Я печально уселась за кухонный стол. Люба приперла ноут и воткнула туда высушенную флешку. Когда она открылась и я увидела стройные ряда экселевских файлов, у меня аж дыхание от счастья сперло. Люба быстро все скопировала на свою флешку и протянула мне обе.

   - Держи, а то вдруг твоя заржавеет и перестанет фурыкать, так все на моей сохранено.

   Я с воплем счастья ринулась на подругу и повисла на ее шее. В дверь позвонили.

   - Иди, открой, заполошная, - сказала Люба. Я вот все думаю, откуда она слова-то такие знает? Поддерживает свой статус валенка, что ли?

   За дверью стояла Людмила Николаевна в норковой шубке до попы, а рядом с ней ее закадычная подруга того же возраста и соратница во всех похождениях Ольга Львовна. И нашли ведь друг друга где-то...

   - Ну и что тут происходит? - спросила мама-психолог, снимая шубку, чуть поведя красивым плечом.

   Мне стало стыдно за свой шаромыжный вид и красный нос. Я шмыгнула на кухню и скорчилась возле холодильника.

   Дамы зашли, источая аромат дорогого парфюма, и достали из пакета бутылку коньяка и пару лимонов.

   Короче, спустя минут тридцать мы, наконец, уселись за стол. Люба организовала нарезку мясную, рыбную и пельмешки.

   Мне налили мой мохито, чтоб я, наконец, успокоилась. А Люба с тетеньками намахнули коньяку. Как только живительный и ароматный алкоголь провалился в желудок, я почувствовала голод и вспомнила, что ела последний раз в обед. Накинувшись на пельмени, я готова была даже тарелку из-под них умять.

   - Смотри-ка, уминает как, - жалостливо сказала супер-мама, как я называю Людмилу Николаевну.

   Как только выпили по второй, с меня потребовали рассказ. И я начала повествовать о событиях дня. И то ли уже все стало не так актуально, то ли от того, что я плотно поела и захмелела, но мне не казалось, что все не так уж плохо. Наоборот! Настроение улучшилось, и когда я рассказала о том, что снеговики танцевали со снежинками, нашитыми на пятна, за столом стоял дикий хохот. А ведь по сценарию они должны были меня жалеть, а не хохотать надо мной...

   Я приготовилась, что мне скажут, что-то типа не переживай, все будет хорошо. Но мне сначала сказали, что да, жизнь - полно г...о, но нельзя себя и свою нервную систему так убивать. Короче, сказали, что все от меня зависит! Людмила Николаевна вообще умудрилась найти плюсы в сегодняшнем дне. Начала она со снеговиков, сказав, что это смешно, и я буду об этом вспоминать со смехом, сказала, что они спасли нас от удара током, а нашу технику от поломки, от которой и ремонт бы не спас. Ткнув пальцем в мохито, сказала представить, что я пью то самое мохито, которое и купила, так еще и нахаляву ем пельмени и нарезку в компании обалденных подруг! Я уже улыбалась, но тут она решила еще улучшить мне настроение и спросила:

   - А что насчет Кирилла... Может ему секса не хватает в жизни? Как ты смотришь на то, чтоб спасти его от депрессии?

   Я сначала онемела, потом посмотрела на Любу, которая видела нашего клиента. И мы стали ржать в полный голос. Дело в том, что он был крупным дядькой. Вернее, толстым-претолстым. В очках, как Чумак... ну того, что воду заряжал перед телевизором. Или Кашпировский... не важно... Но очки были такие же! И с хвостом. Да-да, у него были густые кудрявые волосы, собранные в мощный конский хвост. Сказать, что это не мой типаж, ничего не сказать. Я вообще не знаю, кому такие мужчины могут понравиться?

   К концу бутылки я уже вообще забыла, по какой собственно причине, меня сюда пришли. А тот факт, что завтра полный рабочий день, даже сверхполный, вообще был отодвинут на задний план в моей голове.

   Мы перешли на обсуждение мужчин. Говорила в основном Людмила Николаевна, повествуя о своих любовных похождениях за границей. А отдыхала она там часто. Начала она с мужиков, а закончила тем, что нужно их использовать по полной. И поведала нам, что ее последний отдых в Египте обошелся почти бесплатно. Ибо ухажер, с которым она познакомилась там, оплатил ей все что можно и подарков накупил, и звонит до сих пор. Но она не хочет больше серьезных отношений.

   - Ма, - возразила Люба, - понимаешь, есть такие как ты, которым дано это!!! А вот ни мне, ни Ваське...

   - Ой, много ты понимаешь! - возмутилась захмелевшая, но элегантная мама подруги, - всех всему можно научить! И я ее научу, как нужно жить!

   Я заторможено двигала глазными яблоками, разглядывая макияж Людмилы Николаевны и взлохмаченную шевелюру Любы. Ольга Львовна улыбаясь, курила что-то тонкое с ментолом.

   - Ха! - хохотнула Люба. - Ма, и как ты это сделаешь? Это нереально! Во-первых... А во-вторых, она ночует на своей работе. У нее нет времени ездить в Египты...

   - И пас...ик...паспорта нет... - вставила я, уловив суть о поездке в Египет.

   - Фигня! - уверенно сказала Людмила Николаевна, вкинув в себя соленый огурец, которым они начали закусывать коньяк, откупорив вторую бутылку. - У нас тоже иностранцев хватает!

   - Да ну??? - Люба хихикнула очень смешно, как мне показалось. Я тоже начала смеяться, непонятно отчего. - Ма, да они у нас бывают только во время спортивных событий... или там... политических. Это ж тебе не Москва или Питер, где они просто толпами ходят по городу, разглядывая достопримечательности!

   - Вот тоже мне проблема! Значит, поедем в Питер, тем более Максимку давно не видели!

   На кухне воцарилась тишина. Любка, кажется, пребывала в шоке от маминой идеи-фикс. Я давно потеряла нить разговора, поэтому продолжала сонно моргать глазами и слащаво лыбиться, пребывая в эйфории.

   Тишину нарушила Ольга Львовна:

   - Еду с вами! Предлагаю на спор: кто на большую сумму раскрутит иностранцев, работаем дуэтами, ты, Людочка с Васей, а я с Любой!

   Людмила Николаевна молча кивнула и подняла бокал с коньяком, призывая отметить столь важное событие.

   Любка ошарашено смотрела на это действо, прикидывая - ее оригинальная мама неоригинально шутит или она реально собралась все это провернуть?

   - И когда ты собралась в Питер?

   Людмила Николаевна намахнула коньячку, вкинула элегантно пальчиками с красивыми ногтевыми пластинами, покрытыми гель-лаком, квашеной капустки в рот и ответила:

   - А на Новый год! - причем таким тоном, будто мы еще месяц назад обсуждали эту поездку. Я пьяно смотрела на остатки мохито в бокале. Уже не пытаясь уловить смысл разговора, я просто подняла свой бокал вверх и гаркнула:

   - За Максимку!

   Люба испуганно подпрыгнула, Ольга Львовна, решившая глотнуть коньячку, подавилась, а Людмила Николаевна выдала:

   - Правильно! - и чокнулась со мной своим бокалом.

   Дальше я совсем плохо помню. Помню, что настойчиво отказывалась ночевать и потащилась домой. Провожали меня бабули, хотя язык не поворачивается так назвать Людмилу Николаевну и Ольгу Львовну.

   Как мне было плохо ночью - не передать словами. Это можно только почувствовать. Я металась между туалетом и ванной, а потом заснула, как ленивец: в непонятной позе с громким храпом.

   Будильник я, естественно, не слышала. Разбудил меня звонок от Тани-директора, которая испуганно спрашивала, что со мной, зная, что я и с температурой могу приползти на работу.

   С громкими матами и стонами я стала собираться на работу. Решив, что раз опоздала и терять нечего, понеслась в душ. Кисла там минут двадцать. На макияж не было времени и желания. Поэтому втиснулась в джинсы, растянутую кофту, даже не расчесавшись, поскакала на работу. Какой там завтрак? Я и минералку-то пить побоялась, дабы она не выскочила из меня в троллейбусе или маршрутке, не важно. В общественном транспорте, короче.

   Девчонки в офисе надо мной дико ржали. Я судорожно нашарила в кармане пуховика две флешки. Смотри-ка, бухала-бухала, а флешки-то принесла на работу. Пока я со стоном пыталась попасть ею в разъем, девочки обсуждали такую болезнь, как великий бодун. Кажется, так Задорнов говорил о новогодних праздниках. Они еще не начались, а болезнь уже пришла ко мне. Зазвонил мобильник.

   - Аллё, - просипела я в трубку.

   - Ну, как ты там? Живая? - спросила Люба. На заднем плане лепетал Андрюшка.

   - Полу...

   - Полуживая? - уточнила подруга.

   - Мгм... - промычала я не в силах ответить.

   - Ну, это лучше, чем совсем неживая и еще в этом есть плюс!

   - Да ну? - удивилась я, даже голос прорезался, - и какой?

   - Ты забыла о своих проблемах на работе!

   - Ой б...ь, уж лучше пусть на меня бы орал Кирилл, чем всю ночь смотреть в недра унитаза... - пробубнила я.

   - Ладно, я вообще-то по делу звоню. Мама уже купила нам билеты...

   - Какие билеты? - я судорожно пыталась вспомнить о чем она. Все напрасно. Только голова разболелась. Я застонала, приложив ладонь ко лбу:

   - Девоньки, дайте какую-нибудь таблеточку, сейчас голова треснет..., - промямлила я, обращаясь к коллегам, а потом в трубку сказала, - Люб, ну, чё за билеты-то? Говори быстрее и я пошла умирать...

   - Ну, ты что? К Максимке!!!

   Я почему-то сразу подумала о театре. Но на ум пришел фильм "Максим Перепелица", ибо больше мой полупьяный мозг не мог выдать ничего, связанного с именем Максим.

   - Это про что спектакль? - спросила я.

   - Чё? - раздалось в трубке, а дальше повисла тишина.

   И тут меня осенило, никак певец какой приезжает. Мой мозг усердно стал вспоминать всех эстрадных Максимов, почему-то сразу вспомнился Леонидов, но никак не Галкин.

   - Или на концерт ты имеешь в виду? На того, что "привет... чёт-там... не по погоде одет...", - подвывала я.