«Хм, волю… Волю к чему? – мысленно одернула она себя. – К ужасу, к чувству вины? А может, это и хорошо, что обволакивает, расслабляет… Надо же как-то жить. Или не жить вовсе. Потому что с ужасом и чувством вины жить нельзя».

Тут же услужливым рефреном зазвучал в ушах быстрый голос Марго: «Это судьба, Сонь, судьба… Не упусти свой шанс…»

А может, черт возьми, и правда?! Ведь надо же как-то жить дальше, ведь не ляжешь теперь, не умрешь вместе с ужасом!

«Хотя – опять глупости лезут в голову… Глупости, глупости. Нет для меня ни спокойствия, ни благодати, ни томной лености. И оправдания тоже нет. Все это – чужое, из другой жизни».

Соня вздохнула – очень тяжелый вздох получился. Марк чуть качнулся вперед, в глазах застыл вопрос: что, что? Но вслух ничего не спросил, молчал по-прежнему.

«А может, было бы лучше, если б спросил… – мелькнула у нее мысль. – Такая сейчас минута – все бы ему рассказала… Исповедовалась бы, как на духу. Интересно, как бы он воспринял мою исповедь?»

Солнце поднялось в зенит, стало припекать макушку. Это что, время к обеду идет? Неужели они так долго плавают?

– Ну что, Сонечка, возвращаемся? – будто услышал он ее мысли. – Обедать пора…

К дому возвращались другим путем, вдоль озера, по тропинке. Густое разнотравье звенело цикадами, тянуло к солнцу желтые, лиловые, розовые головки соцветий. Сильно пахло нагретой водой. Зной поднимался настоящий, солнечно-белый, слепило глаза. Соне стало жарко в джинсах… На затылке, под волосами образовалась испарина. Подумалось вдруг – даже легкого сарафанчика с собой не взяла… Собиралась, как в побег. А впрочем, и впрямь в побег, чего уж… В джинсах бежать удобнее.

– Устала, Сонечка? Ничего, почти пришли… Сейчас немного в горку, и мы уже дома.

Тина ждала их с обедом. Стол был накрыт на затененной террасе. Белая крахмальная скатерть, пузатые запотевшие графинчики с холодными соками. Соня с жадностью выпила стакан апельсинового, и горло словно ожгло холодом.

На первое был супчик-жюльен, на второе – какая-то необыкновенная белая рыба, очень вкусная. Соня умяла все с аппетитом. Даже не заметила, как Марк осторожно подложил ей второй кусок рыбы на тарелку. Тоска тоской, а голод не тетка… Да и прогулка на свежем воздухе дала о себе знать.

На десерт – обычная яблочная шарлотка. Так себе, подумала Соня. У нее иногда лучше получается, Екатерина Васильевна в свое время секретом поделилась. Для теста надо взбивать белки и желтки по отдельности, а в яблоки обязательно грецкий орех добавлять. И чуть-чуть корицы. Олег очень любил шарлотку…

Еще в той жизни, когда… Когда…

Марк что-то говорил, но вдруг осекся на полуслове, с тревогой глянул Соне в глаза.

«Да что это, в самом деле, он и впрямь мои мысли читает, что ли? Или у меня лицо так сильно изменилось?»

– Может, пойдешь к себе, Сонечка? Мне кажется, тебе надо отдохнуть… Поспать немного. Сейчас самая жара. Не зря врачи говорят о пользе сиесты.

– Да, пожалуй…

– Я тебя провожу. Идем.

– Не надо. Я сама…

– Ты что, боишься меня?

– Нет. С чего вы… С чего ты взял?

Все-таки не ложилось ей на язык это «ты», звучало абсолютно по отношению к Марку неестественно. Слишком он… деловой. Нет, не то слово. Не деловой. Скорее – недосягаемый. Не в том смысле, что она на него каким-то образом посягает, а в том, что сама такая мысль – вдруг начать посягать! – абсурдной кажется. Нет, он абсолютно чужой… Чужой недосягаемый… Серьезный взрослый мужчина в расцвете лет.

А впрямь, интересно, сколько ему? Если Марго двадцать примерно, то получается, сорок с хвостиком? Или под пятьдесят? А впрочем, ей-то какая разница, господи? Детей, как говорится, не крестить…

Марк проводил ее до дверей комнаты, склонился, руку поцеловал. Хорошо, хватило ума не дернуться ланью, как прошлый раз. Попала пастушка в барский дом, что делать, терпи реверансы.

В комнате было прохладно – в углу тихо шумел кондиционер. Спать не хотелось. Да и не устала она, отчего бы ей устать? Хм… попала в странное положеньице… Надо бы обдумать ситуацию. Может, удрать по-английски? А что, пока Марго дома нет…

Соня подошла к окну, отодвинула занавеску, огляделась. А красиво у них тут, черт побери… Сад ухоженный, с цветами, с подстриженными в линеечку кустами. Дорожки ровные, в разные стороны. Скамья-качалка в тени. О, да тут балкон есть! Вчера она не заметила. Соня открыла дверь, вышла на балкон и почувствовала, как ее опалило зноем… Нет, в комнате лучше, прохладнее.

Она вернулась в комнату, села в кресло, подобрала ноги, обхватила колени руками. Хм… Польза сиесты, говоришь… Хороша сиеста – наедине с горькими мыслями. Что, что дальше-то? Может, Олегу позвонить? Как они там?..

Нет, не будет он разговаривать, подумалось Соне. Это ж понятно. Тем более там, наверное, Ленка… А вдруг она уговорит его сбагрить Николеньку куда-нибудь? Как-то раньше не приходило такое в голову! А вдруг – и впрямь?

Она подскочила, начала мерить шагами комнату. Ленка, Ленка, а ведь ты можешь! М-м-м… Как больно внутри, как царапает сердце тоска. Как стыдно. Как мерзко… «Что же я натворила-то, господи? Бежать надо отсюда, бежать… Черт с ними, с обидами! Что за помрачение обиженного сознания на нее накатило – отдать им Николеньку?»

Соня застонала, закрыла глаза, и тут же всплыла в голове картинка… Двор, машина, Олег с Николенькой на руках. Несет его к подъезду, скукожившись от испуга. Будто не своего сына несет, а тяжкую ненужную ношу.

Вспомнила, и снова сердце зашлось обидой! Такой по-новому яростной – не продохнуть!

«Господи, да в чем, в чем я виновата?! Что, разве чужим людям ребенка подбросила? Ведь нет, нет! Родному ж отцу, близкому человеку! Да и то потому, что в помрачении сознания была! А потом… Потом, это ж не навсегда. Потом я его заберу… Приду к нему, позвоню в дверь… Он откроет, а я ему: «Ладно, живи… Живи, как хочешь. Я за сыном пришла… А ты живи счастливо, с Ленкой, разрешаю тебе великодушно. Все же хотят жить счастливо, без проблем… Может, я тоже хотела хоть немного – без проблем? Чтоб утро было яркое, беззаботное… Лес, озеро, белые лилии… Что, права не имею? Ведь совсем немножко? В чем моя вина, скажи? Для меня не может быть утро беззаботным, а день – наполненным и счастливым? Это все не для меня? Это только для тебя, да? И для Ленки?»

Соня сама не заметила, что проговаривает вслух свои окаянные мысли. Сидит, шепчет яростно, покачиваясь из стороны в сторону. И слезы по щекам бегут. Шмыгнула носом, провела горстью над верхней губой. Снова затряслась в рыдании, едва сдерживая себя, чтобы не в голос…

Наревелась, обмякла. Голова поплыла, глаза сами собой сомкнулись. Так и уснула в кресле, безвольно уронив голову на плечо.

Проснулась она от стука в дверь. Вздрогнула, огляделась испуганно. В первую секунду даже не поняла, где находится.

– Сонь, открой…

Голос Марго. Соня бросилась к двери, пальцы с трудом справились с защелкой.

– Ты как тут? Живая? Ну и видок у тебя… Спала, что ли?

– Спала…

– А почему в одежде?

– Я в кресле заснула.

Марго выглядела потрясающе. Энергия молодого здорового тела выплескивалась наружу, будто там, в теле, ей было слегка тесновато. И глаза блестели жадным любопытством.

– Я так поняла, вы с отцом сегодня вместе день провели?

– Марго, прошу тебя, не начинай, а? – произнесла Соня резко, чтобы сразу ударить по этому любопытству. Чтоб не высовывалось.

– Да что я такого спросила-то, не пойму? Ты чего, Сонь?

– Вот и не спрашивай ничего больше, поняла? Раздражает твое глупое сводничество! Да и вообще, с чего ты взяла?..

– Все, Сонь, не буду… Не буду… – выставила перед лицом розовые ладошки Марго. – Давай тему сменим, согласна… А я, между прочим, в город моталась. Кстати, назавтра тебя в салон записала…

– В салон? Зачем в салон?

– Ничего себе вопросики… Как это – зачем? Чтобы себя в порядок привести!

– А что со мной не в порядке?

– Ну… Ты не обижайся, конечно. Видок у тебя… Как бы это сказать… Неухоженный. Кстати, я тебя под нашей фамилией записала – Оленина. Твоей-то я не знаю… Так что будешь завтра Соней Олениной, никуда не денешься! Ничего не поделаешь, это судьба, Сонь!

Марго хохотнула довольно, уселась в кресло, принялась разглядывать свежий маникюр. «Вот девица – все с нее как с гуся вода!» – подумала Соня. Ее вдруг зло взяло – да что она себе позволяет? Сначала затащила сюда, теперь вздумала судьбой распоряжаться! Что происходит, в самом деле?

– Нет, Марго, зря старалась. Не пойду я ни в какой салон. Я завтра утром уеду отсюда. На вокзал отвезешь, как обещала?

– Сонь, Сонь… Ну чего ты опять… – испуганно вытаращилась на нее Марго. – Обиделась, что ли? Да брось… Я ж ничего такого… Я как лучше хотела…

– А не надо как лучше. Особенно если тебя об этом не просят. Спрашивать надо, нужны ли твои любезности, дорогая! Так что будь добра, отвези-ка меня на вокзал, исполни данное обещание!

– Не-а. Никуда я тебя не повезу… – подняла Марго на нее спокойные, вдруг ставшие грустными глаза. – У меня рука не поднимется, Сонь. Да и папа тебя уже никуда не отпустит.

– В смысле? – Соня нервно дернула бровью. – Как это – не отпустит?

– Ну, то есть… Уговорит еще погостить. А ты что подумала? В подвале запрет, как рыцарь Синяя Борода? – Марго снова улыбнулась нарочито легкомысленно, будто и Соню приглашая повеселиться.

Но Соне веселиться вовсе не хотелось. Даже из вежливости. Хотелось, наоборот, поставить на место эту самоуверенную девчонку. Нафантазировала себе бог весть чего!

– Я завтра утром должна уехать, Марго, – проговорила она еще раз в раздражении, четко разделяя слова. – Если ты не способна сдержать своего обещания, мне придется вызвать такси. По какому номеру у вас тут вызывают такси?

– Сонь… Ты это серьезно, что ли? – напряглась Марго, выпрямляя спину.

– Серьезнее некуда. Да ты поставь себя на мое место хоть на секунду! Как бы ты себя чувствовала, окажись в таком дурацком положении?