решена до конца твоей жизни.

– Энди Вонг? – переспрашивает Фрэнки, доставая свой айфон и вбивая в него информацию.

– Удивительно. Я и не знала, что лайкра может создать эффект крокодильей кожи. А жилет?

– Жилет? Ничего особенного. Всего лишь вещица, которую сделала для меня Фрида из

Гуччи. За основу взят меховой жилет моей матери. Я обожаю винтаж, а ты? Но когда вещи

начинают разваливаться от старости, приходится преображать их. Вот почему Фрида сделала его в

виде кольчуги. Мех слишком банален, правда? Ну а теперь, малышка Тедди, моя лапушка. Мы все

здесь для того, чтобы поговорить о ТЕБЕ. Ты готова стать ЗВЕЗДОЙ?

Я плюхнулась на краешек дивана, стараясь не поставить свой коктейль там, где могла бы

случайно опрокинуть его. В этом номере все поверхности выглядят так, будто покрыты шѐлком и

не предназначены для стирки.

– Ээ, нет, я не думаю, – совершенно честно говорю я. Я даже сомневаюсь, что морально

готова к леггинсам "под крокодиловую кожу".

– Разве она не ОЧАРОВАТЕЛЬНА? Я знаю кучу людей в Штатах, которые бы тебе

поклонялись. Ну что же, посмотрим. Всѐ очень хорошо – лицо, волосы, невероятная, я на твоей

стороне,– но ты должна выделяться. Прежде, чем я буду довольна, я должна посмотреть, как видит

тебя камера.

Папа перехватил мой взгляд. Прежде чем она будет довольна? Если для неѐ это просто

разминка для большего удовольствия... Я думаю, он переживает, как бы Тина не взорвалась как

фейерверк, и вряд ли леггинсы с этим справятся.

Она наклоняет голову, чтобы взглянуть на меня, и поджимает губы – почти так же, как

когда я не смогла сразу понять еѐ сравнение с Джин Сиберг. Но это выражение не задерживается на

еѐ лице дольше секунды. Прежде, чем я успеваю среагировать, она сжимает мое лицо ладонями и

озаряет меня улыбкой.

27 Бе дфорд — Ста йвесант – район на севере Нью-Йорка.

– Лицо – сказочно; наряд – катастрофа. Пойдѐм со мной, солнышко. Нам нужно переодеть

тебя из обыденной одежды во что-то более глам-тастичное28.

Мы идем в спальню, а папа подскакивает с места, взволнованный нашим перемещением.

– Солнышко, ты уверена, что всѐ в порядке? – зовѐт он.

– Нормально, пап. Не волнуйся, – хихикаю я.

Тина задумчиво смотрит на груду одежды, вываливающуюся из огромного чемодана от

Луис Виттон, стоящего в углу. Затем выхватывает что-то из его глубины.

– Это, я думаю. Сними свой жакет.

Послушно снимаю. Не говоря ни слова, Тина расстегивает моѐ платье, приспускает его

верхнюю часть до пояса, расстегивает лифчик и оборачивает большой шелковый голубой шарф

вокруг моей груди, завязывая его в большой узел на правом плече. Все это происходит так быстро,

что я даже не успеваю испугаться. Кроме того, я усвоила, что в шоу-бизнесе зачастую приходится

переодеваться так расторопно, что вы просто не можете позволить себе быть чопорной. По крайней

мере, это было быстро, и никто не видел, хвала богам.

– А теперь послушай, принцесса, – говорит Тина, не отрываясь от работы. – Я видела твою

пробную съемку и обнаружила проблему. О чѐм ты думала, когда работала?

Мысленно возвращаюсь к той съѐмке с Сэбом. О чѐм я думала? Мои пальцы? Мои ноги?

Общее сумасшествие всей этой ситуации? Стена?

– Ну, больше всего, полагаю, я думала о фоне.

– О, спасите меня! – говорит Тина, драматично закатывая глаза. – Ты думала о фоне?

Неудивительно, что ты выглядишь так... обыкновенно.

О боже. Она прочитала мысли Сэнди МакШанд?

– Слушай, детка, – начинает она. – Объектив камеры – это потрясающая часть

оборудования. Он сосредотачивается на самой важной детали картины, и в нашем случае это –

твои глаза. Ты должна хотеть, чтобы это было то, что внутри твоих глаз. Ты должна хотеть, чтобы

это была история, которую ты рассказываешь. Не стена позади тебя, ясно?

– Ага, – киваю я. Хорошо. Я полностью поняла. Наверное.

– Эм, а какая история? – уточняю я.

– Это уже работа фотографа, – говорит Тина. – А сегодня вечером – моя. Так что не

волнуйся, я всѐ объясню тебе, когда мы приступим. Начни со своих глаз, и твоѐ тело последует за

ними. Готова?

Если она так говорит, то я готова. С обернутым вокруг меня шарфом, моя верхняя половина

выглядит супергламурно. Тина сказала, что не стоит переживать из-за нижней части: она не войдет

в кадр, так что еѐ не волнует, что верх моего платья собрался у меня на бедрах, а рукава болтаются

внизу, как пара дополнительных ног.

Я прохожу вслед за ней в гостиную, и папа приподнимает бровь при виде моего странного

наряда, но ничего не говорит. Не думаю, что действия Тины ещѐ могут его удивить. Она уже

выбрала место для съѐмки в углу комнаты с простым золотистым фоном, и настроила освещение

так, чтобы оно зрительно сужало моѐ лицо. Я чувствую перемену в еѐ поведении: она стала более

резкой и сосредоточенной. Видимо, она может выглядеть по-настоящему сумасшедшей, но она

усердно работает, чтобы сделать всѐ правильно, и она точно знает, что делает. Она просто получает

от процесса намного больше удовольствия, чем всѐ, кого я встречала до этого момента.

Вместо телефона она берет профессиональную на вид камеру с бокового столика и ловко

регулирует настройки. Фрэнки наклоняется вперѐд, сидя на диванчике. Так же, как и папа.

Кассандра откладывает свой Блэкберри и подходит ближе, чтобы посмотреть.

– Я прощу прощения, – говорит Кассандра. – Мой сын. Этот идиот захлопнул дверь.

Сейчас он зайдет, чтобы взять у меня ключи. О, Тед, выглядишь замечательно!

Верно. Так это оказался Кошмарный Мальчик. Зайдет сюда с минуты на минуту. Между

тем, я полураздета и позирую для сумасшедшей модной стихии. По крайней мере, он привык к

таким вещам. Возможно, мне стоит сказать что-нибудь умное о сюрреализме, когда он войдет. Тем

временем, я запихиваю эти мысли в глубину сознания и пытаюсь сфокусироваться на том, что