– Илья Викторович.

– Да? – надменно, мрачно и как будто недовольно произнес мужчина, не поворачивая шеи развернулся, посмотрел на Егора. Он, папаша, точно. – Что угодно?

– Да вот, вашего сына хочу найти.

Шевкунов-старший недовольно, внимательно смотрел на Егора. И ни слова не говорил. Словно инстинктивно чувствуя какую-то угрозу, исходящую от человека, которого не знал.

Охранник, вернее продавец с бейджиком, молодой парень, почуяв недоброе, тоже шагнул вперед к хозяину, но тот остановил его взмахом руки.

– Вы кто? – спросил Шевкунов.

– Я – Егор Сахно. Отец Лидуси. Лиды Сахно. Помните ее?

Пожилой мужчина стоял неподвижно, ничего не поменялось в выражении его одутловатого, налитого кровью лица.

– Где же вы пропадали столько лет, господин Сахно? – наконец без всякого выражения, спокойно спросил Шевкунов.

– Пропадал, да. Но теперь я здесь. И не успокоюсь, пока вашего сыночка не упекут в тюрьму.

– Никто его, как вы говорите, не упечет. Лет-то уже сколько прошло. Опомнились. Уже ничего нельзя сделать.

– Ну это мы посмотрим, – не слыша собственного голоса, сказал Егор.

– Да что там смотреть, – вернее, Шевкунов произнес «чё там». – Опоздали.

– Ну, тогда я сам расправлюсь с вашим сыночком, если на суд надеяться нечего.

– Ой-ой-ой, напугали, – мрачно, уныло и даже как будто устало усмехнулся Шевкунов.

Егор не раз по работе своей сталкивался с личностями, подобными Шевкунову-старшему. Бывало, строил для таких дома, дачи… Мужчины из девяностых, сумевшие заработать свои капиталы благодаря той неразберихе, которая царила тогда в стране.

Люди с особыми характерами. Не столько умные, сколько хитрые. Вернее, бизнесмены без финансового образования, но с мощным животным чутьем. Не злые, но беспощадные к тем, кто стоит у них на пути. Не уголовники в прямом смысле, но явно не брезговавшие криминалом в свое время.

Наверное, Юрка, обладавший похожим звериным чутьем, если бы начинал свой бизнес в девяностые, тоже превратился бы вот в такого «зверя». Но Юрка из-за возраста гораздо позже начал свою деятельность и, к счастью, не покрылся этим мутным, скользким криминальным налетом в отличие от Шевкунова-старшего.

Эх, Юрка…

Егор, еще не понимая, что собирается сделать, двинулся вперед, к хозяину автосалона.

– Пап… – испуганно пискнул парень с бейджиком.

– Вали отсюда, – быстро произнес Шевкунов-старший, но слова эти предназначались не Егору, а этому парню.

И тут Егор понял, что парень – это и есть Шевкунов-младший. Тот самый человек, которому так хотелось заглянуть в глаза…

И Егор сделал это – посмотрел в глаза Алексею Шевкунову. Испуганные, бессмысленные глаза. Глаза молодого идиота, избалованного и безответственного пацана. Представителя той самой «золотой молодежи», наверное, которая сладко живет себе под крылышком обеспеченных родителей и о последствиях своих поступков даже не думает, будучи уверенным – папаша все уладит.

И в этот самый миг Егор понял, кто на самом деле виноват в гибели Лидуси. Шевкунов-старший. Тот, который вырастил этого безответственного инфантила. Тот, который потом покрывал и защищал своего сыночка от наказания.

Да, формально виноват Алексей Шевкунов, он орудие убийства. Но орудие, которое сделал, выточил Илья Викторович Шевкунов.

Замешкавшись, разглядывая Алексея, Егор не заметил, как в следующий момент откуда-то сбоку появились люди – парочка в униформе охранников. Они с обеих сторон схватили Егора за руки, заломили их назад. Откуда они взялись, почему? Вероятно, как собаки, чуяли, откуда опасность, от кого. И бросились защищать своих хозяев. Или хозяин салона подал им какой-то знак…

– Лёха, иди отсюда. Иди. Нечего тут тебе торчать. Не маячь. – Шевкунов, отослав сына, повернулся теперь к Егору: – Вот что, господин Сахно. Не понимаю, откуда вы вдруг вынырнули спустя столько лет… Но зато я вас теперь в лицо знаю. И в город наш вы просто так больше не попадете. И с сыном моим вы ничего не сделаете, кишка тонка.

– Сделаю. – Егор пытался вырваться, лягнул несколько раз охранников.

– Нет, – покачал головой Шевкунов-старший.

– Скотина… воспитал выродка… Думаешь, отмазал его? Суда не боишься? Ничего, есть другой суд, от него ты не уйдешь, – вырываясь, закричал Егор. – И ты потеряешь своего ребенка! Ты поймешь на своей шкуре, каково это… ТЫ ТОЖЕ ПОТЕРЯЕШЬ СВОЕГО РЕБЕНКА, СЛЫШИШЬ?!

Шевкунов поморщился, махнул рукой и вслед за сыном скрылся за стеклянными дверями автосалона. Охранники тем временем оттащили Егора подальше от салона. Ребята молчаливые, серьезные.

– Ну как, дальше бузить будешь? – спросил один. – Или мы с тобой по-своему разберемся?

– Все. Пустите. – Егора отпустили. Он пересек площадь, сел в свое авто.

Некоторое время сидел, пытаясь справиться с дрожью, сотрясавшей все его тело.

«Дурак, в самом деле. Зачем сюда приперся, чего хотел… А то сам не знал, какие они сволочи. Ведь ни раскаяния, ни осознания того, что они натворили. Они. Папаша и сынок!»

Немного придя в себя, Егор тронулся с места.

В третьем часу он оказался в центре Москвы, рядом с Бульварным кольцом. Рядом с тем самым кафе, где увидел Таю в феврале этого года.

Оставил машину в парковочном кармане, зашел внутрь.

Тая сидела на своем любимом месте, возле окна. Егор взобрался на стул рядом.

– Я так и знала, что ты сейчас придешь, – не оборачиваясь, произнесла она. Улыбнулась, покачала головой, словно сама себе удивляясь.

Глядя на нее, Егор постепенно успокаивался.

Тая – его радость. Нет, она не являлась его утешительницей. Наоборот, она – строптивая и упрямая в отличие от гибкой, ускользающей Лизы.

Но только с Таей он жил – жил настоящей, человеческой жизнью, а не существовал, подобно персонажам сетевых хроник.

И это даже удивительно, как он умудрился провести целых семь лет рядом с Лизой! Прямо наваждение, дурман. Если уж кто и околдовал его, приворожил, так это именно Лиза. Их ничего не связывало на самом деле. И именно потому, что не связывало – отношения Егора и Лизы и развалились столь быстро, в один момент.

Тая заправила прядь волос за ухо, вновь взялась за ложку, склонившись над тарелкой. Егор хотел выправить прядь обратно, но потом передумал.

Ну подумаешь, мелочь. Наверняка у него самого куча мелких, раздражающих Таю недостатков, но она не говорит ему об этом.

– Ты красивая, – вместо этого сказал Егор, вытянулся, полулежа на столе, подперев голову ладонью. Он смотрел на Таю, как она ест свой суп. Молодая женщина никак не отреагировала на эти слова. Спросила, хмурясь:

– Где ты был?

Лиза никогда не спрашивала о таком. Потому что некомильфо. Современные высокодуховные и интеллектуальные девушки не терзают своих мужей лишними вопросами. А вот Тае было плевать на то, комильфо или нет – расспрашивать своего возлюбленного. Только Тая беспокоилась о нем, о Егоре. Она всегда желала знать, где он и с кем. И что делает. Она все время о нем думала, ставя его в центр своего внимания.

Кого-то, вероятно, несвобода угнетала бы, но Егору это внимание, порой чрезмерное и утомительное, оказывается, было необходимо.

– По одному делу ездил. Не понимаю, надо ли тебе знать… Да, конечно, надо, – возразил он сам себе. – Я сегодня виделся с Шевкуновыми, отцом и сыном.

Зазвенела ложка, упав на кафельный пол… Тая побледнела и смотрела на Егора широко открытыми неподвижными глазами.

– Я хочу попробовать засудить этого типа, Алексея Шевкунова. Помнишь, я уже говорил тебе?

– Помню. Но зачем ты с ними встречался?

– Не знаю. То есть знаю… В глаза хотел посмотреть, – с досадой произнес Егор.

– Посмотрел? И что?

Он только рукой махнул. Потом сказал:

– Сейчас домой поеду, своему знакомому юристу позвоню. Ты ведь не будешь против, если в отношении Алексея Шевкунова будет возбуждено уголовное дело?

– Нет. Не буду.

– Ну тогда почему ты смотришь сейчас на меня, словно на привидение? – поинтересовался Егор.

– Я все равно не понимаю, зачем ты встречался с этими людьми, – прошептала Тая. – Пусть все будет идти через юриста, через адвоката… Официально то есть.

– Согласен, – вздохнул Егор. – Ладно, я не прав.

– Что ты им сказал?

– Да ничего я им не сказал… Вернее, сказал. Так, в порыве чувств. Пожелал Шевкуному-старшему кое-что… Пообещал, что он тоже потеряет своего ребенка.

Тая закрыла лицо ладонями.

– А что? Ты не желала этому типу смерти? Ты уже готова его простить? – рассердился Егор, но не на Таю, а на себя, наверное.

– Никого я не простила и никогда не прощу. И желала я им всем… тоже желала разное, – тихо отозвалась она. Опустила руки. – Конечно, я надеюсь на наш, земной, человеческий суд. Конечно, я верю, что сама жизнь накажет этих людей… Да я и тебя, в общем, понимаю, что ты его проклял, этого толстомордого гада. Я ведь его знаю, видела папашу того мотоциклиста. Он, конечно, сынка своего отмазал…

– Тогда что тебя беспокоит? – спросил Егор, взял Таю за руку.

– Ты какое-то страшное проклятие произнес. Вдруг Алексей умрет и правда?

– А ты не желаешь этого? Хочешь, чтобы и дальше этот убогий пацанчик жил?

– Я боюсь страшных проклятий, вот что. Того, что они могут вернуться к тому, кто их произнес. Сейчас я боюсь только за тебя, Егор.

– За меня? Я взрослый мужик! – засмеялся он.

– Ладно, не будем об этом…

Егор потянулся, обнял Таю, она положила голову ему на плечо.

– Давай поженимся, – предложил он.

– Ты еще не развелся.

– Скоро разведусь. А потом – давай поженимся?

– Егор…

– Я люблю тебя. Я люблю тебя так, что даже не могу сказать – как, потому что слов таких не существует, – с жаром произнес он.

– Великолепное признание, – не выдержала, засмеялась Тая. Егор тоже засмеялся, чуть отстранился, покрыл ее лицо поцелуями. – Поехали домой.