Однажды немцы задержались на острове дольше обычного. Это были последние дни лета, на море разыгрался ужасный шторм. Буря никак не хотела заканчиваться: день за днем шел дождь, море бушевало. Ни один рыбак не отваживался в те дни отчалить от берега. Немцы тоже боялись, хотя у них были большие новые катера. Вспоминая те дни, Дора говорила, что они тянулись как целая вечность. Они ждали сигнала, что можно вернуться домой, но он не поступал. Его не было вообще… – Янни покачал головой, и его плечи опустились под тяжестью страха и отчаяния, пережитых тогда Дорой. – Болезненная Рэйчел не смогла пережить длительное пребывание в сырой пещере. Она начала кашлять, с каждым днем ей становилось все хуже. И даже лекарства, которые с риском для жизни им приносили Евангелия и жители острова, не помогли. Болезнь усиливалась. Она кашляла и кашляла. Когда море наконец успокоилось и немцы уплыли на Корфу, было поздно. У нее поднялась температура. Это стало последней каплей, Рэйчел лежала в кровати Евангелии, и женщины по очереди дежурили возле нее, держа за руку и прикладывая влажные полотенца к горячему лбу. А потом Рэйчел умерла. Для Доры это стало тяжелым ударом. Сколько горя может вынести обычная женщина? Она застыла, не шевелясь и не говоря ни слова. Евангелия помнила рассказы Доры и знала, что следует делать. Она обмыла тельце и завернула его в простыни со своей кровати. Священник не мог позволить похоронить еврейскую девочку рядом с христианами, поэтому Евангелия, встав на колени, руками вырыла могилу для Рэйчел у входа на кладбище. Там ее и похоронили. Священник был там, рядом с Дорой, твоей бабушкой и другими жителями острова и, хотя и не знал кадиш, еврейскую поминальную молитву, все равно молился от чистого сердца и просил Бога принять невинного ребенка в свои объятия.

Дафна молчала. Она открыла было рот, но не смогла вымолвить ни слова. Ей нечего было сказать. А Янни еще не закончил, история имела продолжение.

– В университете я многое узнал о войне, – сказал он. – О храбрости афинского архиепископа Дамаскиноса, который повелел духовенству укрыть евреев в своих домах и подписал фальшивые свидетельства о крещении, которые спасли тысячи людей. А когда нацисты угрожали расстрелять его за это, он смело заявил: «Следуя традициям греческой православной церкви наших прелатов вешают, а не расстреливают. Прошу вас уважать традиции!» – Янни снова закрыл глаза и замер, не двигаясь и смакуя про себя слова архиепископа. – Еще я узнал, что епископ Хрисостомос и мэр острова Закинтос Лукас Каррер, которым немцы приказали подготовить список проживающих на острове евреев, включили в него всего двух человек – самих себя. И благодаря им ни один еврей на Закинтосе не погиб. Ни один! – Он вздохнул полной грудью и распрямил спину. – Дафна, твоя бабушка Евангелия такая же отважная, как эти мужчины, и не меньше их заслуживает признания и почета. Ты спрашивала, почему я чувствую себя связанным с ней… Вот мой ответ: я обязан ей всем! Все, что у меня есть и кем я стал, вся моя жизнь – это ее заслуга. Я постоянно давал себе обещание вернуться на Эрикусу и найти Евангелию, чтобы поблагодарить ее. Взять за руку, поцеловать в щеку и посмотреть в глаза женщине, которая рисковала жизнью ради спасения моей семьи. Об этом меня просила Дора, и я дал обещание. Но, пока был молодой, я никак не мог выкроить время, постоянно был слишком занят то одним, то другим. Я всю жизнь учился, моя голова была забита книгами. Я стремился знать больше, но оказалось, это все не имело смысла. Я знал множество вещей, но при этом ощущал пустоту внутри. Тогда я понял, что пришло время выполнить обещание – приехать сюда и познакомиться с женщиной, которая спасла жизнь Доре и моей матери. Так я и нашел Евангелию.

– Но почему никто не рассказывал мне эту историю?

– Yia-yia хотела сделать это, когда у тебя родилась Эви. Она считала, что только став матерью ты могла бы по-настоящему оценить все случившееся. Но потом в твоей жизни случилась трагедия, и ты сама осталась вдовой с крошкой на руках. Тебе было так тяжело, что бабушка не хотела вешать на тебя еще и груз из прошлого.

Все, что говорил Янни, было правдой. Дафна слушала зажмурившись и вдруг почувствовала, что он смотрит на нее. Открыв глаза, она очень удивилась: с лица Янни исчезло напряжение. Теперь в его взгляде не было прежнего холода и вызова, желания соревноваться и загадки, которую требовалось разгадать.

Исчезли и прямолинейность, и бравада, с которыми он встретил Дафну всего несколько часов назад, когда она садилась в лодку. Янни сгорбился, опираясь о борт, их поездка и рассказ окончательно вымотали его. Он смотрел в сторону порта, который приближался быстрее, чем он рассчитывал. Казалось, берег внезапно вырос перед ними, и их совместное путешествие слишком быстро подошло к концу. Не говоря больше ни слова, Янни занял место на корме и приготовился швартовать лодку.

«Нет, не уходи! Мы еще не закончили!» Дафне очень хотелось, чтобы он остался с ней, но она не могла заставить себя произнести это вслух. «Вернись! Иди сюда и сядь рядом! Поговори со мной еще!» Но он не слышал ее молчаливой мольбы.

– Ну вот, прибыли! – Янни спрыгнул на причал и привязал kaiki с такой легкостью, что, казалось, он сможет вязать сложные узлы с закрытыми глазами.

– Постой! – крикнула Дафна. – Подожди, не уходи! – Она вскочила с места и протянула к нему руку.

Без тени сомнения Янни помог ей выйти и проводил на берег. Ей хотелось заглянуть ему в глаза. «Всего один раз, чтобы знать точно!»

Их взгляды встретились, и Дафна получила подтверждение, которое ей было нужно. В его темных глазах читалась боль. И Дафна отлично знала это выражение лица, она как будто смотрелась в зеркало.

Глава 20

Разглядев Стивена в толпе загорелых туристов, прилетевших на Корфу, Дафна бросилась в его объятия. Она надеялась, что, увидев жениха – на нем была рубашка поло и брюки, отглаженные, как всегда, безукоризненно, – она почувствует облегчение, но этого не случилось. Присутствие Стивена действовало на нее успокаивающе, эту его особенность Дафна всегда ценила. Когда он был рядом, казалось, что, так или иначе, все будет в порядке: для каждой проблемы найдется решение, о каждой пустяшной мелочи позаботятся.

Они встретились в центре жаркого и пыльного зала прилетов. «Привет, красотка!» – сказал Стивен и, обняв Дафну, наклонился и поцеловал ее в губы.

На этот раз близость Стивена, его сильные руки, пальцы, перебирающие ее волосы, и расслабляющий тембр голоса не смогли прогнать боль, которая поселилась в ней после рассказа Янни. Даже он оказался не в силах смягчить воздействие на нее того, что произошло, и приглушить сильнейшее потрясение, которое Дафна испытала от слов и выражения глаз рыбака. Прижавшись к жениху, она чувствовала себя лишенной всех сил. Такое впечатление, что утренняя поездка по Ионическому морю выжала из нее все соки, оставив внутри лишь пустоту. Она напоминала себе пустые панцири морских ежей, которые они с Янни выбрасывали в море.

Но Дафна знала, сейчас не время и не место рассказывать Стивену о случившемся и о том, что она узнала. Уговаривая его перенести свадьбу на Эрикусу, Дафна описывала остров как райское место, где царят любовь и веселье. Она прожила с этим ощущением всю жизнь, и только сегодня рано утром на борту kaiki бородатый рыбак развеял ее иллюзии.

– Дорогая? Что-то случилось? – участливо спросил Стивен.

– Нет, – отозвалась она. – Просто я очень рада тебя видеть. Думаю, я… – она на мгновение замолчала, подыскивая слова. – Думаю, это просто чувства нахлынули.

И это действительно было так. Дафна радовалась, что все последние дни наслаждалась общением с бабушкой и дочерью, но все же ей не терпелось сделать следующий шаг и наконец-то начать новую жизнь. Но сейчас, в зале прилетов аэропорта, она вдруг почувствовала, что что-то изменилось. Встреча со Стивеном не принесла ей облегчения, наоборот, ее подстерегало другое, совершенно неожиданное чувство. Дафну уже не радовала мысль, что рядом с ней мужчина, который все всегда знает. Дело в том, что у нее самой появилось очень много вопросов без ответов.

Да, она успешная женщина, у нее есть деньги, а ее ресторан получает прекрасные отзывы, но все это исключительно благодаря Стивену. Без его помощи ей не удалось бы достичь такого успеха. Все эти годы Дафне казалось, что она независимая, современная женщина, которая все успевает, и ей удалось оторваться от крестьянских корней, которые тянули ее назад к пыльным дорогам, курятникам и обветшалым традициям ее родины. А сейчас она осознала, что, несмотря на образование, американское воспитание, внешность жительницы мегаполиса и финансовый успех, не она оказалась самой прогрессивной женщиной в их семье, и не ее достижения достойны того, чтобы их отмечать и возводить на пьедестал. После рассказанной Янни истории у Дафны не оставалось сомнений: эта честь принадлежит бабушке.

Это Yia-yia, а не Дафна, своей жизнью продемонстрировала, что значит быть женщиной: бесстрашной, сильной, наполненной божественной энергией, которую ничто не остановит. Схватив Стивена за руку и направляясь с ним к выходу из терминала, Дафна понимала, что не обладает ни одним из этих качеств, и чувствовала себя как собака, поджавшая хвост.


– Я сейчас вернусь! – Стивен поцеловал Дафну в щеку и удалился в ванную комнату, чтобы принять душ.

Дафна снова откинулась на подушки и, натянув на себя белую простыню, прислушивалась к стонам и хрипам старых труб гостиницы – это Стивен открыл воду в ванной, отделанной белым мрамором. Несмотря на четыре звезды, величественный старый отель «Корфу Палас» все еще был отражением традиционной жизни на острове со всеми ее особенностями и странностями. Дафна очень любила его, когда была маленькой. Каждый раз, приезжая на Корфу к врачу или за покупками, они с бабушкой непременно гуляли по дорожкам в бухте Гаритса, рассматривая изысканный фасад здания на противоположной стороне улицы. Yia-yia восторгалась великолепным садом отеля: пальмы с огромными листьями, высокие кусты лилий и бесконечные ряды роз всевозможных оттенков. Дафна тоже любила идеально ухоженную территорию отеля, но все ее внимание притягивал парадный вход.