Татьяна Веденская - О рыцарях и лжецах

«Я позвоню».

Я вздрогнула. В этот же самый момент зазвонил телефон на столе. Я вздрогнула, тут же подпрыгнула на месте и бросилась к телефону. Это довольно сложно – с максимально возможной скоростью, но бесшумно добраться до звонящего телефона, чтобы отключить его раньше, чем проснутся дети. Детский сон бесценен для родителей. Но краем сознания я надеялась, что вдруг это звонит он – Капелин. Но это была всего лишь Фая. Она позвонила, чтобы задать мне самый дебильный вопрос из тех, которые я никогда не ожидала от нее услышать.

– Лиза, у тебя есть telegram?

– Каких телеграмм? Ты спятила? – логично переспросила я, поглядев на часы на стене. Половина одиннадцатого, вечер. Практически ночь.

– Не телеграмм, а telegram мессенджер. Есть у тебя мессенджер?

– Господи, Фая, я могла бы спать уже. А дети уже спят. Ты что, хочешь разбудить детей? Если ты их разбудишь, ты с ними и сиди.

– А ты не думала о том, что дети требуют времени и сил? Что с ними нужно сидеть, играть, учить их и так далее? Нет? Когда рожала – не стала думать?

– Ты меня пугаешь. Ты звучишь, как наша мать, ты хоть сама это понимаешь, а? – прошипела я, выходя на кухню. – Какой, к черту, telegram? Опять играешься с программами? Ты написала что-то новое?

– Скорее закачала что-то старое. Обычный мессенджер, Лиза. Ладно, слушай, знаешь что? Я сейчас к тебе приду.

– Зачем это?

Но она оборвала разговор еще до того, как услышала мой вопрос.

– Что за человек! – возмущалась я, отшвырнув телефон на диван. Из-под него вышел полностью согласный со мной Ланнистер. Он кивнул (во всяком случае, мне так показалось). – Да, Ланнистер, да. Никакого сладу, да? Кто так делает? Заинтригуют человека, а потом трубки швыряют. Что? Да, я понимаю, ты считаешь, что все из-за мужиков. Да, обычно так и есть, но тут дело в Фае. Что? – Я наклонилась к коту и сделала вид, что слушаю его, что он мне что-то сказал. – Да, Ланнистер, я понимаю, что тебя буквально вышвырнули из родного дома. С другой стороны, тебе же и у нас неплохо. Нет, Ланнистер, нет. Ты лучше подумай, что будет, если этот, как ты выражаешься, чертов Константин реально решит остаться у Майки навсегда. Возможно, тебе вообще придется к нам переехать. Нет, не смотри на меня так. Я пошутила, пошутила!

Но было поздно. Словно оскорбившись на мои слова, Ланнистер мяукнул и ушел.

Фаина приперлась в своем стандартном обличье – клетчатые шерстяные штаны, блестящие коричневые боты на меху, свитер, распахнутая зеленая куртка с большим количеством карманов. Довершал комплект поистине бесконечный шарф из красной нитки – плод маминых трудов. До того как потрясти нас всех своими матримониальными планами, мама вела образ жизни, вполне соответствующий бабушке и вдове: поливала цветы, вышивала их, выращивала их на даче и вязала нам всем шарфы.

Кто-то мог бы решить, что с помощью такого вот абсурдного внешнего вида Фаина Ромашина протестует против окружающей действительности, что она выражает свое весьма странное «я» через это сочетание несочетаемого, однако я-то знала ее всю жизнь, я выросла с нею рядом. Как бы странно это ни звучало, Фаина исходила всегда только из соображений функциональности и надевала те вещи, которые были, во-первых, чистыми, во-вторых, лежали ближе других.

Кажется, такой логики, в точном соответствии с алгоритмом эффективности, придерживались многие ее коллеги-программисты.

– Ну, здравствуй, сестра, – хмуро поприветствовала ее я, когда она зашла в квартиру, открыв дверь своим ключом. Он – ключ – был ей нужен, так как часто Фая приводила и уводила Вовку в/из садик(-а).

– И тебе не болеть, – так же хмуро отреагировала она. – А то что-то ты неважно выглядишь.

– Да и ты не королева красоты. Что это за штаны? Ты их у Буратино стащила? Как тебя Апрель в таком виде на улицу выпускает?

– Апрель меня просто терпит – от безысходности, несчастный человек. Но я тебе уже много раз об этом говорила, – пожала плечами Фая и скинула боты. Она протянула мне пакет из «Пятерочки». Центр районного притяжения. В пакете были апельсины, кофе, пачка молока, сахар и небольшой плотно пропечённый кекс. Мой любимый.

– Ты же мне сестра, ты можешь к нам и с пустыми руками приходить.

– И с пустым желудком сидеть, да?

– Совсем ты в меня не веришь. Если ты жрать хочешь, я могу тебя покормить макаронами с тушенкой. И вообще, у меня все есть.

– Вот и хорошо. Будет еще больше. Телефон мне дай, плиз.

– Зачем? – сощурилась я. Мне вся эта таинственность не нравилась.

– Кое-что проверить, – не спешила открываться Фая.

– На своем не можешь? У тебя что, сломался он?

– А тебе что, жалко?

– Забавно! – хмыкнула я. – Похоже на наши разговоры в детстве, тебе не кажется?

– Это все потому, что ты ни капельки не изменилась, Лиза. Жадина-говядина.

– Ты сейчас мне опять какой-нибудь гадости накачаешь, а у меня потом памяти на фотографии не хватит.

– Давай уже телефон.

– Да на, держи, – и я сунула ей свой аппарат. Та уселась с ним прямо на кухонный стол – никогда не садилась добровольно на стулья – и принялась что-то в моем телефоне искать.

– Нету. Нету у тебя telegram! – в конце концов сделала она вывод.

– Рыдать обязательно или можно просто немного погрустить? Видишь ли, я телеграммы на почте отсылаю, если надо. Я даже не помню, когда последний раз… – Фая отставила чашку с чаем и некоторое время изучала меня с таким вниманием, словно расшифровывала загадку Дэна Брауна. Потом она покачала головой.

– И ведь ты, сестрица, совершенно серьезна. Вот что поражает. Я просто не устаю изумляться тобой. Я же сказала, это мессенджер.

– Ах да. Как будто это о чем-то мне говорит.

– Караганда. Ты же пользуешься «Viber»? Это тоже мессенджер. Как можно быть настолько далекой от технологий?

– А как можно быть настолько далекой от людей? – невозмутимо парировала я.

– Туше, – рассмеялась Фаина, продолжая крутить мой телефон в руках.

– Ты не любишь людей, я не люблю технологии. Гармония и баланс.

– Да, я не люблю людей, от них одни проблемы. Этого не изменить. Но я люблю вас, разве этого не достаточно?

– Кого это – нас?

– Семью. Тебя. Детей твоих, – Фаина замолчала. Я склонила голову.

– А маму?

– А маму пусть ее Этот… любит, – фыркнула она. – Мне вас хватит – на мою голову.

– Ты нас не любишь, ты нас терпишь, как неизбежное зло, – рассмеялась я.

– Люблю как умею, – пробормотала она.

– А Игоря Апреля ты тоже – как умеешь? Имей в виду, меня не надурить. Я ведь знаю многое.

– Ничего ты не знаешь.

– Я видела даже, что ты его боишься потерять.

– Наветы! – возмутилась Фая. – Никого я не боюсь потерять. Пусть он боится. Хотя ему-то чего бояться…

– Да-да, потому что, и я цитирую тебя, Фая, «все равно он меня бросит, так чего трепыхаться». Так, да? «Такие мужчины, как Апрель, рано или поздно бросают таких девушек, как я. На этом мир держится. Это – его черепахи и слоны».

– Я по-прежнему так считаю, – спокойно кивнула она.

– А он по-прежнему тебя так и не бросил, – засмеялась я, разливая кофе по чашкам. Признаться честно, кекс был более чем уместен в нашей ситуации.

– Еще бросит. Так вот, моя дорогая доисторическая сестра, приложение «telegram» передает вовсе не телеграммы, а сообщения, как и все остальные мессенджеры. Только не спрашивай меня, какие остальные мессенджеры, а то я пойду и повешусь. Ты хоть о скандале с ФСБ слышала, останок мамонта?

– Я ничего не слышала. Какой скандал?

– О боги, за что мне это?! Был большой скандал с «telegram», потому что лондонский офис этого Павла Дурова, его владельца, отказался передавать ключи нашим властям.

– Ключи от города? – ухмыльнулась я.

– Я тебя задушу, – сказала Фаина, откусывая кусок кекса.

– А зачем тебе этот «telegram»? – спросила я. – Тебе мало «Viber»?

– Понимаешь, Лиза, единственная причина, по которой кто-то может захотеть установить «telegram» вместо других мессенджеров, – это когда кто-то хочет обмениваться шифрованными сообщениями. Именно шифрованными, которые, если установить специальный режим, нигде и никогда не сохраняются. Идеальное приложение для террористов и наркоторговцев.

– Ты, случайно, не собираешься взорвать Черемушки? – усмехнулась я, старательно скрывая то, как сильно застучало мое сердце при слове «наркоторговцы». Муженек, муженек.

– Подумываю об этом, – ответила она. – Вот когда Апрель меня уже наконец бросит…

– Зря ты не веришь в себя.

– Я верю в себя, ты зря. Я в других не верю, – покачала головой Фая. Какое-то время мы просидели на кухне молча, я уплетала кекс, Фая продолжала возиться с моим телефоном.

– Ты знаешь, что мне сказала мать твоего Игоря? – вспомнила вдруг я.

– Что? – нахмурилась Фая. – Что я не подхожу ее «мальчику»? Конечно, я не подхожу ее прекрасному «мальчику», я всегда это знала, я сама об этом говорила. Пусть она его попытается в этом убедить.

– Вот! Видишь, как негативно ты мыслишь.

– Зато ты мыслишь позитивно – на десятерых, Лиза.

– Она сказала, что ты можешь даже не волноваться. Даже не так. Она бы не хотела, чтобы тебя это беспокоило. Ей бы хотелось, чтобы ты знала, что тебе нечего опасаться.

– Нечего опасаться? От нее? – Файка отбросила мой телефон и посмотрела на меня так, что я подавилась кексом и закашлялась. Фая так сильно ударила меня по спине, что я вскочила и заорала:

– Свихнулась?

– Ничего себе, мама-жираф тебе такое сказала, и ты молчала? Это же фактически угроза. Нет, ну приехали, а? Я могу ее не опасаться, пока что? Пока веду себя прилично? Я никогда не веду себя прилично!

– Что тебе нечего опасаться Анну, первую любовь Игоря, – уточнила я.