На самом деле это просто уловка, но мама права, это всё равно очень по-доброму. В эти выходные Ава делает вид, что берет меня с собой, поэтому я могу тайно сходить в салоны красоты в центре Лондона, в которые Фрэнки записала меня. В тоже время Ава не хочет, чтобы я и близко была рядом с ней во время "фестиваля объятий и поцелуев" с Джесси, но они договорились встретиться со мной после салона красоты, чтобы мы могли договориться о том, что мы делали вместе и сверить наши показания.

Как и планировалось, в половине одиннадцатого в субботу они прощаются со мной на станции метро Ковент-Гарден. Ава и Джесси отправляются по магазинам, в то время как я, точно следуя инструкциям Фрэнки, направляюсь в парикмахерскую «Локс, Сток и Баррель», где мне должны привести в порядок моё птичье гнездо. Кастинги, или просмотры, или как там это называется, начинаются на следующей недели, и Фрэнки хочет, чтобы я выглядела как можно лучше.

Снаружи место кажется вполне нормальным – небольшой бутик с чёрной дверью. Пока всё хорошо. Но внутри парикмахерская оказывается чем-то странным, современным и неожиданным.

После нескольких недель школы, домашних заданий и экзаменов, мне нужно глубоко вздохнуть и сказать себе, что я должна быть здесь. Это не похоже на парикмахерскую, больше похоже на гигантский космический корабль с фенами. Везде полированная сталь, белые полы, яркие огни и блестящие поверхности. Персонал выглядит круто и модно, и все клиенты богатые, уверенные в себе и... старые. Им всем на вид лет тридцать, как минимум.

Фрэнки сказала мне позвонить ей, если у меня возникнут проблемы, и мне хочется сделать это прямо сейчас и объяснить, что я правда не думаю, что подросткам здесь место. Я даже достала телефон из рюкзака. Но Ава наказала мне не быть жалкой, поэтому я подхожу к столу и представляюсь.

Конечно, они ожидают меня. После шампуня и массажа головы девушка по имени Ханна возится с ножницами, чтобы вывести “текстуру” и “фактуру”. Лично я не вижу особой разницы, когда она заканчивает: я бы сказала, что прическа похожа на небольшое гнездо, свитое птицей, которая очень любит блестящие ветки. Но, может, это и хорошо, если повезёт, мама даже не заметит, что я сделала.

Дальше по улице от «Локс, Сток и Баррель» находится небольшой салон красоты, также из списка Фрэнки. Раньше я никогда не бывала в салонах красоты, но тепло и всепроникающий запах роз и лаванды снова искушают меня. Как только я начинаю думать, что это место намного приятней парикмахерской, женщина в белом халате по имени Нирмала приступает к удалению моих сросшихся бровей.

Как можно так ошибаться? Все предыдущие атаки Авы с пинцетом не идут ни в какое сравнение с этим.

Нирмала начинает удалять волосы с помощью воска, что больно, но быстро. Затем, чтобы завершить образ, она берет длинную хлопчатобумажную нить и начинает выдергивать каждый волос в отдельности. Это и есть процедура удаления волос, понимаю я между приступами боли. Забудьте о запахе роз и лаванды: если процедура удаления волос на лице существовала бы во время Гражданской войны, она, несомненно, использовалась для пыток.

Как только она заканчивает, Ава и Джесси приходят, чтобы забрать меня. Ава открывает дверь в "процедурный кабинет", а Джесси заглядывает через её плечо. Она, кажется, не думает о том, что её великолепный парень видит меня всего лишь в третий раз за год, а я лежу со слюнявчиком вокруг шеи, а моё лицо горит и жжётся из-за недавних страданий.

– Привет ещё раз, Джесси, – бормочу я.

Он смущенно улыбается.

– Веселишься?

– Не совсем.

– Но посмотри на результат, Ти, – настаивает Ава, когда Нирмала дружелюбно протягивает мне зеркало.

Я изучаю свое лицо. Оно всё ещё розовое и взволнованное, но впервые в моей жизни у меня две нормальные брови. Нирмала улыбается, когда я улыбаюсь ей с благодарностью. Внезапно, боль не кажется такой уж сильной. Я, честно говоря, пройду через это столько раз, сколько нужно.

Джесси ведет нас в ближайшее кафе, чтобы отпраздновать.

– Хорошо, – говорит Ава, глядя на мою переносицу, пока Джесси стоит в очереди в кассу. – Ты, безусловно, выглядишь так, как будто что-то сделала. Она задумывается на мгновение. – Мы скажем маме, что вернулись домой рано, и я сделала тебе сеанс красоты на дому, пока она была на работе. Наверное, я могла бы выщипать твои брови так же, если бы попыталась.

– Ты не станешь пытаться!

Ава вздыхает.

– Мне и не нужно. Это обман, помнишь? Мы просто скажем, что я сделала это с помощью пинцета.

– Ого!

Хотя она права. Мама так занята работой и противораковыми лекарствами, что не обратит особого внимания на количество волос у меня на лице.

 – Кстати, поздравляю, – говорит он, – с новой работой. До этого у меня не было возможности сказать это лично.

Но в нём по-прежнему странная неловкость. Я думаю это потому, что он действительно не одобряет модельный бизнес. Однако когда он садится рядом с Авой, она отворачивается от него. Когда я присматриваюсь внимательней, вижу, что-то не в порядке с Авой, из её глаз исчез тот самый блеск. За завтраком он ещё был, значит, что-то произошло, пока я была в парикмахерской. Что-то нехорошее. Я смотрю на них обоих растерянная, и не знаю, что сказать.

Ава нарушает молчание напускной веселостью.

– Джесси тоже нужны поздравления, – говорит она с неопределенной улыбкой. – Он так хорошо выступил в парусных соревнованиях, что был приглашен в команду яхты, которая будет плавать по Средиземному морю. Все лето. И, может быть, осенью. Он только что рассказал мне об этом.

– Ого. Звучит здорово, – бормочу я. Но это не то, что я думаю, ведь это ужасно. Неудивительно, что блеск исчез. Как Ава сможет прожить без него так долго?

Джесси вздыхает и качает головой.

– Я обязан принимать предложение. Мне нужно учить сёрфингу летом. Просто на яхте будут платить лучше, и это поможет оплатить школу. Но…

– Но ничего, – резко говорит Ава. – Это Средиземное море! Просто подумай обо всех тех местах, которые вы посетите. Ибица, Майорка, Сардиния ... на яхте! Роскошной яхте! И тебе заплатят. Если бы кто-то предложил мне, я бы поехала. В любом случае я буду настолько занята лечением, что у меня не будет времени повидаться с тобой, а если и увидимся, это будет совсем невесело. Так гораздо лучше. Это действительно хорошая идея.

Она пристально смотрит в свой кофе.

Джесси смотрит на меня беспомощно.

– Я сказал ей, что останусь, если она захочет.

– Но я не хочу, – говорит она с той же жестокостью, которую обычно использует мама, когда спор окончен.

Мы проводим ещё десять мучительных минут, едва разговаривая друг с другом, потом я одна ухожу домой, так что они могут игнорировать друг друга без меня.

Я хотела сразу же приступить к рассказу "Ава сделала мне новый имидж", но мама ничего не замечает.

Когда Ава приходит – намного раньше, чем должна была, она не хочет разговаривать. Из-за второго цикла химиотерапии она чувствует головокружение и слабость, но я знаю, что дело не в этом. Проблема в Джесси.

– Это глупая идея. Ты будешь скучать по нему, – настаиваю я, со своей стороны шкафа, где пытаюсь найти пару сандалий на следующую неделю, подходящих мне и не делающих меня похожей на тролля.

– Я буду в порядке, – кричит она. – Ты думаешь, я хочу, чтобы он видел меня больной и измученной, с выпадающими волосами и бог знает чем, когда он постоянно окружен пляжными красотками? Так гораздо лучше. Неважно, скоро твой первый день на новой работе. Это гораздо важнее.

Минуту она сидит на кровати, обхватив голову руками. Я знаю, что она думает о своих волосах. Она боится потерять их. Я не знаю почему, но об этом она беспокоится больше всего. Время от времени она успокаивает себя тем, что они все ещё там – густые, тёмные и прекрасные – её главное украшение. Затем она успокаивается и начинает рыться в её части шкафа, отбрасывая вешалки в сторону, продолжая искать. В конце концов она находит то, что искала.

– Ага! Я хочу, чтобы у тебя было это. Тебе она понадобится.

Она держит в руках маленькую бело-голубую полосатую юбку – примерно дюйма на четыре дюйма короче, чем я бы надела, но очень милую.

– Почему? – спрашиваю я. Это, в конце концов, девушка, которая поклялась НИКОГДА не позволять мне одалживать у неё вещи.

– Потому что ты выглядишь как бомж, и мне неловко при мысли, что ты встречаешься со всеми этими модными людьми в своей обычной одежде.

– Правда?

– Да. Ты выглядишь ужасно, – вздыхает она.

– Я имею в виду – правда насчёт юбки? Ты никогда не одалживаешь мне вещи.

– Я не одалживаю, я даю её тебе, – говорит она раздраженно. – Когда Джесси нет рядом, всё, что я могу носить – это спортивные штаны и старые футболки. Возможно, ты можешь получить какие-нибудь обноски.

Она протягивает мне юбку, её лицо суровое и решительное. Моя сестра такая сильная, такая упрямая и решительная, что я чувствую, как у меня наворачивается случайная слеза, и я быстро моргаю, смахивая её. Я знаю, как она раздражается, когда мама плачет.

– Хорошо. Спасибо.

Я беру юбку. Мгновение Ава смотрит на меня мрачно, потом благодарно улыбается. Хотя именно она делает подарок, думаю, она рада, что я больше не спорю с ней о Джесси и её глупом решении отпустить его с яхтой. Она полностью погружается в борьбу против лимфомы, и у неё не остается сил для борьбы со мной.

В тот момент мы заключаем своего рода перемирие. Мы всегда спорили, для этого и нужны сестры, но я молча соглашаюсь с тем, что позволю принимать ей свои собственные глупые решения её собственным глупым способом, пока болезнь не отступит. Она всё, что у меня есть, и она мне нужна.