Джин Реник - Обещания

Он поставил машину на ручной тормоз, спросил, удобно ли ей сидеть, и стал пристально смотреть на раскинувшийся перед ним вид долины с мигающими огнями Уолден-Сити. Они часто приезжали сюда с Джолин.

— Это несчастье, которое случилось со мной, наверное, было благословением.

Он слушал, как она пытается пояснить свою мысль.

— Оно дало мне понять, что раньше я заблуждалась. Я всегда думала, что проживу всю жизнь в Уолден—Сити и все будет по-старому. Но когда я выйду замуж, все будет по-другому, правда?

Джей посмотрел на ее лицо, освещенное лунным светом. Она была красива даже с этими темными пятнами синяков. Он искренне сказал:

— Нет. Замужем ты или нет, это не играет роли. У жизни свои законы. Линна долго молчала, и мысли Джея унеслись в прошлое, к Джолин и к тем обещаниям, которые она давала здесь, на этом месте. Как все изменчиво!

— Если ты не возьмешь денег, я бы попросила тебя об одной услуге, — неожиданно сказала она.

— Конечно, что я должен сделать? — беззаботно спросил он.

— Давай съездим с тобой в Чикаго. Эта просьба была, как гром среди ясного неба, и он переспросил:

— В Чикаго?

— Мне хочется узнать, какой он, этот город. Я бы хотела, чтобы ты поехал со мной. Но если мешают какие-то проблемы, то хотя бы помоги мне уехать из дома.

— Почему я? — с удивлением спросил он. — Почему не твой жених?

И в ту же секунду в его голове пронесся подслушанный им телефонный разговор Курта. В их отношениях не все было гладко. Далеко не все.

— Я не хочу, чтобы Курт знал, какая я трусиха. В ярком свете луны ему хорошо было видно выражение ее лица, и он понял, что это признание выстрадано ею.

— Мне нужно узнать, могу ли я быть совершенно такой же, как другие женщины. Мне хочется доказать себе, что я личность, человек, а не слепая бедняжка, у которой водятся денежки.

Он услышал в ее словах эхо брошенной Паркером фразы. Лететь в Чикаго было слишком дорогим удовольствием, а путешествовать на чужие деньги он не мог себе позволить. И тогда он решил предложить компромиссный вариант.

— А что, если поехать в Веллингтон? Может быть, лучше начать с малого? Она немного подумала.

— Да, лучше сначала в Веллингтон. Ну что, договорились? — Линна усмехнулась и протянула ему руку.

— Договорились.

Может, она еще передумает? Но внутренний голос Джея и решительное выражение на лице Линны и рукопожатие в знак того, что сделка заключена, говорили обратное.

В магазинчике «Соки-Воды» за столиком сидел Алан Хартфорд. Допив третью чашку кофе, он стал внимательно рассматривать оставшийся на дне кофейный осадок. Немного погодя, достав из кармана бумажник, он вытащил из него визитную карточку агента по продаже недвижимости. Аппетита у него не было, и вообще он чувствовал себя крайне неважно оттого, что все-таки приходилось принимать какое-либо решение. Рассеянно засунув бумажник на место, он тяжело поднялся из-за столика. В этот момент в магазин зашли две девчушки. Та, которая постарше, была одета, как мальчишка, и волосы у нее были какими-то смешными, бордовыми.

Они взгромоздились на табуретки-вертушки у прилавка, и старшая стала делать заказ. Она попросила два маленьких стакана вишневой кока-колы, потом, достав горсть мелочи, пересчитала монетки. По всей видимости, денег не хватало. Тогда она вместо двух маленьких взяла один большой стакан напитка и две соломинки. Затем парочка двинулась к освободившемуся столику, из-за которого только что поднялся Алан Хартфорд.

Он улыбнулся экономности девочки и подумал, что, должно быть, у нее необычайно сильный характер. Это особенно бросилось ему в глаза после его недавней стычки с племянниками. Алан Хартфорд заплатил по счету, добавив пару долларов на чай, и направился в бюро по продаже недвижимости, чтобы поскорее разделаться со всем этим.

Чарли поставила высокий стакан с газировкой напротив Даниэле и, взяв со стола пустую чашку из-под кофе, отнесла ее на прилавок. Возвратившись, она уселась по другую сторону столика, поджав под себя одну ногу и нетерпеливо ерзая в ожиданни своей доли кока-колы. Она постукивала по полу ногой, и вдруг ее туфля наткнулась на что-то мягкое. Решив, что это смятая салфетка или упавший гамбургер, она заглянула под стол и увидела черный бумажник, такой же черный, как обивка стула, на котором она сидела. Чарли носком пододвинула его к стене и, нагнувшись, подняла с пола. Это был точно такой же дорогой складной бумажник, какие обычно показывают в кино. Она погладила его мягкую шелковистую кожу. И вдруг ее осенила мысль, что можно получить вознаграждение от владельца этой вещицы, если вернуть бумажник ему.

— Я сейчас.

Она выскользнула из-за столика и стремительно выскочила из дверей магазинчика в надежде отыскать человека, который только что пил здесь кофе.

На улице не было никого, кроме мистера Пабста. На всякий случай она забежала в банк, но этого человека не было и там. Бумажник раскрылся в ее руках, обнажив уложенные в несколько рядов серо-зеленые пачки денег. Чарли быстро спрятала бумажник под подол широкой шерстяной рубашки Джея, а потом засунула в задний карман голубых джинсов брата. Теперь, когда бумажника никто не видел, она почувствовала облегчение. В нем была уйма денег, и все ее мысли были заняты исключительно этой неожиданной находкой.

Она постояла еще несколько минут на улице, но человек, пивший кофе, не появлялся, и тогда Чарли вернулась за свой столик.

— Я даже зашла в банк, — сказала она Данни, ее сердце буквально выскакивало из груди. — Наверняка он бы обрадовался, если бы получил назад свой кошелек.

Чарли была так взбудоражена, что ей больше не хотелось даже кока-колы.

— Допивай, — пододвинула она к сестре стакан с причитавшейся ей половиной, — нам нужно успеть на автобус.

Сердце Чарли не переставало глухо колотиться. Все это время в ее душе шла напряженная борьба, она торговалась сама с собой: «Если этот человек сейчас придет, я сразу верну ему бумажник. Я скажу, что только что нашла его, и немедленно отдам». Сердце все так же бешено стучало, когда они садились в автобус. Оно стучало и когда они ехали в Веллингтон Флэтс. Стучало, и когда она отводила Данни к тете Джессике. Стучало, словно птица в клетке из ее ребер, когда она взбиралась по лестнице в домик на дереве.

«Ты украла кошелек», — сурово обвиняла Чарли ее совесть. Она уставилась на бумажник. Если вынуть из него деньги, то можно действительно превратиться в настоящего вора. Но ей до смерти — хотелось пересчитать деньги, и она начала заключать еще одну сделку со своей совестью. «Я только посмотрю сколько там, чтобы знать, какое вознаграждение мне причитается». Чарли подозревала, что этот довод отнюдь не оправдывает ее действий, но соблазн оказался слишком велик.

Чарли вынула банкноты — и открыла от изумления рот. Бумажки были сотенными. Она насчитала двадцать три: пятнадцать хрустящих, совершенно новеньких, и восемь слегка потертых. Еще там были три двадцатки, десятка и две пятерки. Никогда в своей жизни она не видела такой огромной суммы денег. Четыре года экономии вдруг показались ей злой шуткой.

На другой стороне бумажника по кармашкам в два ряда были аккуратно разложены кредитные карточки. В специальном отделении лежали три визитки. Она повертела бумажник в руках и на обратной стороне прочитала имя его владельца:

Алан Хартфорд, президент компании «Хартфорд импортс». Теперь она знала, кому принадлежат деньги. Она стала настоящим вором. Совершенно растерявшись, Чарли стала заталкивать деньги обратно в бумажник. Он оказался слишком большим, чтобы пролезть в ее тайник в стене, поэтому она засунула его под матрац на своей койке. Теперь у нее был настоящий секрет.

О, Господи!

Алан Хартфорд рассматривал два предложения, касавшиеся покупки дома его бабушки. С одним из них он уже был знаком: совсем небольшой первый взнос — правда, теперь потенциальный покупатель несколько его увеличил — и банковская ссуда. Сделавший это предложение человек был не женат и довольно молод, всего двадцати двух лет. Хартфорду это не нравилось. Двадцатидвухлетний юнец и дом в четырнадцать комнат? Он решил отказать ему. Как все-таки трудно продавать родовое гнездо — всегда найдутся вот такие охотники, которым нужен и не дом вовсе, а земельный участок. Нет, он ни в коем случае не намерен связываться с этим мальчишкой, умолявшим принять деньги в рассрочку. Если все же продавать семейную крепость, так только в надежные руки, которые сумеют ее сберечь.

Второе предложение было от компании Боумонта. Оно превышало последнюю сумму Спренгстена на тысячу долларов. Конечно, не так уж это много, но Боумонт готов был расплатиться сразу, и к тому же наличными. Хартфорд попросил агента связаться с представителем Боумонтов.

Трубку снял Паркер Боумонт. Алан Хартфорд сразу перешел к делу.

— Я обдумываю ваше предложение, мистер Боумонт, но мне хотелось бы прежде знать, что вы собираетесь делать с домом.

— Мы не предполагаем сразу же использовать дом как жилье, — сказал Боумонт. — Для нас важно купить землю, которая непосредственно граничит с владениями моего отца. Вполне возможно, что в доме будет жить моя сестра, когда выйдет замуж, но ведь вам хорошо известно, что этот дом очень старый, и, вероятно, ей захочется основательно его переделать.

— Я не возражаю против реконструкции дома, но мне нужна гарантия, что он не будет снесен, дом принадлежал нашей семье с начала века.

— В крайнем случае, я позабочусь о том, чтобы найти на дом покупателя и перевезти его в другое место. Конечно, для этого дом придется разобрать, зато он не будет разрушен. Я уверен, мы сумеем с вами договориться.

— Спасибо, что были откровенны со мной. Мне еще нужно немного подумать над вашим предложением. Через пару дней я дам окончательный ответ.

Хартфорд повесил трубку, раздосадованный этим разговором, и засунул руку в карман за бумажником, чтобы сделать пометку напротив фамилии Боумонт.