Джин Реник - Обещания

— Я как раз об том и веду речь. Ты только посмотри, какие ужасные вещи случаются даже с теми людьми, кто видит. Даже зрячих в жизни подстерегают сотни опасностей. Что же говорить о слепых! Может быть, теперь ты будешь более осторожна?

— Я постараюсь Алис Файе.

— Конечно, дорогая.

Джей посмотрел на часы. Был полдень. За время разговора эти двое совершенно измучили ее. Казалось, она больше страдала от их присутствия, чем от физической боли.

Спустя несколько минут после ухода Алис Файе, Джей проскользнул в палату и замер у двери. Девушка выглядела подавленно-растерянной. Ее лицо опухло, под глазами синели огромные круги, на лбу лежал пузырь со льдом. Когда она поправила его рукой, Джей заметил огромную, с кулак, шишку.

— Кто здесь? — тихо спросила Линна. — Я слышу, здесь кто-то есть.

— Это Джей Спренгстен. Я только хотел убедиться, что с вами все в порядке, и сказать, что мне очень жаль, что так получилось.

— Я понимаю, как сильно вы напугались. Не волнуйтесь, я все объясню отцу…

Он осторожно подошел к ее кровати.

— Послушайте, Линна, я не собираюсь извиняться. У меня и в мыслях не было, что вы слепая. Мы разговаривали с вами двадцать минут и… Я до сих пор не могу поверить, что это произошло. Вы ведете себя так, будто все видите.

— Правда? — ее голос оживился. — Вы не догадались?

— Этого бы не случилось, если бы я знал. Я не обижаю слепых людей.

— М-м-м-м…

На ее лице отразилась боль.

— Держу пари, вы как раз этим и занимаетесь каждый день, — пошутила она, с трудом произнося слова.

— Да, а по воскресеньям даже два раза на день. Она выглядела совсем измученной.

— Мне нужно идти. Я пришел только, чтобы удостовериться, что с вами все в порядке.

— А что, если я попрошу вас не уходить? Самое ужасное, это остаться здесь совершенно одной. Я не выношу больниц.

Он начал возражать, но вдруг понял, что она преувеличила свою усталость, чтобы побыстрее избавиться от матери.

— Сюда нужно налить еще немного воды, — Линна сняла со лба пузырь со льдом и стала нащупывать пальцами звонок, чтобы вызвать сиделку. — Такая огромная шишка, и так болит.

— Я сам, — он взял из ее рук пузырь, отвинтил крышку и налил в него воды из кувшина, стоявшего на прикроватной тумбочке.

— Здесь нет твоей вины, — медленно сказала она. — Я должна была тебя предупредить. Но мне очень хотелось проверить себя.

— Как проверить? Удариться головой? Она стала ему объяснять.

— Когда люди заранее знают, что я слепая, они ведут себя со мной совсем по-другому. Осторожно, что ли. А если они сначала ничего не подозревают и догадываются об этом уже некоторое время спустя, то… то я чувствую себя прежде всего, как человек, а потом уже как слепой человек, — закончила Линна. — Теперь же я собираюсь выйти замуж и уехать из дома, может быть, даже в другой город. Поэтому мне хотелось проверить себя, смогу ли я вести себя так, словно я зрячая. Ты был первым, кто мне подвернулся для этого. Он отдал ей пузырь, и она осторожно положила его себе на лоб.

Джей задумался над ее словами. Он, действительно, стал бы относиться к ней по-другому, она права. Но тогда бы она не ударилась.

— Налей и сюда тоже, — она сдвинула голову немного в сторону, и он увидел еще один пузырь на ее подушке. Джей быстро взял его, добавил воды и положил ей под голову.

Она стала рассказывать ему о том несчастном случае, в результате которого лишилась зрения.

— Я предпочитаю никому об этом не говорить, — сказала она, окончив рассказ. — Видишь ли, я прекрасно знала, чем ты занимаешься, и поэтому мне следовало быть очень осторожной. Мой папа все поймет, все будет хорошо, обещаю.

Она на секунду замолчала, на ее лице появилось недоумение.

— Я ничего не знала прежде о вашей семье, о тебе, о Стефене…

Потом Линна закрыла глаза и спросила слабым голосом:

— Ты что-то сказал?

— Мне лучше уйти, тебе нужно отдохнуть. Она ничего не ответила, и он выпустил ее руку из своей.

— Я больше не нужен тебе?

— Ax… — она засыпала.

— Можно, я буду звонить тебе и справляться о твоем самочувствии?

— Конечно. Не забудь, тебе еще нужно закончить ремонт стойла. Маляры ждут, — сказала она сонным голосом.

В это мгновение в палату вошел Паркер, и Джей встал со стула.

— Я ухожу, Паркер. Не устраивай скандала. Глаза Паркера наполнились дикой яростью.

— Как ты смел войти сюда? — взбешенно спросил он. — Ты еще за это заплатишь.

— Он не виноват, Паркер, — вмешалась Линна.

— Хорошенькое дело, — Паркер буквально задыхался от гнева. — Ты что, заставил ее подписать отказ от предъявления судебного иска?

— Паркер, оставь его, — голос Линны задрожал от волнения.

Она сделала попытку сесть, и Паркер повернулся в ее сторону.

— Я ухожу, — спокойно произнес Джей. — Тебе нужно отдохнуть, Линна.

Он медленно вышел из двери и бросился в приемную. Если она хотела попытаться усмирить этих псов Боумонтов, ей, действительно, следовало начать с брата.

Джей возбужденно шагал по приемной, готовый в любой момент встретить кулаки разъяренного Паркера. Где, черт побери, этот Томми?

Он увидел, как из магазинчика «Подарки», работавшего при больнице, вышел Курт, держа в руке небольшой букетик красных роз, и тут же скрылся из вида, направившись к телефонным аппаратам. Меньше всего Джею хотелось еще раз столкнуться лицом к лицу с Паркером. Он решил позвонить Анни и пошел в холл. Может быть, она не смогла разыскать Томми. В следующую секунду из-за угла появился Курт. Он быстро подошел к телефону и снял трубку.

— Передайте, ее просит Курт.

«Я должен и перед ним извиниться», — решил Джей и нажал на рычаг, чтобы прервать вызов телефонного номера Анни. Но не успел он повернуться в сторону Курта, как тот уже начал разговор, и нужно было бы разве заткнуть уши, чтобы не услышать.

— Да, это я. Хочу сообщить, что прилечу следующим рейсом. Встречай меня в «Дельте», а не в «Американ».

Курт сделал паузу.

— В любом ресторане, в каком хочешь, милая, мне все равно, — милостиво-снисходительно сказал он. — Да, я не могу сейчас говорить. Я звоню из больницы, зашел тут проведать одного приятеля.

У Джея замерло сердце. Ясно, что разговор велся не с Линной Боумонт. Он быстро повернулся к телефонному аппарату и пару раз пробормотал «мм-м-да», чтобы создать видимость, будто тоже с кем-то беседует.

— Хорошо. Я тоже… В четыре часа. Буду у выхода. Курт скрылся за углом, а Джей пытался переварить новую дозу полученной за сегодняшний день информации. Приятель в больнице? Каким это образом у него повернулся язык назвать женщину, с которой он помолвлен, приятелем? Вот что выясняется, если начинаешь подслушивать.

К тому времени, как он закончил рассказывать Ани о самочувствии Линны, в больничный двор въехал грузовик Спренгетенов, за рулем которого сидел взволнованный Томми.

Господи, что выдался за день.

В среду Джей закончил чинить стойло в конюшне Боумонтов и пошел договориться с малярами, чтобы они оставили ему галлон белой краски на завтра. Один из них сказал ему между делом, что Линна согласилась остаться в больнице еще на один день, если близкие не станут срочно вызывать отца. Джею стало жаль ее — ведь она терпеть не могла больницы.

На следующее утро он, закончив красить стойло, мыл кисти, когда в дверях появилась Линна. Опухлость лица спала, но на лбу оставался безобразный синяк. Бордово-желтые подтеки под ее глазами были точно такого же цвета, как и его щека после удара Паркера.

— Моешь кисти?

— А! Ты почувствовала запах скипидара, — догадался он. Линна кивнула.

— Масляная краска. Я когда-то рисовала, — сказала она и тотчас же сменила тему разговора. — Паркер говорит, ты встречался с Джолин.

— Это было очень давно, — Джей вытер мокрую от растворителя кисть обрывком тряпки и взглянул на разбитое лицо девушки, которое выглядело довольно бледным, несмотря на загар. — Тебя выпустили?

— Врачи сказали, ничего серьезного, просто ушиб. Наверное, вид у меня теперь отнюдь не привлекательный. Как обычно, доктора рекомендовали полный покой. Я вышла, чтобы угостить Большуху яблоками. Она их обожает, а я вот немножко запоздала.

— А твой отец? Держу пари, он невысокого мнения обо мне.

Она мучительно улыбнулась.

— Он, действительно, сначала придал произошедшему большое значение, но я уверена, совсем скоро он будет думать по-другому. Папа вернется на следующей неделе. Не хочешь отобедать с нами по случаю его приезда?

— Да, вот это будет просто замечательно! Сяду между ним и Паркером. Я буду дополнительным блюдом у столу: зажаренная целиком тушка Спренгстена.

Он был очень рад, что между ними не возникло никакой неловкости при обсуждении этой темы. С ней было очень легко и просто. Джей поинтересовался:

— Этот обед как-то связан с твоей свадьбой?

— Нет, знаешь, мы еще даже не назначили день. Ее поспешный ответ возбудил его любопытство. Она определенно нервничала, когда говорила о замужестве. Возможно, это вполне нормально, учитывая ее слепоту. Линна выглядела сейчас, как боксер, потерпевший поражение на ринге.

— Честно говоря, если бы я был твоим женихом, то женился как можно скорее. Любой мужчина может только мечтать встретить такую красивую девушку, как ты, — искренне сказал он.

Линна улыбнулась в ответ на комплимент. Как бы ей хотелось увидеть этого высокого парня. В нем было что-то такое, что вселяло уверенность. Рядом с ним она почему-то чувствовала себя так же надежно, как рядом с отцом.

С улицы донесся шум подъезжающей машины Паркера, и Линна поняла, что брат сейчас увидит грузовик Джея. «Порше» остановился, взвизгнув тормозами. Тяжело хлопнула дверца, и по песчаной дорожке заскрипели шаги.

— Паркер все еще сердится, — предупредила Линна. — Мне не удалось переубедить его. Ты уже заканчиваешь?