— Скажи, о чем ты мечтаешь? — теперь он разрушает гармоничную тишину между нами.

— Сейчас или вообще? — уточняю я.

— Вообще.

— Окончить университет, выплатить долг и накопить на собственный клуб со своими правилами, со своей программой, чтобы всем было комфортно.

И это правда. Мне кажется, босс — первый человек, с кем я поделилась планами на будущее, а точнее мечтами. Но пока я их исполню, Янка наверняка успеет окончить университет, да еще и получить степень магистра.

— Очень мило, — отвечает Миша спустя время.

— А у тебя?

— Честно? — чувствую, как он усмехается. — Чтобы ты меня поцеловала.

— Миш, перестань. Не смешно же, — говорю ему, не сдерживая улыбку.

— Я не смеюсь.

Поднимаю голову и внимательно смотрю на него, стараясь уловить, в какой момент он шутил, а в какой нет. И ничего не нахожу. Ни в его напряженных мышцах, ни в его мимике, ни в волшебном взгляде, окутывающем меня.

И снова это притяжение. Снова идет вторжение в какую-то неизвестную вселенную. Во что-то новое. Странное. И до боли приятное. Его глаза снова меняют цвет. Снова приобретают тот красивый синеватый оттенок, которым хочется любоваться вечно.

Вновь он прижимает меня. Вновь охватывает талию длинными пальцами. И вновь его губы накрывают мои. Чувствую, как он морщится, будто поцелуй неприятен. Но ему просто больно. И именно по этой причине хочу отодвинуться от него. Чтобы он не мучился. И уйти. Чтобы не мучилась я.

— Останься, — шепчет Миша, поглаживая большим пальцем мою нижнюю губу. Он держит меня, не дает уйти. Предсказывает мои действия наперед. Делает так, чтобы разум вступил в беспощадную борьбу с сердцем.

Только боссец просчитался. И разум, и сердце быстро согласовывают мои действия. Они позволяют снова положить руку на его обнаженную грудь, голову — на плечи, а губами коснуться его губ...

ГЛАВА 24

Чертово солнце! Сколько можно меня слепить и будить с утра пораньше! Сегодня на пары не надо — выходной день, а вчера я занавешивала окна, чтобы это гребаное солнце меня не беспокоило. Вот почему родители не купили квартиру с северной стороны?

Так, стоп. У меня же окна как раз на север выходят. Почему тогда...

Только сейчас осознаю, что меня не просто поджаривают, а пытаются в мгновение ока превратить в свежий окорочок под шубой в кисло-сладком соусе. Почему под шубой? Потому что сверху меня так одеялом укутали, словно я мерзну по ночам. Даже летом. Ну, и еще по одной причине.

Мне стоит говорить, что как только я открываю глаза, перед ними появляются размытые, но очень знакомые очертания лица? И брови черные, и волосы, разметавшиеся в разные стороны, и чуть полноватые губы красивой формы. И даже ряд пушистых ресниц, которые теперь видны гораздо четче. Жалко, что глаза закрыты. Хотя...

Нет! Ни черта не жалко. Пусть спит. Он и так вчера много перенес. И я много перенесла. Слишком много. Ебушки-воробушки! Если бы боссец вчера не пришел на помощь, то я бы... я бы... Не хочу и думать, что со мной могло произойти. Больше меня беспокоит даже не вчерашняя ситуация в клубе, а Миша.

Его же избили! Он вчера весь в крови был! А сейчас спит себе спокойно, накрытый одеялом, да еще и на меня ногу свалил. Слушай, босс, а тебе не больно? У тебя вроде как ребро треснуло, лишние движения могут дискомфорт принести, все дела. Так чего ты всем телом на меня взобрался? Думаешь, свалю? Так оно и есть! Мне по нужде надо, между прочим. И не только по ней, как выясняется позже.

— Не уходи, — шепчет хриплый голос мужчины прямо на ухо, и он двигает мое все еще расслабленное тело к себе. А я так и уснула в джинсах и футболке. Блин. Теперь на животе след от пуговки. А она ужасно давит на...

— Миш, я хочу ВТ...

— Потом сходишь, — и затыкает меня самым эффективным способом — своими губами, после прикосновения которых я забываю обо всем на свете. Ну, почти обо всем.

— Миш, дай в туалет сходить!

— Ладно. Но только возвращайся.

Фух! Наконец-то свобода. Хотя, признаться честно, я бы еще немного понежилась в этих согревающих объятьях. В этом тепле, которое можно сравнить с парилкой. Но в нем все равно здорово. Спокойно. И если бы не естественная нужда, так бы и осталась лежать, чувствуя на себе перевязанные бинтами ладони. Надо, кстати, посмотреть, что у него с ребрами.

«И с татушкой», — кричит подсознание.

Нет! На нее еще успею посмотреть. Сейчас это не так важно. Наверное.

— Лид, тебе звонят, — кричит Миша из спальни.

Даже из туалета слышу рингтон моего телефона. Не дадут спокойно проснуться, чтоб их! Незнакомый номер. Не дай бог рекламщики с утра пораньше решили до меня докопаться.

Или кто-то другой...

Так, спокойно, Лида. Если это опять коллекторы, у тебя есть куда спрятаться. В конце концов, у Миши спина широкая, крепкая. Правда, немного травмированная, но все же...

— Алло, — аккуратно поднимаю трубку.

— Лидия Андреевна, здравствуйте, — говорит женский голос. Они что, еще и женщин подключили? — Вас беспокоит Альбина Викторовна — директор средней школы, — а, помню-помню. Однажды вы послали меня домой переодеваться из-за того, что я пришла в голубых джинсах. — Я получила замечание от классного руководителя вашей сестры. У нас возникла ситуация...

— Какая? — тут же спрашиваю я. Только не говорите, что вы мою сестру потеряли — по кирпичику вашу школу разнесу.

— Ваша сестра пришла в неподобающем виде и подралась с одноклассницей, а еще...

Ну что ж за ябеда, а! Не может сама проблему решить? Хотя меня больше беспокоит не внешний вид сестры (тут сомнений нет, все с ним в порядке), а драка. Какой-то странный день. Одни драки вокруг!

— Через час буду у вас, — отвечаю директрисе и кидаю трубку, не дав ей договорить речь о правильной форме одежды в школе. Плавали, знаем.

— Все в порядке? — Миша уже поднялся с кровати и подошел ко мне, пока я разговаривала на кухне по телефону и смотрела в окно на утреннее солнце. Ну, почти на утреннее. На дворе полдень.

— Меня в школу вызывают.

— Учителям с утра пораньше не работается, и они решили развлечься?

— Нет, — отрезаю я, не глядя на его смазливую морду лица. Не до шуток мне. — Янка подралась.

— Знаешь, я не сомневался, что она вся в тебя пошла, — усмехается боссец.

— Не смешно, Миш. Она никогда ни с кем не конфликтовала. За все время, пока нет родителей, меня не вызывали в школу, понимаешь? А тут под конец года нарисовалась жалоба.

— Не переживай, сисястик. Хочешь, я с тобой поеду?

— Нет, сама разберусь, и вообще... — замираю на полуслове, осознав, как он только что меня назвал. — Что ты сказал?

Разворачиваюсь лицом к боссу и встречаюсь с легкой зеленью, просвечивающейся сквозь ореховую пелену. С чуть расслабленной мимикой на лице. Почему чуть? Да потому что этот нахал вот-вот готов заржать как конь!

— Миша, повтори!

— Сисястик, — звучит нежно из его уст. Если бы это было другое слово, к примеру, милая, то я бы растаяла, но сисястик. Сисястик, блин! Мы даже не спали для того, чтобы он такие словечки выдавал! Хотя... если бы и переспали, все равно отвесила бы люлей за это слово!

— Тебе вчера кроме ребер мозги не отбили?

— Неа, — отвечает он довольно. — Так что, поехали?

— Лежи дома, сама разберусь.

И я бы действительно разобралась в ситуации. Постаралась бы войти в положение и сделать все, чтобы мою сестру никто в этой гребаной школе не посмел обидеть. Но то, что я увидела, когда приехала через час на место происшествия, поставило меня в тупик.

— Это что за нах...

— Здравствуйте, Лидия Андреевна, — приветствует меня директриса. Все такая же пышечка, с таким же противным голосом и выражением лица, как у жабы. Вы за семь лет ни капли не изменились, Альбина Викторовна.

На ее слова никак не реагирую, не замечаю девчонку, сидящую в другом углу вместе с мамашей. Я смотрю четко на сестру. На сжавшуюся в комочек Яну с растрепанными волосами, небольшим кровоподтеком на губе, лицо покраснело, глаза опухшие. Пытается поднять подбородок, но то ли от боли, то ли из-за неудобного положения тела не может этого сделать.

Так, стоп. А почему на моей сестре одна объемная толстовка? Причем не ее размера! Да и вообще ей не принадлежащая! Что здесь за херня происходит?

— Как вы понимаете, ситуация внештатная. Ваша сестра появилась в школе вот в этом, — директриса кидает через весь стол ошметки одежды, похожие на те, что я сбрасываю во время смены.

Однако эти тряпки больше напоминают когда-то любимую джинсовую юбку и красную блестящую майку, в которой я на школьные дискотеки ходила.

— Короткий топ, юбка. Ты на вечеринку собралась, Орлова? — взвизгивает тем временем директриса.

— То есть мне нельзя, а Вике, как проститутке, одеваться можно!

Кстати, Янка права. Макияж у той девчонки точно как у проститутки. Но моя сестра тоже в этом не отстает. Не поняла, ты когда успела намалеваться, как на панель?

— Слышь, чё сказала? — активизируется другая девчонка, которую не сразу заметила.

— Тише, Викочка, — осаждает ее мама. — Сейчас все решим, правда, Альбина Викторовна? Девочку нужно наказать, она чуть не лишила жизни мою дочь.

— Объясните, что произошло? — встреваю наконец-то в диалог.

— Ваша сестра напала на Викторию во время перемены, — отвечает директриса, косясь на Яну, как на последнюю суку.

— И все?

— И все? И все? — взвизгивает мамаша той самой «Викочки». — У моей дочери все костяшки разбиты и кровь на брови! Вот, видите! — она указывает на бровь, где появилась маленькая капелька, которой до этого вообще не было. А они без меня тут около часа сидят.