Получаю смс от Оли и непонимающе смотрю на него.

Что значит, она приехала? Куда? Сюда? Перезваниваю подруге, но она не отвечает, вернее, ее телефон недоступен. Не понимаю, что мне делать. Ехать в аэропорт ее встречать? Или ждать дома?

“Я скоро буду, жди” — приходит следующее смс.

Я срываюсь с работы домой, накрываю на стол из того, что у меня было дома и жду. В какой-то момент понимаю, что жду слишком долго. Пишу подруге с вопросом, где она, но сообщение остается непрочитанным. И на звонки она не отвечает. Я начинаю волноваться, хожу по комнате и не понимаю, то ли Оля решила таким образом пошутить, то ли что-то случилось. Об этом не хочется даже думать! Как представлю, что Игорь мог до нее добраться, так внутри все и леденеет.

Самое ужасное, что я не могу больше никому позвонить. Контактов ее брата у меня нет, родителей, которые живут здесь, тоже. Единственное, что я знаю — адрес. Когда спустя два часа от подруги нет никаких вестей, решаю поехать туда. Ждать больше нет сил, я только извожу себя вопросами.

Вести автомобиль я оказываюсь не в состоянии, поэтому вызываю такси, которое подвозит меня по адресу за полчаса. У ворот я выхожу с быстро колотящимся сердцем. Что-то не так. Точно что-то должно быть не так. Оля не могла просто взять и пропасть. Не сквозь землю же она провалилась.

Мне долго никто не отвечает, когда я нажимаю на кнопку звонка. Никто не выходит, и только когда я настойчиво нажимаю на звонок, ко мне движется охранник.

— Здравствуйте, — начинаю говорить. — Сегодня прилетела моя подруга. Оля. Ее родители живут здесь.

Мужчина рассматривает меня несколько мгновений, а затем вздыхает и мотает головой:

— Мне очень жаль сообщать вам это, но они все попали в аварию. Насколько мне известно, хозяева погибли, а дочь вроде бы осталась в живых.

Я теряю дар речи и ошарашенно смотрю на мужчину.

— Вы уверены, что это они? Точно? Лебедевы?

— Девушка, — он открывает калитку и пропускает меня на территорию. — Нам позвонил их сын Станислав, сообщил об аварии и сказал не давать никаких комментариев прессе. Я и вам ничего говорить не должен был.

Я киваю. Стас Олин брат, все правильно. Значит, информация точная.

Чувствую, как становятся ватными ноги. Я даже отшатываюсь и прижимаюсь спиной к ограждению, не в силах стоять. Родители Оли погибли, а она? Жива? Или вроде бы?

— Вы ничего точно не знаете, да? — спрашиваю у мужчины и он тут же мотает головой. Да и откуда ему знать? Он простой охранник, осведомлен обо всем только со слов Стаса. — Можете дать мне номер ее брата?

— Не думаю, что могу, — мужчина мешкается.

— Наберите его, пожалуйста. Скажите, что с ним хочет поговорить подруга его сестры Валерия. Ну же! Я переживаю за Ольгу, она написала мне сообщение, что приезжает и… пропала. Мне необходимо знать, что с ней. Какие прогнозы, в какой она больнице.

Мужчина кивает и просит меня подождать, после чего скрывается в доме и выходит спустя несколько минут с клочком бумаги в руке.

— Вот возьмите, — он протягивает его мне. — Станислав сказал, можете ему позвонить.

— Спасибо, — говорю со слезами, что скатываются по моим щекам от облегчения. — Спасибо большое.

Я набираю Стаса сразу, как оказываюсь за воротами. Вслушиваюсь в бесконечно долгие гудки, которые кажется, что не заканчиваются, а потом едва не захлебываюсь от эмоций, потому что слышу его уставший голос:

— Слушаю.

— Стас, это Лера. Оля написала мне сообщение, что прилетела и пропала. Я узнала, что была авария. Что с ней? Она в порядке?

— Она не в порядке, но живая, — со вздохом произносит он. — Я буду в стране завтра, если все будет в порядке. Можем встретиться.

— В какой она больнице?

— Нет смысла ехать, Лера, — говорит вместо адреса. — Насколько я знаю, она в коме и неизвестно, когда придет в себя.

Я глотаю слезы, которые провоцируют давящий ком в горле. Оля в коме. Не приходит в себя и пока неизвестно, что с ней вообще. По словам Стаса я практически ничего не понимаю, да он и сам многого не знает…

— Позвони мне, когда прилетишь, пожалуйста. Я хочу поехать в больницу, даже несмотря на то, что ничего неизвестно. Я… просто в шоке, Стас.

— Никто не ожидал такого, Лера, — с напускным спокойствием произносит он. — Мне пора, я наберу завтра.

Я стираю слезы со щек и делаю глубокий вдох. Такси вызываю дрожащими от нервов руками. Не помню, чтобы когда-либо прежде мне было так же плохо, как сейчас. Стас прав. Никто ничего подобного не ждал. Мне трудно представить его шок, ведь за один день он узнал о том, что его сестра на грани смерти, а родители погибли.

По пути домой пытаюсь держать себя в руках. Отменяю встречи и говорю Юле, что не смогу быть на работе. Я в том состоянии, когда не получится спокойным тоном раздавать приказы и притворяться, что все в порядке, потому что на самом деле ничего не в порядке. Все сильно плохо и я не в состоянии это скрывать.

— А деньги, девушка? — меня останавливает взволнованный таксист. — Вы же не заплатили.

— Извините.

Достаю из кармана смятые купюры и вручаю ему, бросая короткое:

— Без сдачи.

Он уезжает, а я бреду домой в расстроенных чувствах. В квартире сворачиваюсь клубочком на диване и проматываю в голове счастливые моменты с Олей. Она ведь такая жизнерадостная, веселая, улыбчивая. И она осторожная. Как она могла попасть в аварию? Понимаю, что от подобного никто не застрахован, но почему она не позвонила мне и не попросила встретить их? Я ведь прекрасно вожу машину и всегда слежу за дорогой.

От мыслей меня отвлекает звонок телефона, который резко нарушает тишину комнаты. Я вздыхаю, тянусь к мобильному и машинально отвечаю.

— Включи новости, Лерочка, — притворно сладким голосом говорит Игорь в трубку.

Почему-то от этого его тона по спине скатывается капля холодного пота, а кожа покрывается мурашками. Еще до того, как я вижу на экране кадры той самой аварии, понимаю, что ничего хорошего там не будет.

Ведущая рассказывает о том, что сегодня неподалеку от аэропорта города случилась авария. Водитель такси не справился с управлением и выехал на встречку, где врезался в автомобиль, который я узнаю сразу же. Это машина отца Оли. Я прикрываю глаза, а затем открываю сообщение, которое пришло на мой телефон.

“Буду у тебя через два часа. Будь хорошей девочкой и вынеси мне свой телефон”

Я сразу же понимаю, что авария, в которую попала Оля — не случайность. Ее подстроил Игорь, который теперь уж точно ни перед чем не остановится.

Глава 44

Когда я открываю глаза, думаю, что умерла и так выглядит рай. Перед глазами яркий свет, кажется, что бездонный. Я тут же закрываю веки, а когда открываю их в следующий раз, вижу мужчину в белом халате. Кажется, я еще не в раю. А судя по боли во всем теле, я в аду, который только начался, если верить обеспокоенному лицу мужчины.

— Вы меня слышите? — спрашивает он. — Моргните, если да.

Кажется, моргнуть получилось, потому что мужчина удовлетворенно кивает и говорит:

— Вы сильная. Выкарабкались. Реабилитация будет долгой, но вы справитесь.

Пока он треплется, я прислушиваюсь к себе. Руки чувствую, ноги, кажется, тоже. Пытаюсь ими пошевелить, больно, но судя по встрепенувшемуся врачу, получается.

— Лежите тихо. У вас все в порядке. Инвалидом вы не останетесь. Будет сложно, конечно, первое время, но вы сильная, справитесь, а мы поможем. С вами полиция поговорить хотела, сможете.

Я моргаю.

— Тогда мы уберем эти трубки, заодно посмотрим, как вы сами дышите.

Дышу я с трудом, но все же это у меня получается, поэтому разговор с полицией не откладывается. Ко мне приходят два молодых парня, одетых по форме. Улыбаются, один раскрывает папку и готовится записывать. Вопросов у них немного.

— Вы видели, кто в вас стрелял?

— Нет.

— Есть кто-то, кто может желать вам зла?

— Бывший муж.

— Фамилию, имя бывшего мужа назовете?

— Орловский Игорь Павлович.

Они переглядываются. Смотрят друга на друга, затем на меня. Один из них уточняет:

— Тот самый Орловский.

— Да, тот самый.

Повисает пауза, во время которой я понимаю, как глупо звучат мои слова. У меня на руках нет ничего, что могло бы уличить Игоря. По крайней мере, доктор сказал, что моего телефона со мной не было, а в квартире наверняка поработали люди Игоря. Не зря же он спустил в меня столько пуль.

— Давайте еще раз, — говорит парень. — Вы утверждаете, что Орловский Игорь Павлович может быть причастен к тому, что с вами случилось?

Я перевожу на них взгляд. Понимаю, что они оба считают меня ненормальной. Или думают, что я не отошла от наркоза и не знаю, что говорю. В какой-то момент я и сама так думаю, но потом вспоминаю, что он сделал с Олей и киваю. Да, он причастен. Пусть разбираются, в конце концов.

— Мой телефон, — говорю им. — Найдите мой телефон, там доказательства.

Разговор на этом заканчивается, потому что я теряю сознание, а когда прихожу в себя, узнаю, что телефона они не нашли. Ни в моей квартире, ни в вещах, которые были со мной. Его просто нет, но я в этом и не сомневалась.

— Давайте еще раз, Валерия Дмитриевна. Расскажите, что случилось.

Я во второй раз рассказываю этим соплякам, что стряслось. Каждый из них не старше меня, да и видно, что их сюда отправили чисто взять показания, а еще может сказали, что делать, если я вдруг начну винить своего мужа. Почему-то мне кажется, что Игорь уже поработал, потому что парни выглядят обескураженными и жутко растерянными. Ну да, конечно, у меня просто шок, и я не понимаю что несу.

— Знаете, — останавливаю их, когда они говорят, что придут в следующий раз. — Забудьте все, что я вам сказала. У меня нет тех, кто желает мне зла. И никаких доказательств причастности бывшего мужа тоже нет.