Ханна Хауэлл - Обещание горца

Эрик сел в кресло и взял Бетию за руку. Она сонно улыбнулась.

– Мэлди дала тебе одно из своих снадобий, милая?

– Да. Плечо разболелось, после того как они переодели меня. Мне не нравится, что оно усыпляет меня, – пожаловалась Бетия.

– Сейчас тебе это полезно. Но я понимаю тебя. Мне приходилось глотать эту гадость один или два раза. Засыпая, начинаешь чувствовать себя беспомощным, понимая, что не можешь победить сон. – Эрик поцеловал ее пальчики. – Я боялся, что потеряю тебя.

– Джеймс переживал?

– Немного. Он слишком мал, чтобы понимать опасность, которая тебе угрожала, но он чувствовал, что что-то не так. Я привел его сюда только один раз – показать, что ты больна и должна оставаться в постели. Когда ты отдохнешь, я принесу его, чтобы он видел, что ты поправляешься.

Бетия изо всех сил старалась держать глаза открытыми.

– Никогда нельзя знать точно, что такой малыш чувствует и понимает. Они же не могут рассказать нам, верно?

– Гризелла почти все время была с ним. По правде говоря, он не хотел отпускать ее.

– Бедняжка, ему было страшно. Может быть, он все же помнит, что его родители болели, а потом больше не пришли к нему.

– Спи, милая. Как я уже говорил, я принесу тебе малыша, как только ты отдохнешь. Тебе понадобятся силы.

– Я понимаю. Будет достаточно разочек отоспаться. Я хочу найти в себе силы улыбнуться ему, чтобы он понял – я выздоравливаю. Думаю, это поможет.

Эрик обвел пальцем тонкие черты ее лица. Он улыбнулся, когда понял, что она заснула.

– Поможет. Мне же помогло.

– О чем ты разговариваешь с ней? – спросил Балфур, заходя в комнату.

Эрик вскочил, убедился, что не потревожил Бетию, и посмотрел на брата.

– Ты не стучал.

– Я подумал, что вряд ли смогу прервать что-либо интересное, – он скрестил на груди руки, – и был прав. Вы говорили о малыше. Так когда ты собираешься сказать ей?

– Сказать что?

– Может быть, то, что ты помираешь от любви?

– Не уверен, что это точное слово. Слепну, быть может…

– А еще и боишься, – протянул Балфур.

– Выявляешь симптомы?

– Ты знаешь, что мы с Найджелом в свое время пали жертвами этого недуга. Ты всегда был самым проницательным и разумным из нас. Не заставляй нас думать, что мы ошибались. Скажи ей.

– Может быть, я хочу быть уверен, что она не отвергнет мои чувства.

Балфур покачал головой.

– Она позволила соблазнить себя, вот тебе и доказательство. – Он поднял руку, не давая Эрику перебить себя. – Я понимаю, что ты мог соблазнить девушку одной лишь улыбкой, но Бетия не такая. Вряд ли она согласилась лечь с тобой в постель из-за одного твоего смазливого личика. Думаю, это ты понимаешь.

– Я боюсь ошибиться. Нет, не надо больше советов. Я скажу ей. Уильям мертв, а Дублин принадлежит мне. С нашими врагами покончено. Тем не менее, позволь я сам решу, когда это сделать и как.

– Тем временем набираясь мужества.

– И это тоже, – ухмыльнулся Эрик. – Странно, как такой малышке удалось добиться, что у здорового рыцаря поджилки от страха трясутся.

– Ты не первый и не последний, парень.

Бетия подождала, когда за Эриком закроется дверь, затем осторожно встала с кровати. Ничего не случилось. Она не чувствовала ни тошноты, ни головокружения, ее ноги не подкашивались, и силы вернулись к ней. Девушке захотелось закружиться по комнате. Вместо этого она одарила вошедшую Гризеллу такой сияющей улыбкой, что та недоуменно нахмурила брови.

– Что-то ты сегодня больно радостная, – сказала она, поставив принесенную лоханку с горячей водой. – Чего вскочила?

– Четыре месяца! – весело ответила Бетия и пошла умываться.

– А, – пробормотала Гризелла, меняя белье на постели. – Ты дни считаешь, что ли?

– Конечно. Хотя я могу и ошибаться, так как по мне все еще не сильно заметно.

– Зато когда станет заметно, ты начнешь толстеть не по дням, а по часам.

– Думаю, на сроке четыре месяца с малышом уже ничего не случится.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хотела убедиться, что смогу выносить ребенка, не потеряю его. Что ж, за последние две недели меня ни разу не тошнило, а малыш начал шевелиться, да так сильно, что нет никаких сомнений, что он жив-здоров. – Бетия хихикнула, когда Гризелла подбежала к ней и положила руки на живот. – Скоро у Джеймса появится братик или сестренка.

– Когда ты скажешь мужу?

– Сегодня. – Улыбка Бетии поблекла, она почувствовала, что волнуется. – Думаю, Эрик будет очень доволен. – Ее глаза удивленно расширились, когда Гризелла пробормотала несколько цветистых ругательств в ее адрес. – Ты уверена, что можешь говорить о своей госпоже в таком тоне?

– Нет, но ты никогда не ставила меня на место. Ты унижаешь хорошего парня, сомневаясь в нем. Да, да, именно так. Как ты можешь сомневаться после вашей поездки ко двору?

– Ты полагаешь, что толпа женщин, готовых броситься к его ногам, должна заставить меня верить в него?

– Не толпа, а то, что твой муж даже не взглянул на них.

Бетия не нашла что ответить на это.

– У твоего мужа хватило выдержки и сил, чтобы устоять перед искушением. Он не сводил с тебя глаз.

– Я знаю и польщена, поверь. Эрик – человек чести. Он никогда не нарушит свое слово, – откликнулась она, села на кровать и посмотрела на недовольную Гризеллу. – Я что-то опять не так сказала?

– Почему ты так думаешь? – Сарказм в голосе Гризеллы заставил Бетию нахмуриться.

– Достаточно было посмотреть на тебя. Ты точно бьешься головой об стену.

– Когда я говорю с тобой, я иногда чувствую себя именно так.

– Гризелла, ты хорошо разглядела моего мужа? – Бетию раздражало, что никто не хочет понимать причину ее сомнений.

– Он – самый красивый мужчина, что я когда-либо видела. Один взгляд на него заставляет девичье сердце биться быстрее.

– Точно. А теперь посмотри на меня.

Гризелла поставила Бетию на ноги и начала одевать ее.

– Ты очаровательна.

– Просто ты моя подруга. Ты смотришь на меня не так, как остальные. У меня разноцветные глаза, волосы ни рыжие, ни светлые, а сама я такая невысокая и худенькая, что, кажется, Создатель забыл доделать меня.

– Этого оказалось достаточно, чтобы зажечь пожар в крови господина, или не ты носишь сейчас его ребенка? – Гризелла усмехнулась, глядя на смущенное лицо Бетии. – Милая, я понимаю, что тебе не хочется этого слышать, но пора уже трезво взглянуть на вещи. Ты позволила родителям внушить тебе, что недостаточно хороша. Я не говорю, что они делали это намеренно. Пора перестать смотреть на себя их глазами, ты же понимаешь теперь, что они собой представляют. Твой муж видит тебя другой. Нет, он видит девушку, которую хочет так сильно, что готов в любую минуту тащить в кусты.

– Он не слишком часто себе такое позволяет. – Бетия улыбнулась и вздохнула, когда Гризелла покатилась со смеху. – Я понимаю, меня растили не так, как положено. Они были не правы, превратив меня в тень Сорчи. Но понимание этого не делает меня красавицей. Это значит лишь то, что я не так плоха, как им казалось.

– Девочка, ты красивее Сорчи и всегда была. Не перебивай меня. Я не имею в виду черты лица или фигуру, хотя они тоже хороши. Я говорю о душе. Никто не последовал за Сорчей, когда она уехала из Данби, не так ли? Но почти две дюжины людей последовали за тобой. Боуэн и мой Питер удобно устроились в Данби, но снялись с насиженного места, когда ты покинула замок. Если бы Уоллес не был наследником твоего отца, он бы тоже поселился здесь. Да он и так бывает здесь чаще, чем дома. Как бы прекрасна Сорча ни была, ей не были преданы так, как тебе.

– Но люди любили ее.

– Люди любили смотреть на нее, как на картинку. Но кто, кроме Роберта или твоих глупых родителей, хорошо ее знал и любил? Назови хоть одного. Не можешь? То-то же. Только не говори, что ты.

Бетия и правда не смогла никого вспомнить, и это расстроило ее.

– Не думаю, что это была ее вина.

– Нет, просто ее воспитывали красивой куклой. Родители холили ее красоту, но не воспитывали ее душу. Никто не учил ее заботиться о ком-то, кроме себя.

– Думаю, она любила Роберта. И Джеймса.

– Любила, как могла. Но подумай, кого позвала Сорча, когда поняла наконец, что ее сын в опасности? Ни родителей, как следовало ожидать, ни одного из рыцарей, поклонявшихся ей. Нет, она позвала тебя. Сорча понимала, что ты, о кого она всегда вытирала ноги, единственная, кому можно доверить заботу о ребенке. Перед смертью она поняла, какая ты. Почему же ты думаешь, что твой муж этого не понимает?

– Я сейчас заплачу.

– Милая, ты носишь ребенка. Все, что угодно, может довести тебя до слез.

– Такты считаешь, Эрик может любить меня?

– Вряд ли мои слова смогут убедить тебя. Ты так долго верила в свою никчемность. Но мне кажется, любит. Не забывай, как он переживал, когда тебя ранили, и ты лежала при смерти. Он тебя очень любит. Так что, когда будешь рассказывать о ребенке, не забудь упомянуть и о своих чувствах.

– Нелегко раскрыть перед мужчиной сердце, если даже не знаешь, нужно ли ему твое признание. – Бетия вздохнула. – Я боюсь и думать о том, как буду жить, если скажу ему, как сильно люблю, а он ответит что-то вроде «спасибо».

– Думаю, он скажет гораздо больше.

Все еще размышляя над словами Гризеллы, Бетия вышла из комнаты и отправилась искать Эрика. От нерешительности и страха у нее подкашивались ноги, и она сердилась на себя за это. Она не хотела быть трусишкой.

Возле конюшни Бетия увидела Боуэна. Он чинил сбрую.

– Ты не видел Эрика? – спросила она, подойдя поближе.

– Он снова поехал в деревню. Здесь многое нужно восстанавливать, – ответил Боуэн и покачал головой. – Эти Битоны совсем не следили за землей.

– Да. Люди все еще настороже, но, кажется, они рады, что у них новый хозяин.

– Они понимают, что Эрик – хороший человек. – Боуэн посмотрел на живот Бетии. – Когда ты скажешь ему о ребенке?