думаю это потому, что я не поняла и четверти того, что сказала Кассандра.

Когда мы остаемся одни вечером, Ава садится на край своей кровати и просит описать, что

именно произошло во время звонка.

– Хорошо, на самом деле, – признаюсь я, – многое было непонятным. Это как изучать

новый язык.

– Кому ты рассказываешь, – вздыхает она. – Линии Хикмана. Флеботомия. Преднизон.

– Ха! Как насчет просмотр? Портфолио? Кампания? Я думаю, что они имеют в виду

рекламу, но звучит как война.

– Как насчет крови? Имею в виду мою кровь. Много моей крови в маленьких бутылочках.

Я не могу перестать хихикать.

– Марио Тестино.

– Кириллос Христодулу.

– Кириллос?

– Его первое имя, – говорит она. – Греческое.

– Линда Евангелиста.

– Видишь! Ты знаешь, кто она.

– Нет. Не знаю. Кто?

– Боже, Ти! Она – супермодель восьмидесятых. Канадка. Она была очень известна.

– О. Тогда что с ней случилось?

– Понятия не имею. Она все ещѐ может сниматься.

Интересно, что же обычно происходит с моделями? Вы вряд ли когда-нибудь видели

фотографии старушек. Может быть, они в конечном итоге оказываются на яхтах на Багамах, пьют

чай с дизайнерами и выходят в свет с рок-звѐздами. Что ещѐ они могут делать?

– И что? – спрашивает Ава насмешливо.

– И что? – отвечаю я, делая вид, что понятия не имею, о чѐм она.

– Почему ты краснеешь? Почему не смотришь мне в глаза? Почему ты не кружишься по

комнате, говоря мне, какие они сумасшедшие? О чѐм ты думаешь?

После звонка я много думала, отчасти о моей обуви. Ава говорит, что модели носят

красивую одежду, что означает, что их обувь не поступает из благотворительных магазинов. Кроме

того, я размышляю о Дине Дэниэлзе и Кэлли Харвест. О Кэлли, которая с десяти лет хочет быть

моделью. Представьте себе, если бы я стала моделью. Она бы, наверное, взорвалась.

Я понятия не имею, почему Модел Сити выбрали меня. Я не понимаю почему. Но факт в

том, что они действительно выбрали меня, и всѐ теперь видится по-другому. Если я попытаюсь

стать моделью во время летних каникул, я больше никогда не буду ―девушкой в трусиках‖. На

самом деле то, что я застряла в Лондоне на целое лето, может быть исправлено позированием перед

кирпичными стенами и враньем родителям.

Ах, да. Забыла об этом моменте. Ава по-прежнему смотрит на меня, ожидая ответа.

– Я думаю о разрешении, – вздыхаю я. – Я должна получить настоящее одобрение от папы

с мамой, а не только твое вранье по телефону.

– Правда, – соглашается Ава. – Итак, ты передумала? Хочешь продолжать?

Я киваю. Меня так легко убедить. Я бы хотела быть более холодной и решительной, но я

больше ―плыву по течению и смотрю, куда оно меня вынесет‖, и оно несѐт меня в интересном

направлении. Вернее будет нести, если в итоге мама и папа не станут чем-то вроде плотины,

останавливающей меня.

– Не беспокойся о них, – говорит Ава уверенно. – У меня всѐ получится. Поверь мне.

И снова, несмотря ни на что, я верю.

Глава 13.

Слабое место в плотине, по словам моей сестры, – это папа. В субботу утром, как только

мама ушла на работу, мы начинаем его обрабатывать. Я иду первой.

– Э-э, пап, – говорю я, заходя на кухню, где он моет посуду. – Мне может быть

понадобится твоя помощь.

Он оглядывается и улыбается.

– С чем, любимая? Если это опять математика, не думаю что смогу помочь. Эти

статистические методы выше моего понимания.

– Это не математика, это модельный бизнес.

Я объясняю про звонок Кассандры. Он громко ругается, размахивая руками в нелепых

желтых резиновых перчатках, и роняет тарелку. Она разбивается. Мы решаем продолжить разговор

за обеденным столом, подальше от хрупкого фарфора. Ава присоединяется к нам, выглядя бледной

и слабой этим утром, но решительной, чтобы поддержать меня.

– Но послушай, любимая, ты уверена, что они настоящие? – подозрительно уточняет папа.

Вступает Ава.

– Модел Сити – самое лучшее агентство, папа. Я знаю, Тед не... типичная королева

красоты, но у неѐ есть все, что нужно для модели. Ей просто повезло.

Он улыбается и берет меня за руку.

– Удача бы не помешала этой семье. Но, конечно, твоя мама никогда не позволит тебе. Ты

знаешь, что она думает о моделях.

– Да, – признаю я, – но на самом деле она ничего не знает. Я встретилась с одной на

прошлой неделе, и она была прелестна. Она не принимала никакие наркотики, все время пока мы

там были.

Он смеѐтся.

– Мы думали... э-э... я думала... что я могла бы попробовать. Может быть, подработать

немного. Заработать немного денег. Понять для себя, подходит ли мне это, а потом сказать маме.

Я вижу, что он колеблется на мгновение, и смотрю на него умоляюще. Он начал

колебаться, когда я упомянула деньги. Папа ненавидит тот факт, что у Авы и у меня нет больше

карманных денег, и он иногда всѐ ещѐ пытается незаметно сунуть мне пятерку. Просто кажется,

что даже воздух в таком городе, как Лондон, стоит денег. Моим первоначальным планом было

найти работу официантки на всѐ лето, но еѐ трудно найти, потому что каждый хочет такую работу,

и даже если вы найдете, вам придется работать целый день, чтобы заработать достаточно для

одного ужина с друзьями. Папа знает об этом.

Ава победно улыбается.

– Тед будет занята летом.

Он кивает всѐ ещѐ нерешительно.

– И это безопасно, обещаю, – говорю я ему. – Они прислали мне утром письмо по

электронной почте. Я покажу тебе. Там говорится, что у меня будет сопровождающий, пока мне не

исполнится шестнадцать. Ты можешь сопровождать меня, или мне его предоставят. И я всегда

буду говорить тебе, куда собираюсь, и буду давать контактные телефоны и всѐ, что нужно.

Он вздыхает и рассеянно рисует каракули на полях газеты.

– Когда я был в твоем возрасте, Ава, – говорит он, – мне нужны были деньги на отпуск. У

отца моего друга была ферма. Он предложил мне и другим знакомым бесплатное питание и

проживание и немного денег, если мы поможем собирать листья салата. Мы осмотрели ферму:

приятная холмистая местность и дружелюбная жена фермера. Город славился своим летним

музыкальным фестивалем. Итак, мы сказали "да". Он смотрит на нас беспокойными глазами. – И,

девочки, я никогда в жизни не работал так тяжело за такие небольшие деньги. Это каторжный труд

– сбор листьев салата, и он никогда не кончается. Часы, часы и часы сбора салата. Эти поля просто

расстилались всѐ дальше и дальше ...– он рисует каракули и говорит мрачно: – я ненавижу салат.

Только не говорите маме, но я не могу его выносить ... так вот, Тед, ты просто будешь носить

красивую одежду, как настоящая модель?

Я киваю.

– Ты знаешь, я всегда был неравнодушен к Клаудии Шиффер.

Я знаю. Шиффер – это фамилия Клаудии, другой модели, о которой я слышала, кроме Кейт

Мосс. Она – немка, и у неѐ светлые волосы, а также она живет в Лондоне. Я знаю всѐ это, потому

что, если папа где-нибудь видит еѐ фотографию, он счастливо вздыхает, а мама ласково бьет его

(ну, очень ласково) по плечу.

– Это будет именно так, – говорит Ава уверенно, тайно подмигнув мне.

– И как же ты собираешься всѐ сделать так, чтобы мама не узнала?

– Скажем ей, что Тед получила работу официантки. В той гостинице, рядом с Дейзи.

Просто до тех пор, пока у неѐ не начнѐт получаться. Затем она может показать маме, что это

безопасно, и что ей это нравится.

– И я всѐ равно просто хочу подработать, – добавляю я.– Пожалуйста?

Он проводит рукой по своим волосам сумасшедшего профессора.

– Что именно я должен сделать?

– Хорошо, Стивен, просто подпишите здесь ... и здесь. Прекрасно. Я должна сказать, что

мы очень рады, что Тед согласилась. Она будет настоящей звездой. И она похожа на вас.

– Думаю да, – улыбается папа растерянно, разглядывая офис Модел Сити и думая, что два

урода, вроде нас, с растрепанными волосами и сросшимися бровями, делают посреди их офиса,

подписывая разрешение.

И как будто читая его мысли, Фрэнки говорит:

– Мы запишем еѐ в салон красоты, прежде чем она начнет работать. Она должна убрать ...

вы знаете.

Она проводит пальцем по лбу, и мне становится интересно, как именно они собираются

избавиться от моих бровей. Я не уверена, что хочу знать. В последний раз, когда Ава пыталась

выщипать их много лет назад, это было мучительно, и я заплатила ей, чтобы она прекратила.

– Мирей уже подписала? – спрашиваю я, чтобы отвлечься.

Фрэнки выглядит растерянной.

– На самом деле, нет. Она хорошо позировала, но у неѐ не было того, что мы искали.

– Но я не понимаю...

Мирей, определенно, самая красивая девушка, которую я когда-либо видела.

– Нам нужны девушки с изюминкой. Что-то свежее, чтобы привлечь внимание людей,–

объясняет Фрэнки. – Она будет высоко востребована. Но не в мире высокой моды.

– Тогда где? – я не могу перестать спрашивать.

– В каталогах нижнего белья? – предполагает Фрэнки. – В любом случае, позволь мне