Его рука запуталась в ее волосах.

– Никогда, слышишь, никогда не смей даже упоминать о смерти при мне! – яростно прошептал он.

Марго сделала вид, что не слышит.

– Что же д-до моего гнева, милорд… я до сих пор сержусь, если хочешь знать. И буду с-сердиться еще долго. П-по крайней мере пока мы не приедем в Белхэйвен. Я т-так с-сердита, что даже не п-поцелую тебя на ночь.

Его рука, гладившая ее волосы, замерла, потом он осторожно потянул ее к себе.

– А я и не рассчитывал на поцелуй, – солгал он. На самом деле все это время, пока Марго говорила, Эрик ломал голову, как бы невзначай поцеловать ее, чтобы она к тому же приняла это за чистой воды случайность. – И не только сейчас, но и вообще. Ваши капризы не уступают вашему тщеславию, миледи.

– М-может, ты этого и не с-сделаешь, но вовсе не п-потому, что не хочешь, – возразила она без малейшей обиды в голосе и сладко зевнула. Марго закрыла глаза и немного поерзала, устраиваясь поудобнее, заставив Эрика стиснуть зубы, чтобы не застонать от отчаяния. Наконец она удобно устроилась у него на груди. – Как сильно бьется у т-тебя сердце, мой Эрик! Б-будто сокол машет крыльями!

Боже милостивый, уж не сошел ли он окончательно с ума, думая, что сможет уснуть в одной постели с прелестной, нежной женщиной без мысли овладеть ею! И бедное сердце Эрика было не единственной частью тела, которое бунтовало против принятого решения. Никогда раньше не жаждал он так любить женщину, как сейчас Марго. А ко всему прочему он безумно боялся, что все-таки усталость возьмет свое и он уснет, а во сне, на той грани между сном и реальностью, когда все возможно, его страсть и безумное желание возьмут над ним верх.

– Перестань болтать и спи, – грубовато буркнул он.

– Ага, – пробормотала она полусонно, – уже сплю. Я так устала. Спокойной ночи, мой Эрик. Как я люблю тебя!

– Спокойной ночи, Марго, – прошептал он, вздохнув с облегчением, когда наступила тишина.

Дыхание Марго вскоре стало ровным. Оно нежило его кожу, будто самая изысканная ласка, а девушка прильнула к его груди. Но только после того, как Эрик окончательно убедился, что она крепко спит, он позволил себе немного расслабиться.

Глубоко вздохнув, он попытался унять бешено колотившееся сердце. Господи, как же он любил ее! Казалось, это чувство с каждым днем становится все глубже, постепенно овладевая всем его существом. Оно было похоже на болезнь, тяжелую болезнь, глодавшую его тело и отбиравшую последние силы. Эрик ломал голову, ища выход из этого тупика. Может, по возвращении в Белхэйвен стоит заглянуть к местной шлюхе и это облегчит его страдания? Если он не найдет выхода, то очень скоро превратится в жалкого раба, который будет счастлив валяться в ногах у Марго ле Брюн.

Недалек тот день, когда они достигнут Белхэйвена. И Марго станет женой одного из его братьев. Какая мучительная мысль! И как он, Эрик, сможет жить дальше?

Вероятно, ему придется уехать. Да, именно так он и поступит. Уедет. Объяснит отцу, что решил немного попутешествовать, и попросит освободить его всего на пару месяцев. Отец, конечно, заставит его подождать по меньшей мере дня свадьбы, но он как-нибудь вытерпит, а потом сбежит, лишь только торжественная церемония подойдет к концу. Ему не высидеть на свадебном пиру, глядя, как его брата отведут в спальню Марго. Он просто не выдержит, сойдет с ума.

Одна мысль о том, что другой мужчина, пусть даже его родной брат, коснется Марго, заставила Эрика теснее прижать девушку к груди. Гнев удесятерил его силы, и Марго слабо застонала во сне, попытавшись освободиться из железного кольца его рук. Эрик тут же отпустил ее и с раскаянием поцеловал в затылок.

– Прости, – прошептал он, – и постарайся уснуть.

Марго легонько вздохнула и вновь прижалась к нему, закинув на него согнутую ногу. Эрик улыбнулся и прижал ее ладонью.

Как странно – лежать в постели с женщиной и даже не пытаться овладеть ею! По правде говоря, прежде с ним такого не случалось, тем более что, когда он ложился с женщиной в постель, она оставалось ровно столько, чтобы насытить его плоть и утолить желание, а потом немедленно уходила. В Белхэйвене – потому, что ублажавшие его служанки должны были затемно вставать и приниматься за работу, и девушкам вовсе не улыбалось быть застигнутыми среди ночи в господских покоях, а вне дома, когда он покупал шлюх, те быстро исчезали, надеясь с пользой провести остаток ночи. Как бы то ни было, но до сих пор Эрику не доводилось проспать до утра, держа женщину в своих объятиях, и сейчас он мог только удивляться странному чувству покоя и уюта, овладевшему им. Сонная Марго прижималась к нему всем своим восхитительным телом. Даже просто касаться его доставляло Эрику неизъяснимое счастье, и он изо всех сил старался не думать о наслаждении, которое мог бы испытать, перевернув ее на спину, накрыв собой и глубоко вонзившись внутрь!

Возникшее перед глазами видение чуть было окончательно не лишило его рассудка, так что ему пришлось тряхнуть головой, чтобы прийти в себя.

Надо было послать с ней Жофре, уныло подумал Эрик. Вот как ему следовало бы поступить, если бы в его голове оставалась еще хоть капля разума. Жофре – прекрасный человек и опытный воин, умный, осторожный и бесстрашный, он смог бы ничуть не хуже его самого уберечь Марго от опасности. А может быть, даже лучше, поскольку, похоже, прекрасная леди не так будоражит его душу.

Да, было бы куда лучше, если бы он послал Жофре! И все было бы чудесно, только теперь в постели с Марго лежал бы именно Жофре, его рука обвивала бы тонкую талию, его ладони ласкали бы эти нежные бедра…

В ярости Эрик опять чуть было не раздавил Марго в объятиях.

– Эрик! – сквозь сон запротестовала она.

– Прости, малышка, – прошептал он, – я больше не буду, клянусь.

Она что-то неразборчиво пробормотала в ответ, но через минуту снова затихла. Эрик тяжело вздохнул, вглядываясь в темноту. Нет, он правильно поступил, что не послал Жофре. Ему не следовало этого делать, и сейчас он был даже рад, что поехал сам. Не пройдет и двух дней, как он навсегда расстанется с единственной женщиной, которую будет любить до последнего вздоха.

Но по крайней мере эти два дня у них никто не отнимет! Два коротких дня, когда он может наслаждаться ею, представляя, что она навеки принадлежит ему одному! Всего два дня… и помнить их Эрик будет всю жизнь.

– Я люблю тебя, Марго, – прошептал он в темноту.

Она не шелохнулась, не ответила, и Эрик услышал ее спокойное, ровное дыхание.

И прежде чем наконец закрыть глаза, он опустил голову и еще раз прижался долгим поцелуем к шелковистой пряди, упавшей ей на лоб.


Едва лишь забрезжил рассвет, их разбудили. Кто-то громко забарабанил в дверь, и в комнату ворвалась целая толпа женщин.

– Вставайте, вставайте! Милорд, миледи! Вставайте, говорю! – кричала Летия, и в голосе ее звучал непередаваемый страх. Бросившись к окну, она широко распахнула тяжелые ставни, позволив предрассветному холодку ворваться в комнату вместе с первыми лучами солнца.

Как и положено закаленному воину, Эрик мгновенно вскочил на постели, будто услышав боевой зов трубы. При этом он нечаянно всей тяжестью вдавил Марго в перину, хотя только что прижимал ее к груди так же нежно и бережно, как ребенок – любимую игрушку. Такая бесцеремонность заставила Марго немедленно проснуться.

Эрик недоуменно протирал глаза кулаками. Марго попыталась встать. Но то, что они увидели, ошеломило обоих до такой степени, что сон исчез как по волшебству.

Летия с дочерьми хватали разбросанную по комнате одежду гостей и с размаху швыряли прямо в открытое окно. Увидев, что молодая чета проснулась, Летия бросилась к ним, заламывая руки:

– Уж не обессудьте, миледи, что пришлось так грубо разбудить вас, но там, снаружи, какие-то люди с оружием. Они только что появились. Требуют сказать, не видел ли кто из нас красивую леди с распущенными золотыми волосами. Мой муж сказал им, что мы никого не видели, и сейчас старается не дать им войти в дом. Но я боюсь, что им придет в голову обыскать тут все сверху донизу. И уж тогда они непременно вас отыщут. Надо спрятать вас, и поскорее.

Одним быстрым движением Эрик отшвырнул одеяла в сторону и вскочил с постели, потянув за собой Марго. Бедняжка, так окончательно и не проснувшись, чуть не падала, не понимая, что происходит. Только мысль о том, что Черный Донал опять настиг их, мешала ей рухнуть в постель и тут же закрыть глаза.

– Летия, – начал Эрик, но она перебила его:

– Нельзя терять ни минуты, милорд! Идемте со мной, и побыстрее!

Одна из ее дочерей подала ему тунику, и Эрик поспешно натянул ее на себя, с облегчением подумав о том, что, ложась спать, благоразумно решил не расставаться с лосинами. На Марго оставалась только тонкая, как паутинка, сорочка. Оба были босы.

– Майкл, быстро раздевайся и полезай в чан! – скомандовала одна из дочек Летии, обращаясь к своему маленькому сынишке. Ребенок послушно принялся сбрасывать с себя одежду, покуда две другие дочери хозяйки продолжали швырять из окна одежду. Не была забыта и тяжелая кольчуга Эрика.

– Мое оружие! – с ужасом воскликнул он.

– Черт бы побрал и вас, и ваше проклятое оружие! – воскликнула Летия. – Лучше подумайте, как спасти свою жизнь!

Эрик молча последовал за хозяйкой, таща за собой Марго. Однако он не мог удержаться от горького вздоха, увидев, как за кольчугой последовал и его тяжелый боевой меч.

Хозяйка бегом промчалась по лестнице, которая вела в большое помещение на нижнем этаже, увлекая за собой молодых людей. Марго споткнулась, и Эрик, подхватив ее на руки, поспешил за Летией. Спустившись, та остановилась посреди комнаты, а двое ее сыновей завернули в сторону расстеленный на полу ковер. Перед глазами молодых людей появилась крохотная дверца, ведущая в подвал. Все семейство во главе с хозяином окружило кольцом молодую чету, с тревогой наблюдая за ней.