– У меня работа, – напомнила она.

– А, ну да. Тогда вот что. Я сейчас к себе, созвонюсь кое с кем, как собирался, а потом к шести за тобой заеду.

– Только поедем ко мне потом.

– Ты привереда! Ну хорошо, хорошо… – покорно кивнул он. Опять обнял ее, чувствуя какой-то невероятный восторг, счастье. – У меня чувство, что я дома. Вот прямо сейчас, здесь. Я дома, потому что я с тобой наконец-то…

– Где же ты так плавал долго, мой Одиссей? – улыбнулась Тая.

Егор опять осыпал ее лицо поцелуями.

– Вечером пойдем в какой-нибудь ресторан, ладно? Ужинать. Назаказываем чего-нибудь необыкновенного, какой-нибудь вкуснятины… Мне кажется, что ты голодная.

– Егор, скажи честно, я похожа на человека, которого долго не кормили? – засмеялась она.

– Да. Да! – Егор опять полез к Тае с поцелуями.

– Ну все, все, мне же пора, я опаздываю! – взмолилась она.

Попрощались наконец.

Егор отправился к себе. Ехал и чувствовал, как губы временами расплываются в улыбке. Потом сжимал их, вспомнив о Шевкуновых.

Тая, конечно, как всегда, права. Не надо было ехать туда, встречаться с этими людьми. Да хотя бы потому, что Шевкунов-старший теперь в курсе намерений Егора. Он может предпринять некоторые упреждающие шаги, этот тип. Вроде толстый, неповоротливый, словно медведь, а нет страшнее зверя… И сына он, судя по всему, любит. По-своему. Готов закрыть, спрятать от всех невзгод.

А сынуля, Алексей этот, – просто никто. Никакой. Невоспитанный и глупый, безответственный раздолбай. Его надо наказать, и хорошо бы его посадили… Может, он тогда хоть немного образумится и перестанет думать, что ему все с рук, любой поступок, сойдет.

Егор оставил машину на стоянке, пошел к дому.

Стройку неподалеку так и не успели завершить.

Грязь, земля распахана, в темном туннеле под лесами пахнет древесной, сладковатой сыростью и затхлым подвалом.

Егор прошел несколько метров вперед и услышал, что сзади скрипят половицы под чьими-то стремительными шагами. Хотел посторониться, пропуская человека, хотел обернуться – но не успел.

Почувствовал удар сзади, по затылку, и мир разлетелся перед ним оранжево-синими брызгами, напоминающими праздничный фейерверк. Еще мгновение, и – темнота.

* * *

Сегодняшний разговор в кафе опять вывел Таю из равновесия.

Она, конечно, всегда хотела, чтобы Алексей Шевкунов понес заслуженное наказание, и потому до недавнего времени совершенно логичными считала и гнев Егора, и его желание разобраться с преступником. Но Тая жаждала возмездия, а Егор, получается, – мести.

Хотя Егора можно понять. Ему больно, и он только-только стал осознавать, что потерял. Егор пока еще не в состоянии справиться со своими чувствами – вот и бежит «посмотреть в глаза» преступнику. Тае давно никуда не хотелось бежать, смотреть в глаза Алексею Шевкунову.

Потому что молодая женщина уже поняла – ничего она в этих глазах не увидит. Пустые, равнодушные глаза, ну, разве только страх в них иногда может мелькнуть, страх перед наказанием. Только вот раскаяния там нет. Что касаемо папаши Алексея, то этот человек вообще за гранью добра и зла.

Но больше всего Таю пугало то количество любви, которое на нее обрушил Егор. Слишком много ее, этой любви. Всё слишком хорошо и красиво, чтобы быть похожим на правду.

Поэтому Тая не верила в возродившуюся любовь Егора. Это не любовь, это экзальтация какая-то. Временное помрачение на него нашло!

«Вечером мы встретимся, и я скажу Егору, что нам лучше расстаться. Он и без того уже столько дров успел наломать… Сам потом ужаснется, когда в себя придет, остынет. Интересно, Лиза простит его? А это ей тоже возмездие – теперь-то она поняла, что чувствовала я семь лет назад… – не без злорадства подумала Тая. Но тут же осадила себя. – Да плевать на эту Лизу, она тут ни при чем. Это Егор, Егор оставил меня, это его выбор, его решение. Он, муж мой, оставил меня… И я до сих пор не могу ему это простить! Я виновата в том, что скрыла от него Лидусю, но и он виноват в том, что ушел от меня. Он виноват, а не Лиза. Лиза кто? Да никто, просто красивая девица, на ее месте могла оказаться любая другая…»

Это было что-то новенькое – Тая злилась на Егора. Ее чувства к нему трансформировались постоянно. От счастья – к отчаянию, от безмятежной любви – к презрительной ненависти.

В шесть Егор не позвонил Тае, хоть и обещал. Обещал ведь ее встретить, отвезти в ресторан… Забыл, наверное, или какие-то срочные дела его отвлекли. Но Тая не стала перезванивать бывшему мужу, интересоваться, где он, почему пропал. Да уж пора бы перестать его контролировать, она больше не жена ему.

В восьмом часу Егор наконец-то вспомнил о Тае, позвонил.

– Алло, – поднеся трубку к уху и стараясь, чтобы голос ее звучал спокойно, ответила Тая. – Егор, я уже давно дома, и вот только не надо…

– Добрый вечер, извините за беспокойство, – прозвучал в трубке незнакомый женский голос. – Вы жена э-э… Егора, да? Я звоню по тому номеру, который был в списке номеров первым. Только, пожалуйста, не волнуйтесь…

– Жена? Я жена! – неожиданно вырвалось у Таи. – А где Егор? Это ведь с его телефона вы звоните!

– Девушка, ваш муж сейчас в городской больнице. Сейчас вам адрес продиктую…

– Он жив? – Таю вдруг затрясло.

Короткая, едва заметная пауза, и ответ:

– Да, он жив. Подъезжайте, все подробности на месте.


…Чуть позже, анализируя весь этот день, Тая пыталась понять, было или нет у нее предчувствие. Наверное, все-таки было, поскольку перед тем звонком из больницы ее буквально душили какие-то гадкие ощущения – бессильное отчаяние и тоска, злость.

Еще не зная, что с Егором беда, она бесилась, не находила себе места. Злилась на Егора, хотя это скорее всего не злость была, а тревога за него. Звериный, животный страх. Вот как в снах-перевертышах происходит, когда все наоборот…

Уже через сорок минут Тая оказалась в той самой городской больнице, откуда ей позвонили.

К Егору ее не пустили, вернее, позволили посмотреть на него через стекло – он лежал без сознания в палате интенсивной терапии, весь опутанный датчиками и проводами, с забинтованной головой, подключенный к аппарату искусственного дыхания.

Оказывается, его нашли на улице, вернее, неподалеку от того места, где он жил, в таком закрытом переходе, что располагался под строительными лесами. Нашли с разбитой головой, без сознания. Состояние тяжелое, прогноз пока неопределенный.

Чуть позже в больнице появился полицейский, поскольку, судя по всему, на Егора было совершено нападение. Полицейский расспросил Таю, и она рассказала ему о своих подозрениях.

Возможно, нападение совершили Шевкуновы, отец или сын – ведь Егор встречался с ними этим утром, угрожал им. Вернее, не Шевкуновы, а, наверное, некто, нанятый ими…

Торопясь, скороговоркой, путаясь в словах, Тая рассказала о Лидусе, о той аварии, что произошла пять лет назад, о том, как Егор переживал из-за дочери, не мог успокоиться.

– Но нельзя исключать и обычное уличное нападение, – заметил полицейский, беседовавший с Таей. – Такие вещи гораздо чаще случаются. – Когда, вы говорили, ваш супруг беседовал с этими господами? Буквально за несколько часов до того? Уж слишком все быстро. Я думаю, совпадение, тут на обычный гоп-стоп похоже, денег при вашем супруге не нашли.

– А телефон? Телефон ведь оставили! Какое же это ограбление!

– Возможно, не успели, грабителя кто-то спугнул, телефон ведь лежал у вашего супруга в заднем кармане. Все эти строительные переходы – чрезвычайно криминогенные места, удобные для всякого рода преступников…

В словах полицейского была своя логика. Тая тем не менее настаивала проверить Шевкуновых на причастность к этому делу.

Всю ночь она провела в приемном покое, дожидаясь, что, возможно, Егор придет в себя.

Злость, ревность, сомнения схлынули с Таиной души, словно пена. Да какая разница, по-настоящему любит ее Егор или это у него временное?..

Главное – она любит Егора.

Под утро Тая задремала, сидя в кресле, звонок мобильного разбудил ее. Девять утра. Как часто бывало – это звонила Даша, старшая сестра, в будни с утра.

– Алло… Даша! Как хорошо… – сонным голосом, шепотом, стараясь не срываться на крик, произнесла Тая. – Ты мне нужна.

– А что случилось?

– Егор в больнице. Они скоро узнают, что никакая я ему не жена, перестанут со мной разговаривать…

– Минутку. Егор в больнице? А что с ним? – испугалась Даша.

– Его ударили по голове… Возможно, Шевкуновы виноваты. Он же к ним ездил… И вот… Егор без сознания еще. Жду, надеюсь, что в себя придет. Даша, ты можешь приехать? Может, именно ты, как специалист, ему поможешь… Или даже лучше в твою клинику Егора перевезти?

– Сейчас буду, – охрипшим, незнакомым голосом ответила сестра.

…Прибыла Даша быстро. Велела Тае сидеть все там же, в приемном покое, а сама отправилась к лечащему врачу Егора.

Вернулась часа через полтора.

Помрачневшая, бледная, села рядом в кресло.

– Полухин здесь работает, мой однокурсник, в отделении терапии, я через него на здешнего нейрохирурга вышла.

– И что тот говорит? – волнуясь, спросила Тая.

– Не буду от тебя ничего скрывать. Егор только что впал в кому. Все плохо.

У Таи сжалось сердце. Но она нашла в себе силы спросить:

– На… насколько плохо?

– В лучшем случае останется инвалидом, в худшем – и пары недель не протянет. У него гематома, причем в том отделе мозга, что… короче, операция невозможна. Шансов на удачный исход нет. Есть вероятность, что рассосется, но…

– О, господи, – сказала Тая. Закрыла глаза.

– Почему ты думаешь, что это Шевкуновы?

– Потому что ищи того, кому выгодно… – пробормотала Тая. – Я ведь Егору говорила…

– Но шанс есть! Можно попробовать ортексин, новый швейцарский препарат. Способствует регенерации мозга, есть вероятность, что гематома рассосется. Только срочно, в ближайшее время надо курс инъекций сделать.