– Почему ты так на меня смотришь? – спросила Наоми, взволнованно заерзав в кресле. – Саймон, что происходит?

– Как ты знаешь, я приехал сюда частично из-за приёма, на проведение которого так настаивала наша мать. Но это только одна причина, по которой я оказался в поместье, – медленно произнес её брат, всё ещё не уверенный в том, как много он готов ей открыть.

Наоми кивнула:

– Полагаю, так и было. Наш отец был достаточно влиятельным человеком. И в преддверии нового Сезона, думаю, ты вполне мог приехать и для того, чтобы уладить оставшиеся после него дела.

– Да, именно поэтому. Ты помнишь, какой беспорядок всегда царил в его кабинете?

Улыбка Наоми была мгновенной и очень широкой.

– О, Боже, да! И здесь, и в других домах тоже. В Лондоне матушка даже вынудила его приобрести ещё один особняк, где он мог принимать посетителей, так как его неорганизованность всё время ставила её в неудобное положение.

Поднявшись, Саймон подошёл к окну и, взглянув на сад внизу, тихо заговорил:

– Да, привести его бумаги в порядок – это теперь часть моих неотложных дел. Я полагал, что сам разберусь с ними прежде, чем отдать их слугам, которые всё это выбросят. Я даже думал, что можно будет написать его мемуары.

Сестра выпрямила спину:

– П-понимаю. Но с твоих слов получается, что ты не в особом восторге от того, что обнаружил, разбирая все эти письма и счета.

Брат повернулся к ней:

– Насколько хорошо ты знала отца, того человека, которым он действительно был. Человека, который не прикрывался маской, выходя на публику.

Наоми пожала плечами, явно почувствовав какое-то беспокойство:

– Не уверена, что точно понимаю, что ты имеешь в виду под словом «маска».

Вздохнув, Саймон продолжил:

– Я… я имею в виду того настоящего человека, который не всегда поступал правильно, не всегда был порядочным или справедливым. Что ты знаешь о нём?

Теперь уже и Наоми вскочила на ноги:

– О чем идет речь? В чём ты обвиняешь отца?

Непроизвольно Саймон сделал шаг назад: это исступлённое выражение на лице сестры и трясущиеся руки…На Наоми, всегда такую сдержанную и спокойную, всегда старающуюся радоваться и веселиться, отвергающую страх или волнения, это было совсем не похоже. Как странно, что она впала в панику от не более чем намека на их отца и его возможные тайны.

Возможно ли такое, чтобы она уже что-то знает?

– Наоми, – начал он, подходя к ней. – Я только спросил…

– Не только… Ты намекнул, – поправила она его, пятясь. – Намекнул, что он совершил что-то нехорошее… Саймон, я не желаю этого слышать. Лучше не копаться в прошлом. Оставь всё как есть.

С этими словами она развернулась и практически выбежала из комнаты. Саймон смотрел ей вслед и невольно задумался о том, что же такого знает его сестра. Что так напугало её?

И может ли это быть хуже того, что сам он недавно обнаружил?

Глава 18

Поджав под себя ноги и зажав в руках книгу, Лилиан сидела в кресле напротив камина в библиотеке, а рядом дымилась чашка чая. Было такое ощущение, что она попала в настоящий рай.

Эта комната за очень маленький период времени стала её любимым местом в доме, потому что здесь были не только книги, подпитывающие её любовь к печатному слову, но и воспоминания. Воспоминания о Саймоне. Об их страсти.

Находясь в этой комнате, Лилиан почти забывала об истинной цели, которая привела её в это имение, привела к мужчине, за которого она теперь собиралась выйти замуж. А ведь она почти забыла, что во имя мести обманывала его, вводила в заблуждение и до сих пор не была с ним до конца честной.

Почти.

Она уже собиралась было отбросить в сторону беспокоящие мысли и вернуться к чтению, как дверь библиотеки распахнулась, и в комнату торопливо вошла леди Уэстфорд. Лилиан встала со своего места, но, кажется, Наоми не сразу её заметила. Повернувшись, виконтесса закрыла дверь и поднесла руку к губам. Судя по тяжёлому прерывистому дыханию, она едва сдерживала слёзы.

Лилиан сразу же двинулась вперед.

– У вас всё в порядке, миледи?

Заметив Лилиан, Наоми вздрогнула, и на какую-то долю секунды Лилиан смогла увидеть в её глазах целую бурю чувств – боль, огорчение, и даже страх. Но затем всё померкло и ушло. Она сумела взять себя в руки, спрятав свои эмоции.

– О, я не видела вас… Вы напугали меня, – засмеялась Наоми, но её смех прозвучал совсем невесело.

– Вы были чем-то озабочены, когда вошли, – Лилиан положила книгу и подошла ближе. – Что-то случилось?

– Нет, конечно, нет, – слишком торопливо ответила Наоми и, явно избегая пристального взгляда Лилиан, стала смотреть на возвышающиеся стеллажи с книгами. Её лицо слегка расслабилось. – Ах, как же я люблю эту комнату.

Лилиан посмотрела на неё долгим взглядом. Было очевидно, что будущая золовка не хотела делиться с ней своими переживаниями, но поскольку Наоми провела несколько минут наедине с Саймоном, Лилиан испытывала живейший интерес к тому, что у них там произошло. Однако она попыталась не думать об этом и вместе с Наоми принялась рассматривать стеллажи.

– Замечательное место! Полагаю, во всём доме эта комната – моя самая любимая.

Эта и ещё биллиардная, о чём она не стала говорить Наоми. Но всё же при этой мысли щёки Лилиан вспыхнули густым румянцем.

– Для меня тоже. И Саймон любит её больше других. – Наоми как-то немного погрустнела, и её голос прозвучал отстранённо и сдержанно. – В детстве он, бывало, прятался здесь, иногда даже часами.

Лилиан наклонила голову.

– А вы? Вы здесь прятались?

Наоми с напряжением в упор посмотрела на неё.

– У меня было меньше причин, чтобы прятаться. Полагаю, для вас не секрет, что отношения между моим братом и матерью очень напряжённые.

Лилиан неожиданно почувствовала себя неловко.

– Я не могла не заметить отсутствия той привязанности между ними, какая существует между вами и вдовствующей герцогиней.

Лицо Наоми слегка разгладилось.

– У мамы на то есть причины, поверьте мне. И невозможно отрицать, что Саймон страдает от её невнимания.

– Но ведь очевидно, что вы с ним настолько близки, насколько это возможно между братом и сестрой, – нахмурившись, заметила Лилиан. – И всё же, в отличие от него, её пренебрежительное отношение не распространилось на вас.

– Нет, – кивнула Наоми. – Я делала всё возможное, чтобы дать ему то, чего он был лишён, чего не могла дать ему наша мать: любви, привязанности… И защиты.

– Защиты? – переспросила Лилиан, не понимая, о чём говорит Наоми. Только ли о гнев их матери, или о чем-то ещё? И судя по печальному отсутствующему взгляду, виконтесса подразумевала нечто более серьёзное.

И снова Наоми кивнула:

– Да. Кое-что лучше предать забвению. Иногда раскрытие правды может только лишь причинить боль. У Саймона и без того жизнь была нелегкая, зачем делать его ношу ещё тяжелее?

Лилиан чуть отступила назад. Итак, Наоми говорила о чём-то большем, нежели о простом отчуждении в отношениях Саймона и его матери. Невольно создавалось впечатление, что она знала секреты их отца, возможно, те самые, которые начал раскрывать Саймон.

– Но Саймон больше не нуждается в защите, – мягко сказала Лилиан, содрогнувшись от того, что сама делала в точности то же самое, пряча от Саймона свои собственные секреты. – Он взрослый мужчина, и заслуживает того, чтобы знать правду. Ему нужна эта правда, даже если она заставит его страдать.

Теперь Наоми сама повернулась к ней с бледным напряжённым лицом.

– Он говорил, что тщательно проверяет документы, оставленные нашим отцом. – Лилиан медленно кивнула, соглашаясь с ней. – Что он знает?

Девушка медлила в нерешительности, понимая, что поступает неправильно, вмешиваясь в сокровенные переживания брата и сестры. Если Наоми знала что-то ещё о прошлом их отца, несправедливо, если Лилиан услышит об этом раньше Саймона. Как бы её не мучило любопытство. И со вздохом она сказала:

– Я думаю, будет лучше, если вы поговорите с Саймоном о том, что он знает.

Задрожав от волнения, Наоми опустилась в ближайшее кресло.

– Да, полагаю, я задолжала ему эту правду. Просто, мне трудно не думать о нём как о ребёнке, которого я поклялась защищать, чтобы с ним никогда не случилось ничего плохого.

Наморщив лоб, Лилиан попыталась представить себе эту картину. И почему-то было очень трудно вообразить Саймона ребёнком, который не мог о себе позаботиться… Саймона, нуждающегося в защите. Перед её внутренним взором предстал лишь сильный властный мужчина, которым она не смогла не увлечься.

– Но вы же понимаете, что он уже не тот ребёнок, – настаивала Лилиан.

– Да, – согласилась Наоми, встала и улыбнулась. – Он уже не тот ребёнок, только я иногда забываю об этом. Хорошо, что вы мне напомнили это. Я поговорю с ним ещё раз, может быть, после ужина.

Лилиан кивнула, испытывая необъяснимую тревогу. Несмотря на то, что Саймон хотел узнать правду, девушка почувствовала себя так, словно каким-то образом причинила ему вред, даже зло.

– Ну, а теперь, – Наоми бросила на Лилиан озорной взгляд, – давайте перестанем говорить о моём брате, давайте поговорим о вас.

Лилиан напряглась и, смутившись, повернулась к Наоми.

– Обо мне?

– Да, – Наоми зашагала по комнате. – Что вам больше всего нравится? И будьте внимательны, я буду судить о вас, основываясь исключительно на ваших предпочтениях в книгах для чтения.

– Тогда я буду осторожна, – засмеялась Лилиан, подходя к заполненным самыми разнообразными книгами полкам, которые предлагали большой выбор, дабы поразить и развлечь свою будущую золовку.

Но даже когда они смеялись, Лилиан не покидало чувство беспокойства. Пока она хранила свои секреты от Саймона, она скрывала от него кусочек мозаики, которую он страстно хотел сложить. И неважно, защищала ли она его или себя, это делало её похожей на его отца.