— Давай, Нэвиш, — говорит Пейтон, пока помогает мне подняться с дивана. Жизель плачет. Я все еще ошеломлена от ее признаний. Это, блядь, действительно сумасшествие. Мы оставляем ее наводить порядок после этого катастрофического дня.


Просыпаюсь из-за пульсирующей боли в голове. Я проспала всего несколько часов. Всю ночь металась и перебирала решения, которые мне необходимо совершить или как действовать дальше. Я проплакала всю ночь. Лэндон заслуживает счастья, и даже если оно будет не со мной, то так тому и быть. Я съеживаюсь, когда думаю о том обмане, который он пережил от людей, которым доверял и любил больше всего. Я только хотела, чтобы он услышал правду, почему я работала в клубе его подлого дяди. Ненавижу то, что оставляю ему это неверное представление обо мне, но знаю, что должна уйти. Мое сердце неисправимо разрушено, и я не хочу ждать его мести. Независимо от того, что он сказал — я знаю, что ему больно. Я сделала это. Еще один раз, я, блядь, сделала это. Знаю, что если расскажу Пейтон о своем плане, то она попытается отговорить меня. Это также сделает ей больно, но все к лучшему. Я просто подожду еще два дня до понедельника, и приведу план в исполнение.

Пейтон не пыталась поговорить со мной прошлой ночью, и за это я ей благодарна. Не могу пережить это. Мне нужно онеметь. Я делала это раньше, могу сделать это еще раз, но не здесь — не с Лэндоном, как постоянным напоминанием.

— Как ты себя чувствуешь этим утром? — спрашивает Пейтон, когда входит со своими душевыми принадлежностями. Мы спали на одной кровати прошлой ночью, так что я знаю, что она чувствовала каждый мой всхлип.

— Болит голова. Мне нужно принять немного Тайленола, — я потираю виски, где боль ощущается больше всего.

— Ты знаешь, что я имею в виду, Нэвиш. Как ты себя чувствуешь по поводу Лэндона? Что ты собираешься делать? — она берет пузырек с таблетками с комода и с бутылкой воды передает его мне.

— Давай не будем это обсуждать, Пейтон. Раны еще слишком свежие. Они болят слишком сильно, чтобы обсуждать их прямо сейчас, — она начинает одеваться.

— Хорошо. Я буду рядом, когда ты будешь готова, — уверяет она. Смотрит на меня с жалостью, и я ненавижу это. Это именно то, что мне не нужно. Я все испортила. Сегодня большая игра против технологического института Джорджии. Я собиралась пойти с Пейтон, но не хочу этого делать. Она начинает говорить о вечеринке перед игрой и о самой игре. Знаю, что если я не пойду, она не захочет оставлять меня. Я не могу втягивать ее в свое жалкое существование.

— Мы не обязаны идти на игру, — говорит она.

— Чушь. Мне нужно выйти. Я просто погрязну в грусти, если останусь здесь, — не думаю, что она купилась на это, но Пейтон больше не отговаривает меня. Я собираюсь, и мы проводим день на вечеринке, пока не начинается игра. Я не могу идти на игру в этот раз. Моя попытка провалилась. Я остаюсь сидеть, пока все остальные собираются и гудят. Конечно, Пейтон предлагает уйти не один раз, но я отказываюсь. Знаю, я испортила ей настроение.