София Беннет - Облик (ЛП)

уличная импровизация:

музыкальное выступление на улице или в других

общественных местах с целью заработка денег .

Это официальное определение. Я нашла его в папином компьютере перед уходом, дожидаясь, пока Ава вспоминала, куда дела футляр для флейты. Но ниже было дано ещё одно толкование:

импровизировать (разг.):

делать что - либо в меру своих возможностей , без 

особой подготовки .

А она бы нам не помешала, мне и моей сестре. Ведь мы не столько выступаем, сколько импровизируем. И чувствую, это будет заметно.

– Ты уверена, что это прокатит?– ворчу я, пока Ава выдувает последний припев "Желтой субмарины".

Она пафосно завершает и улыбается.

– Мы потрясны. Поверь.

Проблемка только в том, что я ей не верю. Последний раз я поверила своей старшей сестрице в начальных классах, когда она убедила меня, что совершенно нормально надеть костюм База Светика[1] в комплекте с крыльями на занятия по гимнастике, если трико осталось у бабушки. Учительница заставила меня заниматься в этом костюме весь урок, включая и упражнения с обручем. Ава до сих пор хихикает при одной мысли об этом. Некоторые воспоминания преследуют нас вечно и бесконечно.

Как бы то ни было, она пообещала мне треть сегодняшней выручки, что на тот момент прозвучало довольно заманчиво. Я надеялась, что заработаю на новые карандаши для штриховки.

– Кузина Джесси на прошлой неделе срубила пятьдесят фунтов,– говорит она, словно читая мои мысли. Её глаза принимают мечтательное выражение, как и каждый раз, когда она упоминает своего парня в Корнуолле, или, кажется, даже его родственников.

– Та самая кузина Джесси, которая классическая скрипачка?

– Ага.

– Которая играет в оркестре?

– Ну, это да,– соглашается Ава,– но она выступала в Труро, у чёрта на куличках. А посмотри на нас.

И я смотрю. Что касается места проведения мероприятия, то оно идеально: улица Карнаби-стрит в самом сердце западной части Лондона с толпами субботних покупателей, привлеченными ранним летним солнышком. Если бы мы были кузинами парня Авы, то вероятно сколотили бы приличное состояние. Но готова поспорить, она не играла упрощенный вариант мелодии Beatles для начинающих. И сомневаюсь, что она бросила занятия в четырнадцать, как Ава три года назад. И вряд ли ей аккомпанировала девчонка, которая впервые взяла в руки бубен только этим утром, как я.

Так мы зарабатываем деньги. Мы поём на улице.

– Думаю, мы заработаем, по меньшей мере, в два раза больше,– уверенно говорит Ава,– столько людей останавливалось посмотреть на нас.

– А может быть все дело в топе, который ты надела?

– Разве?– говорит она, опуская взгляд.– Что с ним не так? Он привлекает внимание гораздо больше, чем твоя футболка.

 – Всё так,– вздыхаю я.

Этим утром Ава потратила целых сорок пять минут, пока выбрала откровенный сиреневый топ и шорты из укороченных джинсов, которые сейчас на ней, и ещё двадцать пять, завершая свой макияж. Она выглядит, как всегда, обалденно: с блестящими волосами и фиалковыми глазами, фигуристая и задорная; ну, не совсем такая же задорная, как обычно, из-за болезни, но всё равно супер-секси. Из нас, должно быть, получилась странная парочка: стильная студентка, похожая на маскирующуюся кинозвезду, и её долговязая младшая сестра, похожая на фонарный столб в шортах.

Как бы я хотела быть на неё похожа. Пыталась, но без толку. Ну нет во мне нужной привлекательности. А она, лишь наклонившись за флейтой, сорвала шквал аплодисментов от группки проходящих мимо строителей. Впрочем, как только зазвучала её версия "Желтой субмарины", они поспешили своей дорогой. Видимо, даже у строителей чувствительный слух.

– И всё-таки, что мы имеем на данный момент?– с надеждой спрашивает она.

Я заглядываю в открытый футляр для флейты у наших ног.

– Две обертки от Starburst, жвачку и штрафной талон.

– Ох.

– Но один парень неподалеку продолжает на нас пялиться. Вон там, видишь? Если повезет, возможно, он даст нам фунт или даже больше.

Она вздыхает и на мгновенье кажется уставшей.

– Этого вряд ли хватит на билет в Корнуолл. Если так пойдет и дальше, я никогда не увижусь с Джесси. Давай исполним "Эй, Джуд". Моё последнее выступление "должны услышать, ему должны поверить", помнишь?

Я ухмыляюсь. Конечно же, я помню эту цитату из школьной стенгазеты. Хотя сомневаюсь, что в виду имелось именно то, о чем подумала Ава. И я начинаю понимать, почему ей не удалось выманить сюда никого из своих друзей, прежде чем она попросила меня.

Ава делает несколько пробных вдохов, затем начинает вытягивать первые ноты. Я бью в свой бубен так хорошо, как только могу, стараясь никому не попадаться на глаза. Я думаю, что должна "взять грустную песню и сделать её лучше", но это выше моих музыкальных возможностей. Мне нужно просто сделать её громче.

Тем временем парень, стоявший неподалеку, медленно приближается. И вдруг мне приходит в голову, что он может быть полицейским в гражданской одежде, если полицейские в гражданской одежде носят кожаные жилетки и ходят с оранжевыми рюкзаками. Возможно, мы играем в неположенном месте, и он собирается нас арестовать. Или ещё хуже – он похититель-вымогатель, высматривающий жертву.

Слава богу, я занималась дзюдо в последнем классе начальной школы. И на такой случай даже мой рост пришелся бы как нельзя кстати. В то время как Аве досталась внешность кинозвезды от мамы, я полностью унаследовала гены нашего длинноногого и тощего отца, который ростом под два метра, не говоря о безумной шевелюре, которой он тоже меня наградил, наряду с колосящимися сросшимися бровями. И хотя до папы я ещё не доросла, но однозначно буду повыше Парня в Кожаной Жилетке. Уверена, что смогла бы завалить его в рукопашном бою, если бы пришлось. Конечно, если только он тоже не занимался дзюдо.

Я оглядываюсь вокруг, но Аву не замечаю. Затем обнаруживаю, что она сидит на мостовой, склонив голову на колени.

– С тобой всё в порядке?– спрашиваю. Ей определенно нужен завтрак плотнее.

– Да. Просто захотелось передохнуть. "Эй, Джуд" играть намного сложнее, чем мне запомнилось. Кстати, я уже давным-давно закончила. А ты уже минут пять гремишь своим бубном одна.

– Да ну? – Уверена, она преувеличивает. Надеюсь, она преувеличивает. Я перестаю греметь. – Я наблюдала за вон тем парнем. Тебе не кажется, что он полицейский? И что это он держит? Уж не рацию ли?

Ава прослеживает за моим взглядом:

– Нет, думаю это камера. Ого! Да это может быть скаут.

Она вскакивает на ноги, чтобы выглядеть лучше.

– Не думаю,– говорю я,– он выглядит постарше и не носит галстука.

Ава закатывает глаза:

– Я имею в виду модельного скаута, а не бойскаута, тупица. Где-то здесь рыскает Лили Коул.

– Лили кто?

– Известная супермодель. Ты хоть что-нибудь знаешь о моде, Тед?

– Мама говорит что голубой и зелёный – отвратительное сочетание, но я всегда думала что...

Она прерывает меня, тыкая локтем в бок.

– Эй! Он идёт к нам. Веди себя естественно.

– О, нет. Он полицейский. Носом чую. Мы в шаге от судимости. – Ну, Ава, по крайней мере, точно. Я ещё слишком молода. К тому же, "Эй, Джуд" в её исполнении – преступление гораздо более тяжкое, чем моя игра на бубне.

– Привет, девчонки,– говорит молодой человек с обезоруживающей улыбкой,– как жизнь?

– Хорошо,– с напускной скромностью отвечает Ава. Она бросает на него взгляды из-под своих длиннющих ресниц, пока я пытаюсь вспомнить тактику обороны и защитные приемы.

– Меня зовут Саймон, и я из модельного агентства. Не против, если я сделаю снимок?

– О, не думаю, – Ава заливается румянцем,– я не совсем...

– Вообще-то, я имел в виду тебя,– говорит Саймон, глядя мимо неё.

Ава переводит взгляд на меня. А ведь Саймон несомненно смотрит в мою сторону. Нет, этого не может быть. Я тоже растерянно пялюсь на него. Он заглядывает прямо мне в глаза и расплывается в ослепительной улыбке.

– Я наблюдал за тобой, и ты великолепна. Не думала стать моделью?

Что? Великолепна? Я? Моделью? Нет.

У меня кружится голова. Это наверняка какой-то розыгрыш. Подозреваю, нас снимает скрытая камера. Интересно, Ава тоже замешана? Я бы сказала, она озадачена. С какой стати Саймон обращается к плоскогрудой страшилке со сросшимися бровями, когда рядом стоит красотка с лицом звезды экрана?

Он не сводит c меня глаз. Наверное, нужно что-нибудь сказать, но у меня пересохло во рту. Я качаю головой.

– Тебе стоит подумать над этим,– продолжает он. Роется в кармане ультрамодных чёрных джинсов и протягивает мне визитку. На ней логотип – заострённая буква М внутри бледно-голубого круга. Он говорит мне название агентства, но я почти ничего не воспринимаю из-за шума в ушах.

– Присмотрись к нам. Сколько тебе, если не секрет?

Во рту всё ещё сухо.

 – Пятнадцать,– говорит ему Ава уже не столько растерянно, сколько настороженно,– она слишком маленькая. Видишь ли, мы наслышаны о людях вроде тебя.

На мгновенье он кажется растерянным.

– Вообще-то нет,– говорит он,– пятнадцать – в самый раз. Для подиума рановато, но мы работаем даже с четырнадцатилетними. Приходи на собеседование. Приводи родителей. Мы – одна большая семья. Как насчет фото?