— Французская волчица! — вскрикнул Эдвард. — Я прикажу сжечь ее на костре за измену!

— Отдайте себя под мою защиту! Вы будете в безопасности до встречи с королевой. А я, в свою очередь, гарантирую передать вас в руки епископам, а не королеве.

Было похоже, что Эдвард обдумывает предложение.

— Да, он предоставит тебе защиту, — с насмешкой промолвил Хью. — Как его родственник Эймер защитил Гейвстона.

— Король не тот человек, которому грозит судьба Гейвстона, — сказал Аддис.

Но Хью попал в цель, напомнив о давно умершем любовнике короля, похищенном из-под защиты Эймера и казненном четырнадцать лет назад. Лицо Эдварда напряглось, на какую-то долю секунды на нем даже проступило выражение, отдаленно напоминающее решимость.

— Мы покинем эти ворота, но не забудем, какое оскорбление нашей персоне нанес этот город, — сказал он. — Мы объединимся с верными нам людьми и баронами и разгромим восстание, как в прошлый раз. Каждого человека, закрывающего нам эти ворота, постигнет судьба, которую он выбрал, предав нас.

Он повернул коня. Его свита расступилась в стороны, уступая дорогу, а затем вереницей последовала за ним. Только когда последняя богато украшенная мантия скрылась среди зданий, примыкающих к Стренду, тяжелая решетка ворот Ньюгейта начала подниматься.

Мойра ждала Аддиса в воротах. Мэр беседовал с ним достаточно долго, прежде чем он освободился и подошел к ней.

— Он не хочет, чтобы мы уезжали, но я объяснил, что самое худшее уже позади. Сейчас люди вернутся к своим занятиям, — пояснил он по дороге домой. — Сегодняшний день существенно изменил ситуацию. Если бы Лондон поддержал Эдварда, положение королевы стало бы гораздо хуже. Глуп тот король, который не понимает ценности этого города для укрепления своей власти, а говорят, что Эдвард враждовал с его жителями во время своего правления.

— Итак, все окончено?

— Нет, это еще не все. Все закончится только тогда, когда бароны решат, как поступить с королем.

— Ты будешь его преследовать?

— Некоторые предлагают, чтобы мы так поступили, но в этом нет необходимости. Его дорога на запад пройдет через поместья тех лордов, которые в долгу перед ним и Хью. Мы можем только надеяться, что те, кто столкнется с ним, будут помнить, что имеют дело с человеком, который все еще законный король.

Они въехали во двор дома, наводненный людьми, которые готовили оружие и упаковывали пожитки. Сэр Ричард громко отдавал распоряжения оруженосцам и слугам касательно приготовлений по доставке продовольствия и снаряжения. В городе нашлись места для расквартирования рекрутов Аддиса, но пятьдесят воинов, которые не помещались ни в комнатах, ни в трапезной, разбили лагерь во дворе и жили там несколько последних дней.

Ричард подошел к ним.

— Все в порядке, я сообщил остальным. Можем трогаться в путь через несколько часов.

Мойра в изумлении повернулась к Аддису. Она знала, что он уедет, но предполагала, что это произойдет через день или два.

Рука, державшаяся за ее плечо, сжалась, чтобы приободрить ее.

— Позовите меня, когда все будет готово. Я буду в покоях.

Когда они оказались на лестнице, вне поля зрения остальных, он остановился и взял ее лицо в ладони:

— Завтра наше расставание будет не легче. По правде говоря, я нашел бы тысячу отговорок, чтобы никогда не уезжать отсюда, но, увы, не могу позволить себе такую вольность.

Ей следовало понимать, что он сделает это именно так, пытаясь облегчить ей предвкушение боли. Он поступил точно так же, когда увозил Брайана.

— Последние два дня тебя здесь практически не было. Ты ни разу хорошо не выспался, а отдыхал лишь от случая к случаю, потому что город нуждался в твоей помощи. И если ты задержишься еще немного, никому хуже не станет.

— Сегодня мы выдвигаемся вперед и присоединимся к королеве. Я покажу Изабелле и принцу, что Барроуборо на их стороне.

Она поняла, что Аддис выбрал самый разумный путь, но легче от этого ей не стало. Он взял ее за руку и повел наверх.

— Пойдем приляжешь вместе со мной, Мойра. Было счастьем обнимать тебя в эти последние дни, когда я приходил сюда чуть-чуть поспать, но сейчас, прежде чем уехать, я хочу любить тебя.

Это была любовь, от которой замирало сердце. Сладкая и медленная близость, когда удовольствие сдерживалось другими эмоциями. Ее душа смаковала каждое прикосновение и ощущение так же, как и ее тело. Когда в конце концов они слились воедино, он двигался так, будто счастье процесса соития означало больше, чем его финал.

Мойре не удавалось расслабиться, сбросить напряжение, но ее это не волновало. Когда он закончил, она прижала его голову к своей груди, обняла за плечи и просто погрузилась в ощущение его близости.

Он пошевелился, затем погладил было ее бедро, но она остановила его руку. Он приподнялся и посмотрел на нее сверху вниз.

— Будет не по-рыцарски оставлять тебя так…

— Мне просто хочется обнимать тебя. Я удовлетворена.

— А я нет.

Он убрал ее руку со своего запястья и нежно погладил ее лобок.

— Мне доставит удовольствие наблюдать, как ты испытываешь наслаждение, как той ночью здесь, в доме, и днем в Саутворке.

Она раздвинула ноги.

— Хорошо, мы не хотим вас разочаровывать, милорд.

— Я тоже не хочу, чтобы ты осталась не удовлетворена.

Он смотрел на нее, но она его не видела. Ее глаза в удивлении закрылись при первом же его прикосновении. Он оставил в покое лобок и опустился ниже, туда, где находился центр единения, в котором еще не угасла пульсация от его напора. Экстаз быстро прошел по ее телу, ощущения нарастали, словно лавина; она впилась в него пальцами, то вытягиваясь всем телом, то сжимаясь в комок, с безмолвными мольбами взывая к нему и небесам.

Облегчение, неистовство, освобождение пронзили ее дрожью, заставив закричать так, что крик, должно быть, услышали все домочадцы. Страстные спазмы еще долго эхом отдавались в ее чреве после того, как тело расслабилось.

— Это было прекрасно, — со вздохом сказала она, прижимаясь к нему.

— Правда? Надо будет запомнить на будущее, — сказал он, смеясь. — Теперь дай мне немного покоя твоей любви, Мойра. Возможно, я смогу чуть-чуть поспать перед тем, как садиться в седло.

Он уснул, а она нет. Она обнимала плечи рыцаря, чувствуя тяжесть головы, покоящейся у нее на груди, не отпуская его ни на мгновение, стараясь растянуть каждый миг в вечность. Время действительно замедлилось, но не остановилось. Два часа спустя она стояла возле него, а тяжеловооруженные всадники садились на коней.

— Ричард слышал, что король Эдвард направляется на запад. Как и ожидалось.

— Ему некуда податься, кроме как в Уэльс или в угодья Деспенсеров, — сказал Аддис, наблюдая за тем, как лошадей загоняли во двор. За стеной дома пехотинцы проходили по переулку, готовясь покинуть город. — Генри Ланкастерский предполагал такую возможность, и будет ждать его там.

Он говорил о практических вещах, как будто это могло сделать его отъезд менее важным, но Мойра видела в его глазах те же чувства, которые испытывала сама.

— А ты все-таки последуешь за ним? — Она уютно устроилась под его рукой на пороге зала, сожалея, что прощание невозможно провести в более уединенной обстановке. Она хотела повиснуть на его плечах, рыдать и дать волю своим чувствам, кричащим под покровом ее сдержанного поведения, которое она старалась сохранять.

— Сперва мы отправимся на север к королеве, затем повернем на запад и присоединимся к Ланкастеру. Генри жаждет отмщения за казнь брата. Я буду чувствовать себя гораздо лучше, если буду уверен, что, когда короля возьмут в плен, там будет присутствовать хоть кто-то с холодным рассудком. Мы должны убедить Эдварда отречься от престола. Раньше никогда не казнили королей, но если его убьют, все королевство будет растерзано войной. Затем я должен остановиться в Хоксфорде и Дарвентоне и посмотреть, как там идут дела, — он внимательно оглядел двор и улыбнулся. — Твой дом опустеет, когда такое количество постояльцев разом съедет. После всей работы, которую ты проделала за последнюю неделю, может быть, тебе стоит отдохнуть и пока не принимать гостей.

— Несколько ночей хорошего сна для разнообразия, и силы ко мне вернутся, — она слегка улыбнулась, постаравшись не придавать значения их неминуемому расставанию. Их близость оставила в ней чувства мечтательности и удовлетворения, но это только обостряло грусть. Она боялась этих ночей, которые она проведет в одиночестве, когда он не будет с любовью держать ее в своих объятьях. Ночи одиночества и дни, лишенные звука его шагов.

Он потянул ее обратно в тень зала и, обняв, поднял на руки.

— Я вернусь, как только смогу. Ты сказала, что ты моя, пока я не верну себе Барроуборо, и я сделаю все, чтобы ты сдержала свое слово. Ты отправишься туда вместе со мной, так что договорись с кем-то об управлении твоего постоялого двора.

Да, он вернется, но, может быть, только спустя несколько недель, и эти недели пройдут без него. До сих пор выпадало так мало времени для счастья, и сейчас его осталось не намного больше. Будет ли достаточно одних воспоминаний для того, чтобы скоротать тот отрезок жизни, который она проведет без него?

— Ты привезешь с собой Брайана?

— Я не думал делать этого.

— Он должен увидеть триумф своего отца, когда это свершится. Я позабочусь о нем.

Он нахмурился.

— Там, где он находится, ему безопасней.

— Пожалуйста, Аддис. Я его после этого больше не увижу. Он твой наследник. Я подумала, что ты захочешь, чтобы он находился рядом, когда ты снова зайдешь в те ворота.

Похоже, он не особо обрадовался ее просьбе, и Мойра засомневалась, стоит ли продолжать эту тему дальше. — Возможно, если ты будешь с ним, то сможешь научиться любить его.