Джин Реник - Обещания

— Да, сэр.

Мозг Матта стал лихорадочно соображать, что могло случиться: Линна заболела? у Линны какие-то неприятности? Линна — черт побери, только не это! — беременна? Ведь они не предохранялись в ту ночь. Он толкнул дверь ногой, чтобы захлопнуть, и сосредоточился на словах ее отца.

— Принимая во внимание интерес моей дочери к вам… я взял на себя ответственность, потому что не вижу другого выхода. Вы показались мне хорошим полицейским, знающим свое дело… заслужили две благодарности за три года, быстро продвигаетесь по службе. Вам тридцать четыре года, через двенадцать лет можете уйти в отставку.

Мрачное предчувствие закралось Матту в душу. Разузнать такие факты из его биографии было не так-то легко, однако Боумонт каким-то образом сумел собрать о нем информацию. Матт поежился. Не очень-то приятно слушать по телефону доклад о себе самом.

— Я занимаюсь издательским делом. У меня есть своя газета здесь, в Веллингтоне. И я бы хотел знать… не заинтересует ли и вас работа на этом поприще. Разумеется, я понимаю, что несколько опережаю события, и это для вас слишком неожиданно…

— Мне кажется, я не совсем вас понимаю, — настороженно ответил Матт. — Вы хотите предложить мне работу?

— Следует признаться, что именно в этом и заключается вся щепетильность нашей беседы. Мне, право, неловко говорить с вами об этом… Откровенно говоря, дело здесь касается вас и моей дочери… Как вам известно, очень скоро я не смогу заботиться о ее благосостоянии, и так как мне показалось, что вы могли бы успешно справиться с этой работой, то у меня возникла мысль, сделать вам это предложение.

— Честно говоря, я не знаю, что вам ответить. Я всегда был полицейским и никогда не искал себе другого дела. Скажите, а каким образом все это относится к Линне?

— Она унаследует «Боумонт Херальд». В настоящее время газетой руководит исполнительный директор, с которым я подписал договор на пять лет. Так вот, я бы хотел заключить с вами двухгодичный контракт… с гарантией того, что газета перейдет к вам в случае, если вы… найдете взаимопонимание с моей дочерью.

— Извините, но мне не совсем удобно вести с вами этот разговор, мистер Боумонт.

— Могу вас понять, и по правде говоря, меня это радует. Не думаю, что мне было бы удобно, будь я на вашем месте. Но вы же понимаете… таковы обстоятельства. У меня просто нет времени, чтобы поступать более цивилизованным образом. Так вы подумаете над моим предложением?

— Со всем моим уважением к вам, сэр, я готов дать ответ прямо сейчас. Боюсь, что ваше предложение меня не заинтересовало.

На другом конце провода наступила продолжительная пауза.

— Понимаю. Скажите, был бы ваш ответ иным в том случае, если бы я сказал, что меня попросила позвонить вам моя дочь?

— Не думаю, что она сделала бы это.

— Вы совершенно правы. Она этого не делала.

— В любом случае, мой ответ был бы таким же.

— Извините, что побеспокоил вас, Матт. Надеюсь, наша беседа не повлияет на ваши дружеские отношения с Линной

— Обещаю, что не повлияет.

— И все же, если вы вдруг передумаете, всегда буду рад обсудить с вами этот вопрос.

После того, как Сэм повесил трубку, Матт уставился в стену. Неужели в основе всего — тот факт, что она слепая? Ее отец предложил ему выход из затруднительного финансового положения. Сэм Боумонт чувствовал себя крайне неловко, когда предлагал, отлично понимая, что эта сделка рискует показаться платой за дочь, которую он хотел передать в руки Матта.

Он знал Линну сколько? Месяц? Меньше. Целовались однажды ночью. А через два дня переспали. Вот и все. Но дело обстояло не так просто, как казалось, и он это знал. Матт ни на секунду не переставал думать о ней с того момента, когда увидел ее на обочине, пытавшуюся справиться с колючей веткой. Он с первого взгляда невзлюбил Курта, и вовсе не потому, что тот был производителем наркотиков. Какая-то химическая, если можно так выразиться, связь возникла между ним и Линной. Их связывало какое-то вполне осязаемое вещество, которое было настоящей зажигательной смесью, смесью чего-то дурманяще-сладкого и воспламеня-юще-страстного. Ему никак не удавалось забыть ее с тех пор, как он уехал из Уолден-Сити. Двадцать четыре часа в сутки он думал о ней и даже грезил наяву. И никак не мог прийти к какому-нибудь решению.

Отец Линны только что предложил ему свою помощь» но он тотчас же отверг ее, не соизволив подумать над его предложением хотя бы двадцать минут. «Черт, ты думал целых два месяца, прежде чем купить машину», — отругал он себя. Матт понял, что сегодня не сможет уже отвязаться от мыслей о предложении Сэма Боумонта, на что старик, очевидно, и рассчитывал.

Должно быть, Боумонт считал его отношение к Линне достаточно серьезным, раз сделал ему подобное предложение. Честно говоря, Матту приятно было так думать, но в то же время в сознании шевелились такие «неудобные» слова, как «покупать» и «содержать». Большие, огромные камни преткновения. Уже восемь лет он служит в полиции, делает карьеру, перед ним многообещающее будущее. А газета была для него незнакомым зверем. Нести на своих плечах социальную и политическую ответственность означало снова окунуться в круглосуточную работу без выходных. Черт, по сути дела, он не разбирался ни в чем, кроме своей работы, работы полицейского, не говоря уже о том, чтобы взвалить на себя груз руководителя газеты. Но главная проблема была не в этом. Что, если у них с Линной ничего не выйдет? Ведь с ней ему придется полностью изменить свой образ жизни, научиться заботиться не только о себе, но и о ней тоже, знать о ее нуждах, предвосхищать желания, находить для Линны время, несмотря на свою сверхзанятость на новой работе. Захочет ли она так же ждать и волноваться, как ждут и волнуются все обыкновенные жены обыкновенных мужей? Ведь они не прожили вместе, бок о бок, ни одного дня. Что, если она передумает? Что, если им не удастся найти «взаимопонимание», как выразился ее отец?

Матт никак не мог сосредоточиться. Он вышел на улицу, сказав Дино, что хочет пораньше уйти на обед. Вернувшись в участок после продолжительной прогулки, Матт решил, что все-таки позвонит Сэму Боумонту и обсудит с ним его предложение. Разумеется, при этом придется поступиться гордостью, но в данной ситуации он готов был пойти на все, только бы не потерять Линну.

В тот же вечер Сэм Боумонт неожиданно скончался.

Матт приехал в особняк Боумонтов, чтобы выразить его семье соболезнование. Он позвонил в дверь и, засунув руку в карман, нащупал спичечный коробок. Ему открыла блистательная Алис Файе, просто неотразимая в своем черном платье и сверкающих бриллиантах. Улыбнувшись Матту, она провела его в гостиную.

— Моя падчерица спустится к нам через несколько минут, — медовым голоском пропела Алис Файе. — Как только Линна оденется, мы отправимся на панихиду. Признаться, я рада, что у нас есть несколько минут, чтобы поговорить наедине.

Матт встретил ее испытующий взгляд. В нем не было узнавания, но что-то насторожило Матта. В голосе этой женщины звучали нотки предостережения.

— Как мне сказал Паркер, Сэм провел с вами предварительную беседу насчет возможного получения вами работы в «Боумонт Херальд».

— Да, вы правы. Он предложил мне работу, и я решил принять его предложение.

— М-м-м… к сожалению, теперь, когда мужа не стало, я думаю, нет смысла продолжать этот разговор, — любезным тоном сказала она и снова ему улыбнулась.

— Правда? Почему же?

— Ввиду того, что моя падчерица слепа, возникает необходимость назначить опекуна для руководства газетой, и все решения, касающиеся кадров, будет принимать именно этот человек.

— Так вот в чем дело. Насколько я понимаю, этим человеком собираетесь стать именно вы, миссис Боу… простите, Алис Файе?

— По-моему, это совершенно вас не касается, детектив Хэлстон.

— Но раз именно вы отказываете мне в предложенной ранее работе, то остается только предположить, что это именно вы и есть. Могу я узнать, когда это произойдет?

— Очень скоро, уверяю вас, — сдержанно сказала; Алис Файе.

В дверях показалась Линна, и Матт сразу же подошел к ней, чтобы поздороваться. Она выглядела подавленной, но спокойной. На ней было чудесное нежно-розовое шерстяное платье, темные стекла очков скрывали глаза.

— Ты прекрасно выглядишь, — ласково сказал Матт. — Сэму наверняка бы это понравилось. К ним подошла Алис Файе

— Послушай, дорогая, это же, как никак, похороны твоего отца. Я думала, ты наденешь черное платье, — ледяным тоном заметила она.

— Папе никогда не нравилось, когда я носила черное, — ответила Лиина, не поворачивая головы в сторону мачехи. — Это платье было одним из его самых любимых.

— Смотри сама. Но черный цвет в данной ситуации гораздо более уместен.

Матт повернулся к Алис Файе и взял ее за запястье. Она с возмущением взглянула на него, оскорбленная такой неслыханной дерзостью. Он же спокойно достал из кармана коробок спичек из бара «Никлсон» и вложил его в ее ладонь. Взглянув на коробок, она мгновенно побледнела и медленно перевела взгляд на лицо Матта, неожиданно вспомнив, при каких обстоятельствах они встречались раньше.

— Мне кажется, ваш сын сейчас на кухне, — неторопливо произнес он.

— Да… конечно… вы правы, — Алис Файе поспешно вышла из комнаты, чтобы найти Паркера.

— Я искренне тебе сочувствую.

— Спасибо.

Линна стояла напротив, и он заметил, что на каблуках она почти с него ростом. А еще ему показалось, что она смотрит ему в лицо.

— Папа сказал мне, что он звонил тебе и разговаривал насчет газеты. Он сказал, что очень уважает тебя и переживает, что совершил ошибку. Я уверила его, что ты все поймешь правильно.

— Да, ты права, я все понял правильно.

— Скажи, что ты дал сейчас Алис Файе? — неожиданно спросила Линна.

Она сняла солнечные очки, и Матт заглянул в ее глаза, блестевшие от невыплаканных слез. Эти ожившие вдруг глаза поразили его, словно удар молнии.