Мне нравится Джейк. Очень нравится. Он объясняет, что собирается покрасить мои волосы в особенный оттенок золотого, чтобы соответствовать логотипу «Константин и Рид». Затем пара его помощников наносят краску на мою голову и заворачивают в фольгу под руководством Джейка. На данный момент мои волосы длиной всего лишь полтора дюйма в самом отросшем месте. Я бы не сказала, что этого достаточно для окрашивания, но Джейк уверен, что все будет хорошо. Его собственные волосы покрашены в шесть разных оттенков блонд, уложены в небрежную прическу в стиле помпадур[34] и выглядят великолепно, что обнадеживает. Тем временем, он болтает о моделях, с которыми он недавно работал, и в их число входят многие девушки, о которых я слышала, и несколько неизвестных мне. Это словно высидеть эпизод "Топ-модель по-американски".

Результат невероятен. Мои волосы сияюще-золотые, глянцевые и великолепные. Конечно, всё ещё очень короткие, но гладко причесанные, как плотно облегающий блестящий шлем. Они выглядят лучше, чем когда-либо раньше. Я так признательна за мою новую изумительную голову, что даже не знаю, как это передать словами. Как ни странно, когда Джейк видит мой счастливый потрясенный взгляд, у него на глазах выступают слёзы.

– Я знаю, прелесть моя, я знаю, – говорит он, обнимая меня перед зеркалом.

Девушка, глядящая на меня из отражения... притягивает взгляд. Даже круче, чем на обложке i-D. Интересно, что Тина запланировала для меня дальше.

Она снова появляется в самый подходящий момент и ведет меня в подвал, где находится роскошный спа-салон. Женщина в бледно-зеленом жакете в восточном стиле и в укороченных брюках отводит меня в помещение с успокаивающей музыкой, где меня шлифуют, массируют и всячески балуют, пока я ощущаю легкость и пустоту в голове от нереальности происходящего. От этого, а ещё от того, что последний раз я ела во время полета. На самом деле, я настолько голодна, что это отвлекает от мыслей о позировании для Рудольфа Рейссена, что, в общем-то, неплохо.

Тем не менее, когда Тина в очередной раз приходит за мной, я намекаю, что было бы неплохо что-нибудь съесть.

Она удивляется и смотрит на свои часы.

– Хорошо. Я не думала, что уже так поздно. Пойдём поищем что-нибудь.

Какое облегчение. По пути сюда такси проезжало мимо множества привлекательных ресторанчиков, кафешек и закусочных. Не могу дождаться, когда же смогу исследовать их.

– Чего бы тебе хотелось? – спрашивает Тина.

Пожимаю плечами в ответ.

– Чего угодно. Честно. Может, бургер?

Она слегка вздрагивает.

– Как насчет большого куриного сэндвича? Я привыкла питаться такими в Бруклине.

– Восхитительно, – согласилась я.

– Я знаю превосходное место.

На максимальной скорости мы отправляемся из отеля в обратный путь мимо всех местечек, которые я разглядывала по дороге сюда, и от аппетитных ароматов у меня громко урчит живот. Наконец, мы добираемся до узкого здания со стеклянным фасадом безо всяких вывесок на двери.

"У Маркуса", – говорит Тина с ликующей улыбкой. – Открылся в прошлом месяце. ВСЕ мечтают сюда попасть. Иди за мной.

Это место не отвечает моим представлениям о ресторанах. Возможно, магазин Apple, но никак не место, где можно раздобыть еды. Внутри находится крошечная стойка регистрации и широкая лестница, ведущая вниз. Я заглядываю через перила, чтобы рассмотреть огромное помещение, заполненное маленькими столиками, официантами в униформе и клиентами в костюмах и дорогих платьях. Воздух наполнен звоном бокалов и гулом голосов.

– Разве это место не ПОТРЯСАЮЩЕЕ? – перекрикивает Тина окружающий нас шум.

Выглядит пугающе. Я бы с куда большим удовольствием оказалась в МакДоналдсе, но это было бы чёрной неблагодарностью. Я иду следом за Тиной, когда она занимает нам столик, и жду, пока она не сделает заказ.

– Два больших куриных сэндвича, – говорит она официанту, обслуживающему наш столик. На нём надет смокинг и галстук-бабочка, и мужчина выглядит так, будто собрался провести ночь в опере. Он не похож на парня, подающего сэндвичи, и, конечно, его губы кривятся, когда он сообщает, что шеф-повар не готовит подобные блюда.

Тина пренебрежительно отмахивается рукой.

– Для меня готовит. Скажите ему, что это Тина, и я хочу такие же сэндвичи, которые он готовил в Сохо Хауз. Но с кучей рукколы, только домашними помидорами и без майонеза. И это место ВЕЛИКОЛЕПНО. Я расскажу о нём своим друзьям. Кстати, это Тед Ричмонд. Она станет новенькой горячей штучкой в Нью-Йорке. Вы уже В ВОСТОРГЕ от неё?

Официант повторно смотрит на меня, и на этот раз его взгляд задерживается. Думаю, он любуется моими волосами. Сегодня они действительно изумительны, так что я не виню его. Я дружелюбно улыбаюсь мужчине, и вскоре он снова появляется возле нашего столика, с тарелками, заваленными несколькими слоями курицы, тостами и сложно оформленными листьями салата. Вот теперь моя улыбка ослепительна. Эта еда мне просто необходима.

– Ну, разве не райское местечко? – говорит Тина, пальцами вытаскивая курицу из сэндвича. – Мне всегда нравится, когда открывается новое место. Практически невозможно заполучить свободный столик, но ты тоже сможешь, принцесса, потому что теперь они тебя запомнят. Не ешь это.

Она вынимает сэндвич у меня из рук (которыми я довольно неуклюже пытаюсь сжать все ингредиенты вместе – ну а как ещё это есть?) и убирает из него тосты, кусочек за кусочком. Затем кладет их на свою боковую тарелку, а на мое блюдо вилкой перекладывает курицу и листья салата.

– Почему? – спрашиваю я. У меня нет непереносимости глютена или чего-то ещё. Я полагала, что она в курсе. Я имею в виду, мы обе мега-худые. Не похоже, что нам нужно похудеть.

– Углеводы, – коротко отвечает она.

– Но я в них нуждаюсь, – объясняю я. – Умираю от голода.

– Это изменится, когда ты съешь всю эту курицу.

– Мне этого не хватит.

Мне не нравится спорить с Тиной, но спорить с моим желудком ещё хуже, а несколько кусочков курицы и помидоров его сейчас не осчастливят – совсем нет.

Тина откладывает свою вилку и вздыхает.

– Я не хочу, чтобы завтра у тебя были маленькие мешки для Руди. Не дай бог. И теперь ты будешь учиться есть в умеренных количествах, принцесса. Оглянись вокруг.

Она указывает на сидящую за ближайшим столиком женщину с широковатыми бедрами, в тесных шерстяных брюках, и содрогается.

– Но я должна питаться, – объясняю я. – Я ещё расту.

– Конечно, – говорит Тина, подзывая официанта, чтобы он убрал тарелку с тостами – очевидно, они её беспокоят.

– Но однажды ты прекратишь расти. И тогда тебе нужно будет контролировать каждый фунт веса. Часы в тренажерке. Тотальный подсчет углеводов. Лучше начать прямо сейчас, чтобы это вошло в привычку. Нет ничего плохого в том, чтобы ощущать легкий голод. Это сократит время в тренажерном зале. Мы не хотим, чтобы ты растолстела.

Её слова звучат благоразумно, но вот мой желудок с этим категорически не согласен. На самом деле, я практически не понимаю, о чём ещё мы говорим остаток ужина, потому что в основном пытаюсь заглушить урчание живота. Я рассеянна даже тогда, когда Тина прощается со мной, желает удачи на завтра и напоминает о том, чтобы я легла пораньше. И в своё второе появление в апартаментах я мчусь на кухню и съедаю полпачки печенья Орео, которое нахожу в глубине шкафчика.

После этого окружающая действительность кажется куда лучше. Я нахожу свою кровать, перекладываю одежду на чьё-то ещё одеяло и переодеваюсь в удобный свитер. В гостиной пара девушек смотрят "Самые разыскиваемые в Америке"[35] по телевизору. Я полагала, что это какое-то шоу вроде "Топ-модель по-американски", но оказалось, что оно о серийных убийцах. Несмотря на это, было что-то расслабляющее в том, чтобы просто тихо сидеть рядом с другими девушками, ничего не делая. Это напомнило мне о тех временах, когда мы с Авой вместе смотрели детективные шоу и старые фильмы. Она сегодня виделась с Джесси. Интересно, как у них дела.

Я обнимаю колени и дрожу. Трудно поверить, что всё это происходит в Нью-Йорке.

Наконец, одна из девушек начинает сердито оглядываться по сторонам. Чей-то телефон всё звонит и звонит. У него знакомый пронзительный рингтон, и я удивляюсь, почему никто не берёт трубку, но только полминуты спустя осознаю, что это мой телефон. Не новый, модный айфон, который мне предоставили в Модел Сити на время поездки, а старый раздолбанный Sony, валяющийся на самом дне моей старой сумки. Мама уже звонила на новый номер, чтобы убедиться, что у меня всё в порядке, так что мне интересно, кто же звонит сейчас на этот. С прибавкой международного кода я не узнаю номер.

– Дэйзи? – спрашиваю я, удивляясь тому, что она не боится потратить кучу денег на звонок в такую даль.

– Привет. Тед? Это Ник. Ник Споук.

– Ник? Ник? Ээ, привет.

Ого, ничего себе! Он звонит мне в Нью-Йорк. В смысле, почему вдруг? Но, ничего себе! Я пытаюсь замедлить сердцебиение и казаться крутой и утонченной, а не паникующей и смущенной.

– Извини, что так поздно, – говорит он после паузы.

Я смотрю на часы, смущенная ещё больше.

– Ещё не поздно.

– Сейчас час ночи!

– Да нет, – говорю я, – Сейчас восемь вечера.

– Что? Ты где?

– В Нью-Йорке, – объясняю я. – А почему...?

– Нью-Йорк? Ты в Нью-Йорке?

– Да, у меня съёмки утром.

– О. Точно. – До этого его голос был взволнованным. Сейчас он ужасно холоден. Снова абсолютно Кошмарный Мальчик. – Ясно. Я звонил, чтобы выяснить, почему твоя сестра недавно рассталась с Джесси. Он остался здесь и только что сообщил мне это. Но я полагаю, что раз ты в Нью-Йорке, это тебя не касается.