Джеймс уложил ее на скамью в коридоре и запрокинул ей голову.

— Дыши равномерно, — скомандовал он. — Медленнее, пожалуйста. Вдох — выдох. Вот так. Умница, девочка.

Иззи сосредоточилась на звуках его голоса. Этот низкий рокот ее успокаивал и одновременно завораживал. Тошнота у нее прошла, и девушку охватила дрожь предвкушения. Она осторожно села.

— Я уже чувствую себя гораздо лучше, — сказала она, вздохнув с облегчением.

— Ты думаешь, что с тобой все в порядке? — проворчал Джеймс. — Ты думаешь, все уже в порядке? Да ты едва не упала в обморок! Ничего подобного с тобой прежде не случалось! И ты говоришь «в порядке»? — Он взъерошил пятерней волосы, отчего они встали дыбом.

— Пожалуйста, не кричи. Я действительно чувствую себя гораздо лучше.

Джеймс устало опустился на скамью рядом с ней.

— Как же ты меня напугала!

Иззи пришлось отвести взгляд, чтобы скрыть улыбку. До чего же приятно, когда о тебе так беспокоятся.

— Прошу меня извинить, — сказала Иззи. — Ведь я не притворялась. — Я действительно плохо себя чувствовала.

Джеймс укоризненно посмотрел на нее:

— Ты ведь не превратилась в одну из этих пустых жеманных девиц, которые так туго затягивают корсет, что не могут как следует вздохнуть?

У Джеймса был такой растерянный вид, что Иззи невольно рассмеялась.

— Нет, и надеюсь, что никогда такой не стану. Просто я сегодня почти ничего не ела из-за всех этих приготовлений, и все такое. — «И из-за того, что я сильно нервничаю, когда ты близко», — добавила она мысленно.

— Ну, это очень легко исправить. — Джеймс встал и протянул ей руку. — Пойдем, я отведу тебя назад к столу, и ты сможешь есть, сколько твоей душе угодно.

— Я не могу, — сказала Иззи, покачав головой.

— Не можешь есть? Но почему, ради всего святого? — удивленно воскликнул Джеймс.

— Это смешно, конечно, я понимаю, но все будут на меня пялиться. Юным девушкам не пристало демонстрировать хороший аппетит.

Джеймс немного подумал, затем усмехнулся и щелкнул пальцами.

— Я знаю, что делать. Я положу в тарелку еды, и так, чтобы никто не видел, принесу ее тебе.

— Согласна. — Изабелла на мгновение задумалась. — Но не могу же я есть в коридоре!

Джеймс нахмурился, явно раздосадованный тем, что в его блестящем плане обнаружилась брешь.

— Ну ладно, — сказал он после короткого раздумья. — Встретимся в библиотеке через пять минут.

— Да благословит тебя Бог! Немного шампанского тоже не помешает, — сказала Иззи.

Она встала и провела ладонью по рукаву его фрака, с изумлением наблюдая, как Джеймс пошатнулся и отступил на шаг. Он повернулся, чтобы уйти, встряхивая головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. И Иззи захотелось повеселиться.

— Джеймс!

— Да? — Он обернулся, с подозрением глядя на нее.

— Пожалуйста, скажи маме: если кто-нибудь спросит, у меня отпоролась кайма на подоле, и вскоре я снова вернусь к гостям.

Джеймс кивнул и двинулся дальше.

— Да, и еще, Джеймс!

Он остановился и вопросительно поднял бровь, явно разрываясь между желанием рассмеяться и мрачными предчувствиями.

Изабелла одарила его своей самой соблазнительной улыбкой, которую она долгими часами отрабатывала перед зеркалом.

— Это платье не носят с корсетом.

Он сердито сверкнул глазами и, пробормотав что-то себе под нос, стремительно ринулся в столовую. Как только он скрылся из виду, Иззи в восторге подпрыгнула и, пританцовывая, побежала в библиотеку. Все ее существо пело и трепетало от возбуждения.

Скоро они окажутся вдвоем.

Наедине.

В комнате с задвижкой на двери.

С задвижкой, которой она намеревалась воспользоваться.

Вечер, похоже, складывался удачно. По крайней мере ей так хотелось думать.

Глава 4

Миссис Дэниелс сказала мне, что я делаю большие успехи в музыке. Таким способом она дала понять, что я играю лучше, чем Оливия. Когда я рассказала об этом маме, она заметила: «Гордыня всегда приводит к падению». Я думаю, ожидание еще одного ребенка немного сбивает ее с толку. Кто хоть когда-нибудь падал, играя на пианино?

Из переписки мисс Изабеллы Уэстон, девяти лет.

Письмо к ее тетушке Кэтрин, маркизе Шелдон, в котором отмечается губительное воздействие беременности на умственные способности.

Ноябрь 1787 г.


«Пытаться открыть дверь библиотеки, одновременно балансируя двумя переполненными тарелками с едой и бокалом шампанского, не так-то просто, чего и следовало ожидать, когда имеешь дело с Изабеллой», — раздраженно размышлял Джеймс. Утешало лишь то, что по ту сторону двери, как ему было известно, всегда имелось в наличии бренди. Приятно получить вознаграждение за решение сложной проблемы!

Проявив чудеса ловкости, он все же ухитрился отворить дверь… и едва не выронил из рук свою ношу.

Изабелла восседала на длинном письменном столе посреди комнаты, покачивая ногами, и — помоги ему Бог! — Джеймс мог бы поклясться, что вырез kb платья опустился еще на один дюйм.

Он судорожно сглотнул, отчаянно пытаясь отогнать мысли о том, чтобы отбросить проклятые тарелки с едой и шампанским в сторону, опрокинуть плутовку на спину и задрать ей юбки.

Джеймс неуверенно шагнул вперед, и она сразу же спрыгнула со стола, положив конец всем этим неуместным тревожащим и возбуждающим фантазиям.

Слава Богу!

Изабелла торопливо подошла к нему, взяла из его рук тарелки и отнесла их на стол. Затем она снова вернулась к нему, но вместо того, чтобы взять у него бокал с шампанским, прошла мимо, направляясь к двери.

Джеймс повернулся, задаваясь вопросом: не догадалась ли она о его намерении и потому решила бежать, храня свое целомудрие? В душе он робко надеялся, что так оно и есть.

Но вместо этого он со все возрастающей беспомощностью наблюдал, как она запирает дверь. Глухой звук защелкнувшейся задвижки вызвал судорожный спазм у него в животе. Вероломный орган, расположенный футом выше, — сердце, которое он считал умершим, — болезненно сжался, когда девушка вернулась и ласково улыбнулась ему.

— Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь ввалился сюда, когда я… — Она на мгновение замолкла.

«Подверглась насилию?» — мелькнула у Джеймса предательская мысль.

— Объедаюсь здесь в свое удовольствие, — договорила она, забирая у него шампанское, и вернулась к столу. Джеймс не мог оторвать глаз от ее плавно покачивающихся бедер.

Он облизнул пересохшие губы и заставил себя отвести взгляд, затем поспешно направился к серванту. Теперь, без сомнения, настало самое время выпить.

Он залпом выпил бокал бренди, даже не ощутив его вкуса, налил еще один и возвратился к Изабелле. Она снова взгромоздилась на проклятый стол и с наслаждением смаковала клубничное мороженое: верная своим привычкам, Иззи приступила сразу к десерту, закрыв глаза с выражением крайнего блаженства. Это зрелище не добавило ему выдержки.

Он непременно должен соблюдать дистанцию между ними.

Джеймс подошел к книжному шкафу, но был настолько не в себе, что не сразу заметил, что полки пусты.

— Их оставили для маминой книги, — сказала Изабелла, пожав плечами. — Если она когда-нибудь ее допишет.

Джеймс понимающе кивнул. Вторым, после ее любви к мужу и детям, страстным увлечением леди Уэстон было сочинение ряда критических очерков о женских персонажах в произведениях Шекспира.

— Она хотела оставить себе всю эту секцию, — продолжала Иззи, — но папа сказал, что забить в собственной библиотеке больше трех полок своей собственной книгой сильно смахивает на стремление к самовозвеличению.

Девушка отставила мороженое и подошла к нему. Ее близость значительно ослабила узду, в которой он пытался держать свои чувства. Иззи наклонилась, указывая на книги, расположенные под пустыми полками, и ее рука коснулась его живота. Джеймс едва подавил стон.

— Это полное собрание сочинений Шекспира — свадебный подарок отца моей матери. — Она любовно пробежалась пальцами по великолепным кожаным с золотом переплетам, и он ощутил это движение каждой напряженной клеточкой своего ставшего вдруг сверхчувствительным тела.

— Это собрание, — продолжала она, вытаскивая малиновый том со следующей полки, — папа подарил ей, когда родился Генри.

Ее рука снова проехалась по его животу, на этот раз чуть ниже, и он еле слышно охнул. Ему показалось, что Иззи улыбнулась, но улыбка тотчас же исчезла, и Джеймс решил, что ему почудилось.

— Это и в самом деле восхитительно, не так ли? — тихо произнесла Иззи, осторожно нажимая пальцем на обрез книги пальцем так, что страницы сдвинулись в сторону веером.

Джеймс удивленно посмотрел на нее и нахмурился. Неужели девчонка дразнит его?

— Ты что, никогда не видел книг с изображениями на переднем обрезе? Так посмотри, они перед тобой…

Джеймс силился сосредоточиться на искусно выписанной картине, изображенной на приоткрывшихся кончиках страниц.

— А теперь нет. — Иззи захлопнула книгу, и изображение исчезло, сменившись обычным золоченым обрезом.

Она вернула том на место и снова принялась терзать Джеймса ласковым шепотом: — А вот это собрание…

Джеймс проследил за ее взглядом туда, немного ниже, где, очевидно, располагалось еще одно собрание сочинений Шекспира. И тут его осенило, куда на этот раз заедет ее рука. Он поспешно отступил назад, зарывшись пальцами в волосы.

— Право же! — воскликнул он, крайне раздраженный своей неспособностью контролировать собственное тело, а вовсе не оформлением книг или трудами великого барда. — Ну сколько полных собраний сочинений может понадобиться одному человеку?..