– Да, да, я помню. Просто хотела сказать тебе спасибо за отличный отдых. – Кира обняла подругу. – До встречи в институте через месяц!

– До встречи. Звони, если что.

Взяв за ручку чемодан, Алиса быстрым шагом направилась к кассам. Колеса чемодана громко тарахтели, спотыкаясь о брусчатку перрона, разгоняя своим шумом привокзальных кошек.

Расположившись в пригородной электричке, Алиса выдохнула.

Телефон в руке не давал ей покоя. Пообещав написать ему о своем благополучном прибытии, она считала секунды до того момента, когда это можно будет сделать.

Поразмыслив немного о том, случилось ли прибытие уже или оно случится уже дома, Алиса поняла, что не может больше ждать.

«Я дома. Все хорошо. Уже скучаю» – Алиса сама не заметила, как начала по-идиотски улыбаться, нажав кнопку отправки.

Начались минуты мучительного ожидания ответа. Пять минут, десять, пятнадцать, двадцать… Электронная стрелка на циферблате мобильного телефона, казалось, специально медлила. Прождав час, Алиса закинула телефон подальше в сумку и сердито уставилась в окно. В то же мгновение, как Алиса бросила сумку на сиденье, она начала жужжать. Нервными движениями пальцев Алиса принялась перебирать ее содержимое, пытаясь добраться до вибрирующего телефона. Как на зло, она была полна разного хлама, косметики, записных книжек и прочей женской ерунды, которые преграждали путь к упорно продолжающему звонить мобильнику. Кто-то очень настойчиво добивался возможности услышать ее голос. В душе у Алисы трепетала только одна мысль – он.

Наконец, добравшись до сотового, Алиса ахнула от радости.

– Алло! – ее голос дрожал, выдавая ее волнение.

– Привет!

Его голос! Эта магия звуков, тонов и тембров, одновременно бархатистая и немного колючая. Магия, которая заставляет бабочек в ее животе раскрывать широко свои крылья и порхать, порхать… Бесконечно порхать.

– Привет!

– Я думал, что уже не дозвонюсь! Почему ты так долго не отвечала?

– Я не могла найти телефон в сумке. Ну ты же знаешь, что такое дамская сумочка. Огромный мешок и с кучей полезного и бесполезного хлама.

– Понятно.

– Угу.

– Ты уже дома?

– Практически. Еще в электричке, но через несколько минут уже моя станция.

– Понятно.

– Угу.

– Все хорошо? Как себя чувствуешь?

– Устала немного. А еще у нас очень жарко. На улице просто крематорий.

– Везет вам. У нас утром был мокрый снег с дождем.

– Что? Снег? – Алиса от удивления округлила глаза.

– Да. А все потому, что даже небо взбунтовалось против твоего отъезда.

На глаза Алисы навернулись крупные слезы. Утихшая было тоска с новой силой начала точить струны ее души. Она ощутила резкую, физически ощутимую боль в груди и невольно охнула.

– Что это за всхлипы я слышу? Ты плачешь?

– Прости, не могу сдержаться. Я разбита. Представь себе стакан, который упал и разбился. А ты пытаешься его склеить. И вроде бы нашел все осколочки и, словно пазлы, подогнал все тютелька в тютельку, и даже склеил. Разве станет теперь этот стакан таким, как прежде? Нет, по всему периметру его будут разрывать тонкие нити трещин. Так же и я сейчас. Пытаюсь себя склеить, но это лишь мишура, внешняя сторона дела. Внутри же все мое существо пронзают многочисленные трещины, – Алиса выдохнула, не ожидая от себя такого монолога.

– Твой стакан никто не разбивал. Он все еще целый. Я люблю тебя, и все будет хорошо! Слышишь?

«Слышит ли она?»– Алиса была готова слушать это непрестанно, словно заезженную пластинку, словно мантры. Записать на диск и прокручивать запись круглые сутки.

– Слышу. И я люблю тебя.

– Вот и отлично, – Алиса услышала его улыбку. Именно услышала. Оказалось, что радиоволны передают не только звуки, но и эмоции. Жаль только, что они пока не могли транслировать прикосновения. Ей жутко захотелось прижаться к его могучей и горячей мужской груди. – Целую тебя. Созвонимся еще.

– И я тебя!

– Пока.

– Пока.

Она положила трубку. За окном уже смеркалось. На медленно приближающемся перроне она увидела знакомую фигуру отца. Алиса с нежностью посмотрела на уже погасший экран телефона и радостно помахала отцу рукой.

«Надо бы купить большой календарь, чтобы зачеркивать дни, оставшиеся до встречи», – эта мысль подняла ей настроение. Подхватив свои сумки, Алиса поспешила покинуть электричку. За прошедшие сутки стук колес порядком ей надоел, и она радовалась, что земля больше не будет уплывать из-под ног.

«Дома», – она ступила на перрон и, распахнув объятия, крепко обняла отца.

* * *

«Созвонимся еще» – это когда? Как скоро? Прошла уже неделя, как Алиса была дома. А он так больше и не звонил. Ее голова опухла от бессонных ночей, а телефон стал частью ее тела, продолжением ладони. Она не расставалась с ним даже на минуту. Но он предательски молчал.

Молчал уже неделю. Ему было все равно. Бездушная пластмассовая коробка никак не выражала свое отношение к происходящему. А вот Алиса злилась. Ее распирало от злости. И она не знала, как прекратить этот кошмар. Спасительная мысль пришла в голову как раз в тот момент, когда она уже была готова бросить телефон в стену после очередного «не его» звонка.

Она ловко набрала номер, который знала наизусть. Длинные гудки заставили ее вспомнить о том, что такое мурашки.

– Алло.

– Пап, привет! А ты где? Мы тебя заждались! – Алиса густо покраснела, прекрасно зная, что звонит совершенно не отцу и откровенно врет. Хорошо, что ее алых щек не было видно на расстоянии.

– С каких это пор я стал твоим папой? – в трубке раздался его звонкий заразительный смех, от которого у нее задрожали колени. – Ну, насмешила!

– Рома, это ты? О Боже! – Алиса, как могла, голосом изобразила крайнее удивление. – Как я к тебе попала? Я звонила отцу. Наверное, промахнулась с последним набранным номером из списка, – откровенное и очевидное вранье, но назад пути уже не было.

– Очень даже хорошо, что промахнулась! Я так рад тебя слышать!

– Правда?

– Конечно, правда.

– Почему ты не звонил? – с языка сорвался вопрос, который свел на нет все ее усилия по конспирации. Не выдержав даже театральной паузы, она выдала свои переживания и волнения.

– Мне жутко стыдно тебе об этом говорить, но все дело в денежном вопросе, – он сделал паузу, видимо, подбирая слова. – После нашего последнего разговора мой баланс ушел в глубокий минус, межгород, понимаешь? А у меня еще оплата за общагу и за институт. То есть я как бы на голодном пайке сейчас. На работе с заказами туго. Вот коплю потихонечку, чтобы тебе позвонить, – он замолчал. По его частому и прерывистому дыханию было понятно, что эта исповедь далась ему тяжело. – Извини, что мне пришлось тебе это рассказать. Просто не хочу врать. Если бы ты потерпела еще денек… Я завтра собирался тебе звонить.

Сердце у Алисы бешено колотилось, словно она выпила несколько литров энергетика и пробежала марафон. Бессознательным движением руки она попыталась поймать его и успокоить. Но не помогало.

«Нет денег» – банально для студента, но ужасно для мужчины. Конечно, он не хотел, чтобы она об этом узнала.

– Прости меня. Я уже чего только не передумала за это время. Мне стыдно, что усомнилась в тебе.

– Прощаю. Как ты?

– Если я скажу, что все хорошо, то обману. Потому что мне плохо без тебя. Я купила себе огромный настенный календарь и каждый день зачеркиваю в нем дни, которые мне нужно пережить до встречи с тобой. Минус 7, – Алиса замолчала, в душе ругая себя за излишнюю откровенность.

– Здорово! Осталось 145 дней.

– Вот это у тебя талант к математике. – Алиса улыбнулась. – Это так долго!

– Это уже лучше, чем 152.

– Ты прав. Что у тебя нового?

– Ничего. Институт, работа, спать. Стараюсь как можно больше времени проводить вне дома. Чтобы быстрее летело время. Скучаю по тебе.

– И я. Я позвоню тебе завтра, можно? – Алиса не знала, зачем она спрашивает разрешения. Она знала только то, что не сможет больше выдержать неделю, не слыша его голос.

– Разумеется, можно.

– Тогда до завтра.

– До завтра.

– Пока. Целую.

– Пока. И я тебя.

Короткие гудки в трубке заставили Алису оторвать, наконец, телефон от уха.

Она позвонила ему на следующий день. И через день. И на следующий за следующим день. Она звонила ему каждый день. Терпеливо дожидаясь его звонка до вечера. И ровно в 22.00 ее нервы сдавали. Она слышала его голос и умирала, каждый раз одинаково. Сначала колючие мурашки бежали марафон по ее телу, затем учащался пульс и дыхание, потом начинали путаться мысли. Апогеем этих переживаний становились порхающие в животе бабочки, которые взлетали как раз в тот момент, когда он, прощаясь с ней, говорил ей самые желанные слова: «люблю тебя».

Август подошел к концу. 38 перечеркнутых красным крестиком дней в календаре украшали стену возле ее кровати.

Алиса аккуратно свернула последнюю рубашку и положила ее поверх остальных вещей в большую сумку. Она сняла со стены календарь, прижав его к себе на минуту, и также отправила в сумку. На улице ее ждал отец, который усердно натирал фары на стареньком подержанном семейном автомобиле. Ее ждал большой город, последний курс института и друзья.

От мысли о скорой встрече с любимой подругой на душе у нее потеплело. «Кира не одобрит моих ежедневных звонков ему. Будет бурчать, как старая вредная бабка», – подумала Алиса и улыбнулась, представляя, как ее чинная подруга делает ей наставления.

Алиса взяла телефон и набрала ее номер.

– Какие люди! Привет! – Кира, судя по голосу, была в отличном расположении духа.

– Привет! Завтра придешь на собрание курса?

– Спрашиваешь! Конечно, приду! А ты?

– И я.

– Чудненько! Завтра увидимся. Расскажешь мне все. У меня есть для тебя умопомрачительные новости.

– Какие?

– Узнаешь завтра. Тебе понравится. В твоем вкусе, – Кира хихикнула в трубку. – Ой, ну все, пока, меня зовут. До завтра!