Карен Рэнни - Обещание любви

– А как же назвать это? – спросил Алисдер. – Ты не искала ни помощи, ни защиты…

– У кого? У отца? Он отослал бы меня назад к мужу. У матери? Она такая же пешка, как и я. У сестер? Они бы меня и близко не подпустили.

– Поэтому ты страдала молча.

– Я не страдалица по характеру, – отозвалась она, и Алисдер улыбнулся, подумав, что Джудит права. – Тебе было легко убивать, Алисдер? – вдруг спросила она. От этого вопроса руки Алисдера замерли над ее круглыми плечами. – Ты ведь учился лечить людей. – Она повернула голову и пристально посмотрела на него. Ее прелестные синие глаза выражали тревогу, но у Алисдера возникло странное ощущение, что сейчас не стоит пытаться разгадывать, что скрыто в их глубине.

– Нет, Джудит, это было очень нелегко. Но жить с памятью об этом еще труднее.

Странно было слышать эти слова от человека, который жил так, словно выжимал каждый час досуха, смотрел на небо и видел облака и ширь горизонта, кивал головой, будто удовлетворенный работой Создателя. Она видела, как он наклоняется к цветку, растущему на краю каменистой тропы, восхищенный его красотой и живучестью. Она видела, как он делает это и многое другое, и это не походило на поведение человека, который хотел бы забыть о своих поступках.

Какой была его жизнь в прошедшие два года? Как хотелось ей побольше узнать об Алисдере…

Однако у Маклеода были свои планы. Оставаясь по-прежнему у нее за спиной, Алисдер выпустил салфетку, которая медленно опустилась на дно ванны, взял кусок мыла, провел им по ее плечам, спустился к груди.

– По-моему, иногда стоическое терпение – лучший выход, – сказал он, переходя к соскам и потирая их мыльными пальцами. Он подхватил в ладони груди Джудит, ощутив их приятную упругость и тяжесть. – Но порой такое поведение не очень привлекательно.

– Когда, например? – спросила она дрожащим голосом, опять изумляясь его необычности – касаться ее самых интимных мест и одновременно говорить так, будто они беседуют в гостиной за чашкой чаю.

– Ты не заметила?

Он наклонился к ней, она повернула голову и увидела нежную улыбку у него на губах и блеск озорных огоньков в глазах. Пальцы его скользнули вниз на бедра и ниже. Она опять попыталась избавиться от его рук, но они держали ее крепко и не желали отпускать.

– Я уже чистая, Маклеод, – сказала она сквозь зубы, стараясь не думать о внезапно появившемся ощущении тепла там, где касались его пальцы.

– Да? Ты хочешь, чтобы мы продолжили в другом месте?

Он почти улыбнулся ее быстрому кивку. Она бросила на него гневный взгляд.

«У Алисдера странная тяга к воде», – решила Джудит. Сейчас она старалась думать о чем угодно, только не о том, где находятся его руки. Но не думать об этом было нелегко. Лицо ее пылало, но, конечно, от горячей воды, а не от его ласковых ладоней. Его губы легко и нежно сжали мочку ее уха, потом медленно опустились на разгоряченную шею.

Джудит закрыла глаза.

Нет, она ни за что не прижмется к нему спиной, позволяя целовать свою шею… Нет, она не будет гладить его внезапно ослабевшими руками…

– Тебе больше не нужно быть стоиком, Джудит, – сказал он чуть хриплым голосом. – Я никому не позволю обижать тебя.

– Тогда перестань, Маклеод, – еле слышно попросила она.

– Ты правда хочешь, чтобы я перестал? – прошептал Алисдер, скользя губами по влажной коже ее плеча.

Она ничего не ответила, но само молчание стало ответом.

Пальцы Алисдера перебирали шелковистые завитки волос между ее ног, касались под водой складок ее лона. Джудит вздрогнула и напряглась, но он держал ее своей пленницей, нежно покусывая шею.

– Все хорошо, любимая, – прошептал он.

Ладони его теперь снова покоились у нее на груди. Джудит откинулась назад и прижалась к нему спиной, больше не сопротивляясь. Алисдер коснулся мочки ее уха кончиком языка и выдохнул слова, которые наверняка смутили бы Джудит в другое время.

Но сейчас она потеряла способность думать, взвешивать и оценивать свои действия и поступки. Она только ощущала его знающие, опытные пальцы…

Джудит опустила голову и плотно закрыла глаза, но чувствовала его близость как никогда: губы Алисдера нежно целовали ее шею, язык скользил по плечу, руки сжимали бока, а длинные тонкие пальцы ласкали ее плоть, вызывая глубоко внутри сладкую боль.

Алисдер переместил руку на грудь Джудит, слегка сжимая двумя пальцами набухший сосок. Он наклонился к ее уху и стал нашептывать соблазнительные слова.

– Пожалуйста, – еле слышно выдохнула она, не в силах выносить ожидания.

– Еще чуть-чуть, – так же тихо прошептал Алисдер, продолжая осыпать поцелуями ее шею и ласкать грудь нежными дразнящими движениями.

Его ладонь вернулась к ее набухшей в предвкушении наслаждения плоти. Алисдер поцеловал жену, вкушая страсть, переполнявшую Джудит, провел языком по ее губам и остановился на уголках губ. Джудит выгнулась навстречу, ее грудь, подобно двум белоснежным островам, поднялась из воды. Алисдер снова положил руки ей на грудь. Она впилась руками в его запястья с такой силой, словно от этого зависела ее жизнь, и обессиленно упала на край ванны. Алисдер улыбнулся. Джудит приоткрыла глаза, и его улыбка стала еще шире.

– У вас, шотландцев, такая ванна принята? – спросила Джудит. В ее глазах блестели озорные огоньки.

Алисдер поднял Джудит из ванны, осторожно обтер полотенцем, подхватил на руки, отнес на кровать и тщательно укутал одеялом. Затем быстро разделся и лег рядом с женой.

– Странные у вас обычаи, Маклеод.

– Хочешь перенять? – Одна бровь у Алисдера взлетела вверх, и от откровенного выражения его глаз Джудит смущенно уткнулась в подушку.

Алисдер засмеялся громко, от души, наполнив смехом всю комнату. Потом подложил под голову Джудит руку и крепко прижал ее к себе.

– Хочешь послушать историю о пиктах и вересковом эле? – спросил он вдруг, откидывая волосы с ее лица.

– Рассказывай свою историю, Маклеод, – согласилась Джудит, чувствуя что тает. «Это, наверное, из-за горячей ванны», – рассеянно подумала Джудит и позволила Алисдеру еще крепче прижать себя.

– Так вот, – начал Алисдер, – я уже говорил тебе, что римляне дошли до наших гор, но покорить пиктов им не удалось. Однако другое племя, возможно одно из первых шотландцев, решило повторить попытку римлян. Они слышали рассказ о таинственном вересковом эле, обладающем редким чудесным букетом и сладким пряным вкусом. Секрет эля передавался от короля пиктов его первенцу-сыну и сохранялся в тайне много-много лет. Но однажды шотландский король взял в плен короля пиктов и потребовал, чтобы тот раскрыл ему секрет. Король пиктов согласился, но только с одним условием: король шотландцев должен убить его старшего сына. Понимаешь, зачем? Тогда уж точно секрет эля не узнал бы никто и никогда. Про это даже стихи написаны:

Пускай его крепко свяжут И бросят в пучину вод – А я научу шотландцев Готовить старинный мед!..

Джудит поежилась. «Странная история на ночь», – подумала она, но Алисдер только крепче привлек ее к себе.

– Шотландский король согласился и убил молодого человека. Потом вернулся к королю пиктов, сказал, что убил его сына и теперь ждет, чтобы король пиктов открыл ему секрет эля. Король пиктов спокойно посмотрел на него и ответил, что теперь можно убить и его самого – тайна никогда не будет раскрыта.

Так тайна и умерла вместе с ним, а эль, который мы готовим теперь, всего лишь бледная копия того эля. Тебе понравилась история?

– По-моему, твой рассказ точно отражает характер шотландцев, Маклеод, – засмеялась Джудит. – Кровожадные, твердолобые и глупые.

– Ах, Джудит, – мягко возразил Алисдер, – мы ведь умеем быть еще верными и храбрыми. Сметливыми и быстрыми. – Он приподнялся на локте и заглянул ей в лицо. – Мы ценим мужество и отличаем честь. – Он прильнул к ее губам в долгом поцелуе.

Алисдер держал жену в своих объятиях до тех пор, пока она не уснула. Ей не снились ни тени прошлого, ни пытки. Они перестали сниться ей с того времени, как они стали спать в одной постели. «Понимает ли она это? – задумался Алисдер. – Догадывается ли, как тепла, мягка и соблазнительна, когда вот так прижимается ко мне во сне?»

– Ты отлично справишься, Мегги, – терпеливо объясняла Джудит уже в пятый раз. – Самая большая опасность в том, что ты можешь заснуть, а не в том, что у тебя не получится, – сказала она, успокаивая Мегги. – Хищники в окрестностях Тайнана не водятся, а браконьерам сюда не добраться.

Мегги неохотно шла следом за Джудит по тропинке, которую протоптала за прошедшие недели сотня овец. Взгляд ее был так мрачен, будто она шла на виселицу, а не бралась за новую работу. Нескольких молодых парней, которые могли бы заняться этим, срочно направили на другую работу, где была нужна физическая сила, – чинить огромные рыбацкие сети, разложенные на берегу, или помогать в новом строительстве. Старейшины клана, а проще – старики, которые сидели на лавочках у своих лачуг, наблюдая и комментируя все происходящее, и слышать не хотели о том, чтобы находиться в компании овец. Поэтому женщины по очереди пасли их, следя за тем, чтобы животные не уходили очень далеко от владений Маклеода.

– Ягнят до следующей весны не будет, – говорила Джудит, – а к тому времени ты уже научишься справляться с ними. Я нисколько не удивлюсь, если ты станешь главной овечьей повитухой в Тайнане.

Слева от них на вершине холма громоздился Тайнан, словно страж, охраняющий клан Маклеодов. Сейчас он уже не казался Джудит таким черным и мрачным, как в тот день, когда она впервые увидела его, но по-прежнему замок стоял полуразрушенным и не радовал глаз. Зато все остальное переменилось.

Мегги без энтузиазма воспринимала свою новую обязанность, но хотя бы перестала отпускать насмешливые шуточки о стычке Джудит с Фионой. До сих пор, вспоминая о том случае, Джудит краснела.