– Потом, – он рывком опрокинул ее на спину, широко разводя ноги. – Всё потом.

Джеймс был прав: сколько бы они ни были осторожны, как бы ни скрывали свои отношения, а все, кто видел их вместе, всё понимали. Когда знаешь, куда смотреть, обязательно увидишь.

То было шумное воскресное утро, на кухне собралось много народу, включая лохматого лабрадора: Лорд бесновался с удвоенной силой, демонстрируя всем свое прекрасное настроение – очевидно, по его собачьим меркам он встал сегодня с той ноги, с которой надо. Миссис Флэгг с утра испекла яблочный пирог с корицей и медом, аромат был настолько умопомрачительным, что сносил стены – даже миссис Фриман заглянула на чай, хотя ранним поездом вернулась из Чатема. Эван упрашивал отца поехать кататься на картинге и умело апеллировал тем, что Аврора тоже хочет. Он, похоже, позабыл, что у нее сегодня выходной. А сам хозяин этого веселого балагана оставил свою сдержанность где-то за порогом дома.

– А ты, чем хочешь заняться? – поинтересовался Джеймс, взяв ее за руку под столом, очерчивая каждую выемку на ладони так нежно, что в пору замурлыкать, как заласканная кошка. А его взгляд говорил так много, что Аврора едва сдерживала счастливую улыбку. Она повернулась к окну, разглядывая сизые тучи, – погода отнюдь не так солнечна, как атмосфера в доме – и заметила, как внимательно, но совершенно не удивленно, на их сцепленные в замок руки смотрит миссис Фриман, неспешно попивая чай.

Аврора, смущенно высвободившись, встала из-за стола, делая вид, что устала сидеть, и так и быть, уже была готова пожертвовать своим выходным во имя картинга, но снова зазвонивший телефон Джеймса изменил ее планы.

– Я, наверное, устроюсь секретарем на сегодня, – она указала на разрывавшийся мобильный.

– Прошу, – согласился Джеймс.

Аврору не нужно было просить дважды: какая женщина откажется прикоснуться к тайнам мужчины? А где тайн больше всего? Правильно, в телефоне.

– Телефон мистера Барлоу, – официально произнесла она.

– А-аа… Здравствуйте, а я могу услышать Джеймса?

– Он на экстренном заседании совета директоров, – ага, в воскресенье, но Эван, хваля ее находчивость, поднял большой палец вверх: они ведь действительно обсуждают очень важный вопрос! – Оставите сообщение?

– Да, – произнесла женщина. – Передайте, что звонила Кристина и что я его очень жду.

Аврора сразу сникла, будто бы хулиган проткнул ее воздушный шарик, оставив рваные ошметки в руках.

– Конечно, всего доброго.

Она положила телефон на стол, задумчиво разглядывая узорчатую скатерть, избегая смотреть на Джеймса. Заметил ли он перемену в ней? И нужно ли передавать ему сообщение от любовницы?

– Нужно сходить за ошейником и вывести его, – сердобольное бурчание Эвана было как нельзя кстати.

– Я схожу. – Выйти на воздух и подумать, а потом можно и передать сообщение. Вот определиться, какой из сервизов разбить, и можно разговаривать!

Аврора выдавила непринужденную улыбку и быстро ушла из кухни. Мысли уже закружились вокруг телефонного разговора, не вдохнуть, не выдохнуть. Неужели Джеймс до сих пор встречался с этой женщиной, Кристиной? А Аврора как же? Получается, он обманывал их обеих? С их объяснения прошло чуть больше недели, и с тех пор она жила, как в сказке. А выходит, что это и не сказка вовсе, а всего лишь удобный служебный роман без обязательств?

Она сильно прикусила губу – стало обидно. Очень.

– Где этот чертов поводок? – вслух злилась она, не найдя его на привычном месте – на крючке возле парадного входа.

– Что случилось? – Аврора замерла, когда Джеймс положил ей руки на плечи, поворачивая к себе.

– Ничего, – ответила она, пытаясь высвободиться, оказаться дальше.

– Аврора, – он обхватил пальцами ее подбородок, – скажи мне.

Она повела плечом, отворачиваясь в сторону.

– Кто звонил?

– Кристина, – обиженно буркнула она. – Просила передать, что очень ждет тебя.

Джеймс обреченно вздохнул. Она помрачнела еще больше – виноват, значит.

– Я не видел Кристину с того вечера в театре, – начал он. Аврора тут же попыталась возразить, но Джеймс не позволил, пальцем коснувшись ее губ: сначала дослушать – потом ругать. – Но я не порвал с ней до сих пор.

Аврора не отреагировала.

– Сейчас есть только ты, – он привлек ее к себе, обнимая за талию, ласково касаясь волос. – Только ты. Я дня без тебя прожить не могу, – он потерся носом о ее макушку, и Аврора растаяла, подставляя губы для поцелуя. – Ты мне веришь?

– Да, – шепнула она, окунаясь в сладкую истому, которую дарили его губы.

– Пап! Па…

Гром среди ясного неба – это не оглушительное столкновение электрических разрядов, это тихий вопрошающий голос ребенка. Аврора одеревенела в объятиях Джеймса. Эван обиженно обвел их глазами, а его нижняя губа предательски задрожала, потом он, бросив на пол поводок Лорда, убежал вверх по лестнице.

– Черт! – застонала Аврора, утыкаясь лбом в грудь Джеймса. Он так и не отпустил ее.

– Он взрослый и всё поймет. Я поговорю с ним, и он обязательно поймет.

Не так Эван должен был узнать о них, не так! Папа целуется с няней – мечта психолога.

– Иди, – она сняла руки Джеймса со своей талии, – ты нужен ему.

Глава 21. Сложности диалогов

Джеймс деликатно постучал, прежде чем войти в спальню к сыну. Вчера было проще, а сегодня вновь обострилось чувство вины. Они с Алисией оба виноваты, что не смогли подарить своему ребенку нормальную здоровую семью. Они несколько лет пытались спасти брак, но разбитую чашку сколько ни клей, она не станет прежней. А их, в придачу, была еще и пуста: чувства, радость, счастье – всё вытекало тонкой струйкой в никуда.

– Эван, – позвал он, положив руку ему на плечо. Сын сидел, уткнувшись в компьютер, с большими наушниками на голове и с нотной тетрадью. – Эван, – снова позвал Джеймс.

Эван повернулся в кресле, снимая наушники, молча встречаясь взглядом с отцом. Укор и обида, если и были, то он их хорошо запрятал, оставаясь относительно спокойным. Джеймс сел на край кровати, стараясь оказаться на одном зрительном уровне с сыном.

– Сынок, – начал он, тут же сбиваясь. Как же трудно подобрать правильные слова, и Эван, очевидно, не собирался помогать ему: не махнет рукой со словами «да ладно, пап!». Так, оказывается, только в фильмах бывает. – Мы с Авророй сблизились за эти месяцы. Так бывает между взрослыми. – Джеймс потер переносицу: черт, как же не просто! – Она очень нравится мне, и, я надеюсь, что ты поймешь нас.

Эван молчал.

– Эван?

– А как же мама? – тихо и жалобно.

– Мама… – Джеймс взял детские ладони в свои и глядя в глаза произнес: – Мы с ней пытались. Правда, пытались, но не получилось. Мы не любим друг друга, но уважаем и ценим то, что дал нам брак. У нас есть ты, и мы очень любим тебя. Мы с мамой всегда будем семьей, но не мужем и женой, – покачал головой он. – Я хочу попробовать с Авророй и мне очень нужна твоя поддержка.

Эван кивнул и обнял отца, но смириться не мог. Просто не мог принять это.

Аврора решила выждать ночь и утром понедельника, после отъезда Джеймса на работу, попробовала пробиться через глухую стену отчуждения, которую соорудил Эван. Аврора ведь всё еще его няня.

– Можно? – она присела рядом.

– Нельзя.

– Я уже села, – улыбнулась Аврора.

– Что тогда спрашиваешь? – буркнул Эван.

– Вежливость, – она пожала плечами. – Эван, я понимаю, что это всё неожиданно и…

– Неожиданно? Да ты всё делала только ради папы! Подмазывалась ко мне, подружиться пыталась! – Всю обиду и злость он решил выплеснуть на нее.

– Это неправда! – оправдывалась Аврора. – Всё не так

– Мама возвращается через два дня, и я надеюсь, что больше не увижу тебя.

– Но как же

– Наше перемирие окончено, – Эван поднялся. – Лорд, пойдем.

Пес стоял возле дивана, виляя хвостом, не понимая, что происходит и почему они больше не могут дружить втроем.

– Лорд, ко мне, – он стукнул по бедру, точно так же, как делал отец. Пес подчинился.

Аврора обреченно уронила голову на руки, остро чувствуя вину. Но в чем же она виновата? Это не поддавалось логике, рациональным доводам, было за гранью понимания. Эван – ребенок, которому не объяснить, потому что он не желает слышать. Он видит в ней врага и неизвестно, когда это пройдет. И пройдет ли?..

Аврора едва дождалась шести часов и начала звонить Джеймсу. Она с трудом пережила этот день, как никогда чувствуя себя лишней в этом доме. Она и не представляла, что взгляд ребенка и полный игнор могут быть страшнее любой пакостной проделки. Да атомная бомба убивает медленней!

– Ты скоро? – с надеждой спросила она.

– Буду через час, не скучай, – подбодрил Джеймс, даже на расстоянии ощущая страхи и сомнения, разъедающие милую головку его принцессы. Что же, ему надо поторопиться. Но первое, что срочно необходимо сделать – окончательно расстаться с Кристиной. Он и так затянул с этим и виноват перед обеими девушками. Дальше откладывать нельзя. М-да, вечер предстоял не из легких.

Джеймс снимал для Кристины квартиру в Найтсбридже, недалеко от Гайд-парка, отличный район и всего в трех с половиной милях от его офиса – удобно. Удобно – стопроцентно верная характеристика их отношений, сейчас Джеймс отчетливо это понимал. Но ведь удобно не синоним «плохо», ему было комфортно, а потом в размеренную жизнь ворвалась фарфоровая куколка в пуантах, с идеальной осанкой и прозрачными зелеными глазами. Стало чертовски неудобно, но очень хорошо. Правильно. Именно так должно быть между мужчиной и женщиной. Больно, иногда страшно, жутко непонятно, но так сладко. Джеймс снова чувствовал. Чувствовал что-то большее, чем сексуальное влечение. И ему это нравилось.