Катарина поспешно нырнула в переулок, и рассерженный, что-то заподозривший Александр нашел ее только несколько минут спустя. Она одарила улыбкой белокурого полковника и вернулась к прилавку книготорговца, на котором рассматривала книги до появления Бата.

Поймав на себе взгляд Александра, Катарина вспыхнула и опустила глаза на книгу. Прошлой ночью она неожиданно пережила возвращение смущающего сна… не раз преследовавшего ее в одинокие ночи в Леве. Должно быть, это только сон, но такой реальный, такой реальный. Сначала она ощутила себя в Леве ночью ранней весной, но позже камин оказался таким же, как в комнате на постоялом дворе. А руки явно принадлежали Александру. Она закрыла глаза. И такой покой на нее снизошел, такой восхитительный волшебный покой. Она потянулась за кружкой вина, но остановилась. «Нет, больше никакого вина», – сказала она себе. Вот из-за чего все началось прошлой ночью. Вот что было причиной ее сна.

Впервые после появления полковника фон Леве, принесшего столько неудобств, она почувствовала, что все наконец пошло по намеченному ею пути. И что сделала она? Безрассудно потеряла осторожность. Если бы она не напилась до бесчувствия, ей не приснился бы такой сон. Она поерзала на стуле, чтобы подавить теплую волну, пробежавшую по телу. И, возможно, сон не был бы тогда настолько… живым.

Если только это вообще был сон. Она испытала шок от такой мысли и решительно подавила желание посмотреть на Александра. Это был сон, сказала она себе. Из-за вина.

Сон из-за вина. Собрав всю свою силу воли, которую ей следовало бы проявить прошлой ночью, она сосредоточилась на каждом слове книге, лежавшей на коленях. Она впервые увидела ее в доме Грендель, и теперь любопытство не позволило ей пройти мимо, когда она заметила ее в лавке книготорговца. То была книга по алхимии, «науке», стоявшей только на шаг в стороне от магии.

Александр заставил себя в двадцатый раз за этот вечер оторвать взгляд от склонившейся над книгой Катарины и обратить его к своим собеседникам.

– …используя Фейндта для укрепления этого союза, – говорил молодой серьезный Шмидт. – Нам очень повезло, что у него нет дочери. Я слышал, как он полночи ругался и богохульствовал из-за того, что не имеет дочери, которую можно было бы выдать замуж за слабоумного убийцу, сына Фейндта.

Александр услышал прерывистый вздох Катарины, но когда поднял глаза, то увидел, как она дует на вино, словно пытаясь остудить его. Он снова сосредоточил внимание на своих собеседниках.

Хаден фыркнул, услышав слова Шмидта:

– Он готов нарядить своего мальчишку в нижние юбки и потащить к алтарю, если только появится надежда таким путем добиться своей цели.

Сидящий справа от Александра жилистый мускулистый капрал с сожалением покачал головой.

– Да он способен на все, этот ублюдок. Парнишке только восемь лет, но он намного лучше своего отца. Не могу понять, как могло такое произойти.

– Мать мальчика была хорошей женщиной, – сказал Хаден и тяжело вздохнул. – Такая жалость. Такая трагедия.

Александру послышалось подавленное рыдание со стороны Катарины, он поднял глаза и увидел, что пальцы ее прижаты к губам, хотя взгляд по-прежнему был устремлен к книге. Он нахмурился, не уверенный, слышала ли она их слова. Возможно, ее огорчили собственные мысли.

– Господа, хочу напомнить вам, что мы собрались для обсуждения более важных дел, чем генеалогия дома Таузендов.

Собеседники раздосадовано кивнули. Шмидт шумно отхлебнул пиво.

– Однако мальчик – наследник фон Меклена. Если бы нам удалось сплотиться и возобновить…

Александр стиснул запястье Шмидта.

– Не смей произносить вслух таких слов, – тихо скомандовал Александр. – Иначе через неделю мальчик погибнет.

Шмидт кивнул, его кадык конвульсивно заходил.

– Д-д-да, сэр, – дрожащим голосом пробормотал он. Хаден откашлялся.

– Вы видели самодовольного осла-интригана… – Под взглядом Александра он оборвал фразу, снова откашлялся, затем продолжил: – Полковник, вы видели сегодня свиту фон Меклена. У него уже сложились близкие отношения с французами, а они так любят воевать, что сражаются друг с другом за неимением других противников. Он заставил прислушаться к себе баварцев, а также Колмара с востока, так и не сумевшего простить императора за то, что Валленштейн совершил в Праге.

Долговязый капрал покачал головой.

– Колмар участвовал в убийстве Валленштейна. Можно подумать, что убить человека достаточно для того, чтобы отомстить.

– Он жаждет возмездия, не мести, – вмешался Хаден.

– За возмездие, – сказал Шмидт, поднимая свою глиняную кружку.

Хаден так ударил его, что пиво выплеснулось из кружки.

– Глупый щенок.

– Эй, поосторожней! Посмотри, что наделал.

– Речь идет не о возмездии.

– Тогда о чем же? – враждебно спросил Шмидт. – Этот ублюдок стоил нам половины полка, когда предал нас в битве при Брейтенфельде! Накар погиб. Лауинген погиб. Мемлинген погиб, и вся его колонна перебита. Полковник несколько недель находился на краю гибели… скитался четыре с половиной месяца. И когда мы будем сражаться с фон Мекленом весной, я намереваюсь уничтожить двоих его приспешников за каждого нашего погибшего товарища.

– Довольно, парень, – проворчал Хаден. – Мы все были там. И навряд ли когда-нибудь забудем. Но все же дело не в этом.

– Так в чем же? – Шмидт, опершись на локти, наклонился к Хадену. – Скажи мне.

– Чтобы уберечь других от того же, что этот ублюдок сделал с нами. – Хаден обратился к Александру. – Верно, полковник?

Александр молчал и не двигался с тех пор, как Шмидт поднял свою кружку, провозглашая тост. Сейчас, поздно вечером, таверна была почти пуста, здесь находились только они и его так называемая жена. Жена, на которую он не мог поднять глаз, хотя чувствовал, что ее взгляд устремлен на него.

– Полковник? – донесся до него голос Хадена. – Дело ведь не в возмездии… правда?

Дверь распахнулась, впустив струю холодного ночного воздуха, и человек, похожий на преуспевающего рабочего, вошел в помещение, вслед за ним проскользнул мальчишка-подмастерье. При виде сидевших за столом четверых мужчин человек заколебался, затем набрался смелости, снял шапку и подошел к Катарине.

– Мадам фон Леве? – поклонившись, спросил он.

– Да, – ответила Катарина и закрыла книгу, заложив пальцем страницу. Она посмотрела на мальчика-подмастерье, затем снова на рабочего, и удивление появилось у нее на лице. У Александра это вызвало подозрение, но Хаден ждал ответа, а у полковника не было времени, чтобы удостовериться в верности своих наблюдений.

– Мэм, – начал человек, снова поклонившись. – Прошу простить меня за поздний визит, мэм. Потребовалось немало времени, мэм, чтобы сообразить, что делать. – Он опять поклонился. – Мэм.

Катарина улыбнулась с мягким благожелательным выражением владетельной сеньоры, и Александр заметил, что незнакомец сразу же немного расслабился.

– Назови мне свое имя, – попросила она.

– Я Глейн, ткач, мэм, – ответил он, сопроводив свои слова еще одним поклоном.

Катарина кивнула и спросила:

– Чем могу тебе помочь, Глейн?

Человек принялся шаркать ногами и нервно теребить пальцами поля шляпы.

– Сестра жены брата моей жены замужем за Клаусом, кузнецом, мэм. В деревне Карабас. И он рассказал, как вы, мэм, тепло приняли их в Карабасе и что в долине много необработанной земли, и как хорошо бы… – Недосказанная фраза повисла, словно оборванная нить.

– Ты хочешь стать фермером, Глейн, ткач? – мягко спросила она.

– Что? Фермером? Нет, нет, мэм. – Он протянул к ней свои мозолистые руки. – Эти руки не фермера, мэм! Я ткач, мэм. Как мой отец до меня и его отец прежде него.

– Тогда зачем тебе нужна земля в долине Карабас?

Грубоватое лицо ткача осветилось улыбкой.

– Поля для отбеливания! – Он склонился к ней, пальцы его впились в шляпу, нервное напряжение, казалось, рассеялось, глаза его загорелись. – Только представьте! Пришла весна, акры и акры прекрасного льна белеют на жарком солнце. – Руки его ласкали воздух, словно перед ним уже был лен. – Длинные белые полоски льна аккуратно протянулись между столбиками, отмечающими границы участка. И каждое утро слышится всплеск водяного колеса, поднимающего бадьи, полные воды, чтобы увлажнять полотно, когда оно высыхает…

Катарина подняла руку, пытаясь остановить поток слов ткача.

– Хозяин Глейн, в долине Карабас действительно можно найти такие земли, и даже расчищенные. – Он засветился улыбкой, на которую она ответила печальной усмешкой. – Однако это не мне теперь решать.

Лицо ткача исказилось.

– Но вы мадам фон Леве… да?

Она кивнула, затем встала, взгляд ее скользнул по подмастерью, неподвижно стоявшему за спиной Глейна, словно мальчик был постоянной принадлежностью постоялого двора. Изящным жестом она указала на Александра, заставив того настороженно прищуриться.

– Вот полковник фон Леве. Это его вы должны спросить, хозяин Глейн. – Она посмотрела прямо в глаза Александру холодным, отчужденным взглядом. – Ему решать, что произойдет с долиной Карабас будущей весной.

– Милорд! – глубоко поклонившись, начал ткач. – Милорд, сестра жены брата моей жены… – бубнил ткач, и его слова становились все громче, чтобы заглушить смех Шмидта. На Александра повеяло холодным сквозняком. Его взгляд обежал комнату, затем устремился к двери. Катарина исчезла.

Глава 14

Дыхание Катарины вырывалось плотным облаком. Подмастерье мастера Юнстлера мчался стремглав впереди нее и чуть не скрылся из вида, но остановился на углу, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу в ожидании, когда она поравняется с ним. Затем ринулся в переулок, и она поспешно устремилась вслед за ним.

Чем дальше продвигалась она, тем мрачнее становилось зрелище. Деревянные домишки, серые и облезшие от дождя днем, во тьме казались зловещими, словно добродушная старушка, которая вдруг превратилась в старую ведьму.