Как насчет того, чтобы не делать? Всѐ было намного проще, когда речь шла только о

заполнении формы. Но Фрэнки пошарила под ворохом документов, и у неѐ в руках оказался

Полароид, такой же, как у Симона. Она была готова начать…

Я решила: раз уж я здесь, почему бы не пройти и через это. Действительно, это должно

быть поучительно для неѐ. Пусть посмотрит, как ужасно я выгляжу но фото – даже самых простых

снимках. Потом она может от души посмеяться, и Ава, я и мои шорты – все мы сможем пойти

домой и прийти в себя без свидетелей.

Ава отводит взгляд от парня в трусах и взволнованно сжимает мою руку. Сейчас, к

счастью, большинство людей из офиса потеряли ко мне интерес и смотрят на спор, ведущийся

шепотом за столом в углу. Фрэнки встает и ведѐт нас к соседней комнате, меньшей по размеру. Там

ряд шкафов в одном конце и белый экран с отдельно стоящими прожекторами в другом конце. Она

поправляет мои шорты и серую майку.

– Все прекрасно. Ты справишься, ангел, – решает она. – Никакой косметики, и это здорово.

Просто постой там, хорошо?

Под ―там‖ она имеет в виду – перед экраном, с прожекторами, направленными на меня.

Пожалуйста, не надо. Я прирастаю к месту.

– Давай, – шепчет Ава. – Всѐ хорошо, поверь мне. Ты просто должна там постоять.

Ей легко говорить. А что, если я должна буду позировать и надувать губы, как все эти

модели на всех фотографиях? Что, если другие люди будут высовывать головы из-за двери и

начнут смотреть? А что, если я самовоспламенюсь от унижения?

Она легко подталкивает меня, и я каким-то образом встаю перед экраном и жду, пока

Фрэнки возится с блестящим круглым серебряным отражателем, подключенным в другом месте. К

счастью, Симон пошел за нами, и Фрэнки слишком занята разговором с ним, чтобы уделять мне

много внимания.

– У него последнее предупреждение в школе. Он сводит еѐ с ума. Он должен быть сейчас в

школе, но не пойдѐт, потому что говорит, что "нуждается в визуальной стимуляции".

Симон смеѐтся.

– Нахальный сукин сын.

– Поэтому она привела его сегодня в офис, чтобы не спускать с него глаз. Но он продолжает

использовать офисные телефоны, чтобы звонить подружке в Тасманию. Он просто кошмар.

Абсолютный кошмар. На прошлой неделе он потратил пятьдесят фунтов с еѐ личного счета, чтобы

посетить галерею «Уайт Кьюб».

– Это тот парень, который разговаривает с женщиной за большим столом?– прерывает Ава.

У моей сестры нет никакой совести.

– Да,– смеѐтся Фрэнки. – Это Кассандра. Это еѐ агентство. И еѐ сын. Полный кошмар. Мы

притворяемся, что ничего не слышим, но, конечно, слышим каждое слово. Она смотрит на меня. –

Вот так. Я думаю, мы готовы. Расслабься! Подумай о чѐм-то приятном, хорошо?

Симон дает ей камеру, и она делает первый снимок.

Конечно. Кассандра Споук. Я помню шелковистые волосы из статьи в Мари Клер.

– Это после Шехерезады?– спрашивает Симон. – Она испортила его лучшее время.

– Конечно, – соглашается Фрэнки. Клик. – Не увлекаться девушками. Правило первое.

Она откидывает голову и смеѐтся, как будто это самое глупое правило, когда-либо

изобретенное, или по крайней мере, менее всего вероятно, что ему будут следовать.

Какими девушками? Кто такая Шехерезада?

– Вот так, ангел. Мы закончили, – Фрэнки говорит мне.– Давай посмотрим, что у нас

получилось.

Как закончили? Я не позировала или выпячивала грудь или что-то вроде этого. Я просто

стояла, пока она болтала с Симоном и крутилась вокруг, фотографируя с разных ракурсов. Я

думала, что она проверяет камеру.

– Готово?

– Ага, – говорит Фрэнки, пока они с Саймоном изучают полароидные снимки. Ава тоже

заглядывает. – И они не так уж плохи. Я делала и похуже.

– Правда?

Она смеется над моим удивлением.

– Посмотри сама.

Фотографии очень простые – только мое лицо и верхняя половина – но по сравнению с

домашними попытками Авы, они мини-шедевры. Удивительно, что может сделать белый фон и

приличное освещение.

– Итак, ты можешь пройтись?

Должно быть, я ослышалась. Мне показалось, она сказала "пройтись‖. Конечно, я могу

ходить. Но когда она объясняет, это даже хуже, чем я могла себе представить. Нужно пройтись до

следующей двери через весь офис перед двадцатью глазеющими людьми.

–Я-я так не думаю,– заикаюсь я.

– Не будь глупышкой, – говорит Фрэнки, легко вздыхая. Я думаю, она привыкла иметь

дело с людьми, которые могут говорить на иностранных языках, и при этом печатать и флиртовать.

Для меня было достаточно трудной задачей "просто постой там". – Просто пройдись. Туда и

обратно. Это займѐт всего минуту.

Ава делает умоляющее лицо. Симон ободряюще улыбается. Я всѐ ещѐ хочу сказать: «Нет»,

но когда он открывает дверь в главный офис, я понимаю, что все до сих пор загипнотизированы

тем, что происходит между Кассандрой Споук и еѐ кошмарным сыном. Фрэнки кивает в их сторону

и я, не задумываясь, начинаю идти. Мне интересно получить более ясное представление о нѐм и

понять, в чѐм, собственно, дело. Вообще, довольно приятно иметь предлог, чтобы подойти

поближе.

Кошмарный сын сидит спиной ко мне, сгорбившись, и я вижу только спутанные волосы,

бледно-розовую футболку, забрызганные краской джинсы и грязные кроссовки с дырками. Его

голос низкий, настойчиво жалующийся, но он, должно быть, услышал моѐ приближение, потому

что замолкает и сердито смотрит на меня. Очки в чѐрной оправе. Голубые глаза его матери.

Бледное лицо. Милые губы. Красивые волосы. Как бы я хотела не надевать сегодня мои старые

шорты.

Когда я подхожу к столу, Кассандра поднимает на меня взгляд. О, боже! СУПЕР-модель из

всех супер-моделей смотрит прямо на меня. Я быстро поворачиваюсь и направляюсь обратно.

Вернувшись к месту, откуда я начала, Фрэнки усмехается.

– Милая походка, – говорит она радостно. – Это игриво. Не теряй это.

Я обещаю не терять и вздыхаю с облегчением. Испытание закончилось. Больше нет

никаких унижений, через которые мне придѐтся пройти.

Но, оказывается, есть и другие унижения.

– Сейчас нам нужно тебя измерить, – говорит Фрэнки, порывшись в столе и вытаскивая

рулетку. Она обвивает еѐ вокруг моей несуществующей груди и кричит мой размеры парню через

три стола, так что каждый их слышит.

Ава

хихикает.

Я

сердито

смотрю

на

неѐ.

Ей лучше быть благодарной. Баз Лайтер теперь отошел на второй план в списке унизительных

моментов, которым она меня подвергла.

Фрэнки быстро приглушенно разговаривает с Симоном, прежде чем принимает нас за

своим столом и кладет фотографии поверх всего беспорядка. Я просто рада, что на этих

фотографиях на моей голове нет Снупи. Я должна вспомнить и попросить Аву удалить ту

фотографию на еѐ телефоне.

– В тебе определенно что-то есть, – говорит Фрэнки. – И если ты в итоге будешь работать с

нами, то будешь весело проводить время. Мы все одна большая семья в Модел Сити.

Я бросаю взгляд на Кассандру и еѐ сына. Что, правда?

– Но прежде чем принять какие-либо решение, мы должны сделать пробную фотосессию, –

продолжает Фрэнки. – У меня вскоре кое-что будет, что может тебе подойти.

Ава улыбается, но вдруг мне снова становится холодно.

Я не могу поверить, что повелась на это.

Нам так хотелось верить, что они были настоящими, но в конце концов, они оказались

просто кучкой мошенников. Должна признать, что они гениально замаскировались, но сколько

денег нужно потратить, чтобы выбраться отсюда? Я погуглила ―модельные мошенники‖, как Ава

советовала, и там говорилось, что мошенники могут быть очень настойчивыми. Они постоянно

говорят вам, что придѐтся тратить всѐ больше и больше...

– Пробная фотосессия. Сколько это может стоить? – шепчу я.

Фрэнки смотрит на меня вопросительно, потом улыбается.

– Ох, это ничего тебе не будет стоить. Мы знаем фотографов, которым нужны фото для

портфолио, как и тебе. Они не берут деньги, как и ты. Понимаешь? Когда ты находишь

постоянную работу, клиент платит нам, а мы платим тебе, за вычетом комиссионных, конечно. Не

волнуйся, ангел, мы будем заботиться о тебе. Все совершенно законно. Кстати, вот почему нам

понадобится одобрение твоих родителей. Твои родители не против, что ты здесь?

– О-о, определенно, – вмешивается Ава. – Они очень взволнованы. Они просто ... заняты

сегодня.

– Хорошо. Можешь привести их в следующий раз, когда придѐшь получать пробные

снимки. Итак, как ощущения?

Я чувствую, как моя душа покидает тело.

Они говорят, что все ―законно‖, но также и о подписании контракта со мной. Разве они не

видели мои ноги? Или мои брови? Или волосы? Или тот факт, что я все ещѐ в школе? Или что я не

знаю, кто такой Марио Тестино? Или что я сижу рядом с богиней, и они не проявили ни малейшего

интереса к ней? Эти люди определенно не понимают, ЧТО ОНИ ДЕЛАЮТ.

– Тед? Тед? Что ты думаешь?