Сопровождаемый собаками, маркиз удалился, а Арабелла и Джордж, повинуясь какому-то неясному порыву, еще долго смотрели ему вслед.

– Наконец-то они свиделись с ее светлостью, – несколько бесцеремонно проговорил Джордж. – Где вы с ним повстречались, мисс Арабелла?

– В парке.

– А мы уж стали биться об заклад, пожелают ли его светлость повидать леди Бьюлу.

Арабелла молчала. Она знала, что не следует поощрять в слугах фамильярность и позволять им обсуждать поступки своего хозяина. Но в глазах самих слуг она была просто ребенком, которого вполне можно не брать в расчет. Да и ее жизненные обстоятельства наверняка внушали им подозрение: с чего это она подалась в компаньонки?

– Каков франт, верно? – с восторгом школьника, превозносящего героя, спросил Джордж. – А видели б вы его верхом! Мой дядька, а он старший конюх, говорит, что не видал среди господ никого с лучшей посадкой. Кое-кто не соглашается, говорит, ихний папаша сидел на лошади даже получше. Я-то слыхал, что старый маркиз мог творить с лошадьми ну прямо чудеса!

Джордж подхватил Бьюлу и понес наверх. У дверей классной он спустил ее на пол, а сам, разминая затекшие мышцы, подошел к окну.

– Да, одни понимают лошадей, другие нет, – проговорил он, как бы развивая свою мысль. – Взять, к примеру, эту леди Сибил. Дядька говорит, будь его воля, он бы за версту не подпустил ее к коням, кроме разве что деревянных. А, вот и она, легка на помине!

Арабелла встала рядом с Джорджем.

– Разве ее светлость каталась верхом одна?

– После завтрака мадам сильно разгневались, когда его светлость пожелал вывести собак. Им, говорит, нужно делать моцион. Леди Сибил ему, мол, а как же я. Его светлость отвечает: "Я скоро". А она: "Когда вернешься, меня здесь не будет!" Он на нее ни малейшего внимания. Если хотите знать мое мнение, его светлости стоит только пальцем поманить, и любая женщина прибежит к нему на задних лапках.

Арабелла выглянула в окно. Леди Сибил в изящной изумрудно-зеленой амазонке въезжала на посыпанную гравием площадку перед замком. Лошадь ее не слушалась, шла боком, пыталась встать на дыбы и вообще всячески демонстрировала свое презрение к седоку.

– Наши лошади застоялись, – заметил Джордж. – Дядька постарел, его помощников повыгоняли. Но теперь его светлость сам займется конюшней, лошадям требуется мужская рука.

Лошадь леди Сибил снова встала на дыбы, а затем неожиданно лягнулась задними ногами. Арабелла с первого взгляда поняла, что животное просто расшалилось, а леди Сибил не может справиться с ним. Она сидела злая, напряженная, слишком сильно натянув вожжи. На ее надменном лице было написано раздражение.

Подбежавший грум схватил лошадь под уздцы. Внезапно животное шарахнулось, испугавшись чего-то, и леди Сибил вылетела бы из седла, если бы в последний момент не вцепилась в луку седла.

Грум помог ей спешиться и стал успокаивать лошадь.

– Тпру, дружище, – ласково приговаривал он. – Тпру же!

– Вот уж действительно, тпру, – фыркнула леди Сибил. – Это не лошадь, а сущий дьявол. Ее нужно как следует проучить.

В руках у леди Сибил был небольшой хлыст с серебряной ручкой, и теперь, чувствуя себя в безопасности, она стегнула им животное.

Удары посыпались один за другим. Грум с трудом удерживал испуганную, готовую понести лошадь.

– И проследите, чтобы она мне больше не попадалась! – отрубила леди Сибил и в ярости вошла в дом.

– Какая жестокость! – ошеломленно воскликнула Арабелла. – Это же просто молодая лошадь!

– И притом одна из лучших в конюшне. Правильно мой дядька говорил про леди Сибил. – Джордж не скрывал своего отвращения.

– Какой гадкий поступок! – горячилась девушка. – Его светлость непременно должен узнать об этом.

Джордж с усмешкой посмотрел на Арабеллу:

– Ну, и кто же побежит наушничать? Только не я, себе дороже! И потом, когда ее светлость станет здесь хозяйкой, она наверняка припомнит оскорбление.

– Действительно, мы ничего не можем сказать, – вынуждена была согласиться девушка, хотя все в ней восставало против подобного обращения с животным, да еще столь прекрасным.

Роза отвела Бьюлу в спальню, а Арабелла отправилась к себе. Она не стала приводить себя в порядок, а долго сидела у туалетного столика, глядя в зеркало невидящими глазами. Да, возможно, маркиз и заслуживает презрения, но даже самому дурному человеку на свете не пожелает она такой жены, как леди Сибил Шератон.

В памяти девушки всплыли обрывки того, что рассказывала мисс Феллоуз, черпавшая свои сведения о леди Сибил у ее камеристки, говорливой особы, готовой излить душу всякому, кто будет слушать: "по уши в долгах"… "приняла решение обязательно выйти замуж к концу лета"… готова пуститься во все тяжкие там, где дело касается маркиза"… "ее вспышки гнева ужасны"… "никакие слуги не задерживаются у нее".

Значит, когда леди Сибил станет хозяйкой замка, Мэтти, Роза и Джордж или уйдут из него сами или им откажут от места.

Внезапно Арабелла почувствовала ненависть к избалованной, порочной красавице. Эта аристократка по рождению была ничем не лучше тех падших созданий, о которых мать Арабеллы однажды говорила, понизив до шепота голос.

Конечно, если бы Арабелла была так наивна и простодушна, как подобает в ее возрасте, вряд ли она разбиралась бы в таких вопросах. Чтение позволило ей узнать гораздо больше, чем любые родители осмелились бы поведать своей юной дочери.

В библиотеке ей попалась история семейства Борджиа и сочинения древнеримского сатирика Ювенала, описавшего весьма вольные нравы погрязшего в распутстве общества с такой откровенностью, что леди Дин наверняка пришла бы в ужас, будь она в курсе того, какие книги читает ее дочь.

Миновавшие столетия мало, что изменили в человеческой натуре, каждому, кто хоть немного знаком с историей, известно это. В любой эпохе Арабелла могла бы отыскать свою леди Сибил и от этого еще сильнее презирала маркиза за его слепоту в отношении этой женщины.

Да и знал ли, он леди Сибил? С ним она могла быть милой и ласковой, и тогда прозрение наступит слишком поздно: о ее низости и жестокости ему станет известно только после женитьбы.

И Арабелла решила, что ради замка и всех его обитателей нужно избавиться от леди Сибил Шератон. Если она останется, будут страдать не только лошади.

За последние дни все в замке стало иным. Солнечный свет лился сквозь чисто вымытые окна, цветы, стоявшие теперь повсюду, наполняли воздух своим благоуханием, и к их аромату примешивались запахи лаванды и воска. Полы были такими чистыми, что Арабелла просто боялась ступать на них, а в свежеотполированную мебель можно было смотреться как в зеркало.

И везде чувствовался хозяйский глаз мисс Мэйдерсон. Она то распекала горничных за неправильно разложенные камины, то учила их выбивать ковры, чтобы краски заиграли во всей красе, то заставляла убирать одну комнату за другой, пока, по словам Розы, девушки чуть не падали замертво.

С возвращением дворецкого Тернера произошли изменения и в его епархии. Высокие молодые лакеи в напудренных париках и опрятных ливреях со сверкающими пуговицами стояли на страже парадного входа. Слуги с таким усердием начищали серебро, что, как сообщил Арабелле Джордж, едва не стерли с него пробирные клейма. А на кухне, в царстве миссис Кумб, были сверкающие чистотой плитки пола, новые посудомойки и сутолока, начинавшаяся ровно в пять утра.

Но за всем этим по-прежнему скрывался глубокий, всепоглощающий страх. Да, маркиз вернулся домой, но как и прежде, он пребывал в неведении относительно того, что делалось здесь в его отсутствие. Неизвестно было также и то, что думал о происходящем в замке Джентльмен Джек.

Арабелла и не желала ничего знать. По вечерам перед сном она запирала дверь своей спальни, а ложась в кровать, с головой накрывалась одеялом, чтобы не слышать шагов Джентльмена Джека, когда он будет пробираться в комнату мисс Харрисон.

Тем не менее, все указывало на то, что он не появлялся. В глазах мисс Харрисон появилась настороженность, лицо застыло как маска. А по тому, как часто она подходила к шкафчику за очередной порцией коньяка, Арабелла поняла, что гувернантка находится на грани нервного срыва.

Рано или поздно кто-нибудь обязательно расскажет маркизу о Джентльмене Джеке, Арабелла не сомневалась в этом. Но кому по силам такой поступок: ведь страх, в котором разбойники держали всю округу, был вполне реален. И даже если маркизу станет все известно, что может сделать один человек, если, конечно, он не позовет на помощь отряд драгун, против банды вооруженных головорезов?

Как бы то ни было, решила девушка, маркиза следует предупредить. Но прежде она избавится от леди Сибил.

Она как раз размышляла над тем, как это получше сделать, когда невольно ухватила слова мисс Феллоуз:

– Держите этих кошек в детской, мисс Харрисон, не позволяйте им разгуливать по всему дому. Дело не только в том, что от них все вверх дном, а я не желаю за ними чистить. Главное, камеристка сказала, что ее светлость совершенно не выносит кошек.

"Ее светлость не выносит кошек!" – каким образом она, Арабелла, могла бы этим воспользоваться?

Девушка тихонько выскользнула из комнаты и спустилась на второй этаж. Покои леди Сибил находились как раз напротив лестницы.

До Арабеллы донесся звук голосов, и, перегнувшись через перила, она увидела, как ее светлость под руку с маркизом входят в зал из гостиной.

– Ты проявил ко мне невнимание, – надув губки, своим красивым голосом говорила леди Сибил, – поэтому я отправилась на верховую прогулку одна. Мне было так тоскливо и одиноко, что я подумала, не лучше ли мне вернуться в Лондон, где наверняка найдется хоть кто-нибудь ценящий меня.

– Только сегодня утром ты заявила, что не желаешь кататься, – возразил маркиз.

– Я передумала, – парировала леди Сибил, – преимущество, дарованное женщине. Но положа руку на сердце признаюсь, что без тебя не получила от прогулки никакого удовольствия. Все кажется таким занятным, когда мы вместе. Неужели ты, Джулиус, до сих пор не понял этого?!