— Признайся, — потребовала она, — ты все еще меня любишь?

Как ему хотелось ее, как страстно он желал Джолин. Разве можно было в этот момент отрицать то, что она сказала?

— Да, — выдохнул он.

Она повела его к «ягуару», и они упали на заднее сидение. Джей все еще не мог поверить, что она станет заниматься с ним любовью после того, как провела ночь с Паркером.

— А как же он? — спросил Джей, гладя ее тело, всю ее ощупывая руками, снимая с нее одежду и сходя с ума от желания. — Как же быть с Паркером?

— А что — Паркер? — вопрос утонул в поцелуе. Она долго не отрывала своих ненасытных губ от его рта. Наконец ему удалось вдохнуть немного воздуха. Ее небрежно брошенная фраза вызвала в нем беспокойство.

— Но ты же спишь с ним.

Она снова стала целовать его: настойчиво, требовательно, уверенно, — целовала до тех пор, пока он не почувствовал, что хочет только одного: проникнуть в ее тело, овладеть ею, сделать Джолин своей в безумном, сладостно-восторженном акте обладания. Но ее голос снова вернул ему рассудок:

— Какое это имеет к нам отношение? Он понял, она не шутит, и в этот момент что-то в нем оборвалось. Почувствовав произошедшую перемену, она принялась целовать его с новой страстью, прижимаясь к нему всем телом. Но он уже не мог откликнуться на зов, он не в силах был перешагнуть барьер ее слов. Внезапно он увидел все происходящее трезвыми глазами, словно реальность отдалилась от него и он стал посторонним наблюдателем. Все это не было продолжением их отношений, не было свидетельством того, что вернется прошлое. Джолин не давала ему никаких обещаний. Ей просто хотелось секса. В данный момент. С ним. Но она не собиралась бросать и Паркера, которого ей тоже нравилось держать на крючке.

Уязвленный таким положением дел, он отстранился.

— Ты спишь с Паркером, а я, выходит, по-твоему, должен… делиться с ним тобой?

Он пристально и скептически посмотрел на Джолин, чувствуя, как в нем закипает ярость. Джей вылез из машины, переполненный негодованием. Его мозг лихорадочно работал. Черт побери, он хотел ее, и она это знала. Если это случится, что тогда? Паркер прошлой ночью. Он сегодня утром. Паркер сегодня ночью? А потом кто знает — кто следующий? Ни за что. Или тот, или другой. Но не оба.

— Нет уж, спасибо!

Джолин изумленно посмотрела на Джея, какого-то нервного, взбешенного. Он видел, как ее лицо перекосилось от злости. И уже в следующую секунду она стала нарочито медленно одеваться, рассчитывая каждое движение. Неторопливыми пальцами она демонстративно-тщательно застегнула каждую пуговицу своих шорт. Наблюдая за выражением его лица, не потрудившись надеть бюстгальтер, Джолин прямо на голое тело лениво натянула футболку, которая плотно облегла груди. Представление было устроено в надежде на то, что он сдастся. Когда же сцена слишком затянулась, и Джолин поняла, что не добилась результата, она бросила с насмешкой:

— В таком случае занимайся любовью… без меня! Выйдя из машины, она подошла и положила руки ему на плечи. Встав на цыпочки, она принялась целовать его, начав медленно тереться своей грудью о его грудь и плотно прижавшись бедром к его паху. Это моментально завело Джея. Он принялся жадно целовать ее сам, сходя с ума от желания, которому больше не мог противиться. К черту Паркера, он сейчас же, сию же минуту возьмет ее. Но в этот момент она резко оттолкнула его и дала жгучую пощечину. Потом повернулась и пошла к своей машине. Усевшись за руль, она язвительно сказала:

— Ты знаешь, где меня можно найти в том случае, если передумаешь.

Сгорая от желания и чувствуя боль унижения, он смотрел ей вслед и проклинал свою дурную голову.


Кати Райе посмотрела на часы, но, как обычно, так и не обратила внимания, сколько же времени. Было что-то около полудня. Она сидела в спальне Кристи, пытаясь терпеливо слушать.

— Спасибо за билеты, Кэт. Мы с Куртом отлично провели время. С тобой все в порядке?

Кристи накручивала волосы на горячие бигуди. Она устала стоять возле зеркала и присела на кровать рядом с Кати.

— Ты все еще переживаешь из-за своего Ника, подруга? На тебе уже несколько недель лица нет. — Не намечаешь что-нибудь устроить? — в глазах Кати появилась надежда. — Мне на самом деле не мешало бы встряхнуться на вечеринке.

Кристи задумалась.

— Вот и чудесно. Решено — вечеринка! Чего не сделаешь ради подруги!

Она распечатала новую пачку сигарет и длинными ногтями, накрашенными французским лаком, вынула одну сигарету, потом взяла пудреницу и, раскрыв ее, поставила на туалетный столик. Внутри футляра находился маленький прозрачный пластмассовый пузырек из-под лекарства, на дне которого было налито немного жидкости. Отвинтив крышечку, Кристи осторожно выдавила из пузырька две капли на сигарету.

— Только не садись за руль после, — предупредила она, отдавая сигарету Кати, и спрятала пузырек в пудреницу. — Я оставила это себе на выходные.

— Поможет, правда? Я совсем извелась.

— Увидишь, — обнадежила Кристи. — Только имей в виду, это очень сильное средство, поэтому ни в коем случае не вздумай после него вести машину. Тебе будет достаточно одной сигареты, чтобы взбодриться. Парень, у которого я взяла пузырек, сказал, что это действует довольно долго, а уж он все знает об этой гадости.

Она взглянула на часы и выругалась:

— Черт, я должна идти.

Кати сделала на сигарете пометку ручкой и осторожно опустила ее в свою сумочку. Кристи ушла в ванную и принялась вынимать из волос бигуди, рассуждая о своем парне.

— Представляешь, мне кажется, я не на шутку увлеклась им. Нам всегда так хорошо вместе. И он так серьезно относится ко мне, что в любой момент готов жениться. Но ты же меня знаешь, я такая безответственная. Нет, я считаю, об этом слишком рано думать.

Пудреница стояла на туалетном столике. Так легко было раскрыть ее и отвинтить крышку маленького пузырька. Ничего страшного, Кристи от этого не победнеет. Кати обильно смочила жидкостью три своих сигареты и спрятала их в сумочку еще до того, как из ванной донеслось шипение распыляемого лака для волос. Кати закрутила крышку и. встряхнула пузырек. На дне оставалось еще немного. Кристи ничего не заметит.

— Нам нужно поторапливаться, — раздался голос из ванной. — Придется давить на газ.

Кристи снова выругалась. Когда она вернулась в комнату, пудреница лежала в точности на том же месте, где она ее оставила. Кати подала ей пачку сигарет.

— Не забудь, — весело сказала она. — И спасибо за вечеринку. Ты меня просто спасешь.

Кати подхватила одну из дорожных сумок Кристи и распахнула перед подругой дверь.

— Ну что ты, о чем разговор. Иногда необходима дружеская поддержка. А теперь быстрее в аэропорт, иначе нам больше не гулять на вечеринках.

Кристи закрыла дверь и замкнула ее ключом.

Глава 15

Сэм тяжело опустился на железную скамейку рядом с Линной и внимательно посмотрел на лицо дочери. Сегодня утром она снова сидела в саду, безмолвная, как тень, и его очень беспокоило ее страдание. Линна ничего не ела и стала избегать домашних. Он заметил, что она даже не захотела подойти к телефону, когда ее просил Курт. А он уже дважды звонил ей из Чикаго. Как же она переживет неумолимо приближающийся день, до которого осталось, как сказали врачи, всего шесть месяцев?

Зазвонил телефон, и Алис Файе крикнула в окно, что звонят из нотариальной конторы с просьбой перенести сегодняшнюю встречу на три часа. Он согласно кивнул и жестом показал жене, что объяснит позже, зачем ему понадобилось встречаться со своим поверенным в делах. Сэм обнял дочь рукой и притянул к себе.

— Почему ты не хочешь разговаривать с Куртом, детка? Ты на него сердишься за что-то? — в голосе отца слышалась тревога.

Линне вдруг показалось, что рука, обнявшая ее за плечи, как-то удивительно легка. Она взяла ладонь отца в свои руки и почувствовала мягкие, по-детски беспомощные пальцы. Странно, как странно, что всего три недели она провела без отца, но теперь совершенно по-другому, по-новому его воспринимает. Одной из особенностей ее незрячей жизни было то, что ей все время приходилось обращать внимание на самые незначительные детали, чтобы составить представление об окружающем мире.

Она решила скрыть от отца мучившие ее противоречивые чувства к Курту.

— Он хочет назначить день свадьбы, — сказала она и, чтобы избежать дальнейшего обсуждения этой неприятной для нее темы, поспешила объяснить свое доведение, зная, что отец поверит. — Я все еще очень горюю по Большухе, и мне сейчас трудно разговаривать с Куртом.

— Но ведь именно для этого мужья и предназначены, девочка. Чтобы утешать. Ты же не передумала выйти замуж, правда?

Да, отец почему-то казался ей более слабым, не таким уверенным, как до отъезда. Даже Алис Файе с удивлением отметила, как он похудел за последнее время. Линна же могла положиться только на слух, и когда он разговаривал с ней, она заметила, что в его голосе появились новые, странные интонации — что-то похожее на боль. Он стал медленнее двигаться, тяжело дышать, куда-то пропала его неуемная энергия.

Когда умерла Сули, Линна так замкнулась в себе, думая о своей жизни и слепоте, что смерть представлялась ей не иначе, как потерей любимой колли. Теперь же, после того как не стало Большухи, она вдруг осознала, что смерть — понятие всеобъемлющее, и ее охватил страх оттого, что люди, которых она любит, не вечны, они постепенно стареют, и придет час, когда они умрут. Она неожиданно подумала, что ее отец не здоров.

— Скажи, ты ведь болен? Она с напряженным вниманием ждала его ответ. Ей показалось, что, прежде чем что-либо сказать, он на какую-то долю секунды заколебался.

— Что ты, вовсе нет! — Он снова сделал паузу. — Действительно, у меня есть кой-какие проблемы со здоровьем по мужской части, — шутливым тоном произнес он, — но это абсолютно нормально в моем возрасте, и, разумеется, я не собираюсь обсуждать их с моей дочерью, которая вот-вот выйдет замуж. Меня тревожит твое состояние.