Только два человека достойны были ее доверия И привязанности — Изабелла и Элизеу. Она поехала домой, чтобы рассказать им о происшествии. В том, что Адалберту украл деньги в ресторане и купил на них акции, она не сомневалась. Завтра же Элизеу начнет аудиторскую проверку. «Меня ничто не остановит, — говорила себе Филомена, — даже если придется посадить эту парочку в тюрьму».


 В гостиной дома Феррету в отсутствие Филомены вспыхнул скандал.

 — Вы поступили с тетей очень подло и некрасиво, — отчитывала родителей Изабелла. — Не забывайте, что она приютила вас в своем доме. И где ты достал деньги, папа? Полагаю, ты их раздобыл не честным путем.

 Адалберту и Кармела сидели рядом, притихшие, убитые этой отповедью. Но вдруг за них вступился Марселу.

 — А что, собственно, произошло? Они же не украли, а купили акции на распродаже, — с раздражением прервал он жену. — Твоя мать всего лишь вернула то, что у нее когда-то отняли хитростью. А твоего отца тетка якобы вытащила из грязи, но она же его туда и столкнула.

 Изабелла бросила на него уничтожающий взгляд: как он смеет быть не на ее стороне и защищать этих нищих проходимцев! Романа слышала разговор, стоя на площадке второго этажа, и теперь спускалась вниз, чтобы принять в нем участие. Вид у нее был очень грозный. Изабелла дрогнула. Даже у нее не хватало пороху тягаться с теткой.

 — Выслуживаешься перед Филоменой? Как ты смеешь, змееныш, топтать родного отца?! — возмущенно кричала Романа.

 Изабелла благоразумно удалилась. Презрительно вскинув носик, она поднялась к себе в комнату, дав понять, что это общество ей неприятно. А Романа продолжала свой монолог, благодарила всех святых, что они не дали ей детей. Как лелеяла Кармела свою дочурку, и вот благодарность. Романа не забыла напомнить, что дом этот принадлежит им всем и Кармела в нем такая же хозяйка, как Фило. Наконец, выпустив пары, Романа взяла сумочку и отправилась на примерку к портнихе. День приема, затеянного ею в честь Бруно, приближался.

 А Кармела с Адалберту еще долго сидели молча, не в силах опомниться от позорной головомойки, которую устроила им дочь. У Изабеллы холодное сердце, она их не любит. Единственное, что ее интересует, — это деньги и свое собственное благополучие. И все же они не ожидали, что она будет такой агрессивной.

 —  Правильно ли мы поступаем, прикрывая подлость Изабеллы, ее лживость? — спросил Адалберту. —  Может быть, рассказать Фило, что она никогда не была беременной?

 —  Фило все равно мне не поверит, — ответила Кармела.

 Филомена вошла в дом бесшумно, по-кошачьи, и услышала последнюю фразу. Кармела вздрогнула, увидев перед собой сестру и услышав ее грубый окрик:

 —  Во что это я не поверю? Немедленно говори! Я поняла, что вы сплетничали об Изабелле. Вам никогда не удастся поссорить меня с девочкой.

 Кармела покачала головой: нет, она ничего не скажет Фило, уже поздно. Изабелла выросла точной копией своей тетушки. Когда-нибудь Филомена сама все узнает о своей любимице. Но только не от Кармелы.



Глава 53


 День с утра не предвещал Жулиу ничего доброго. Вернулись из поездки мать с Жукой и объявили, что собираются в скором времени пожениться. Сандру с Кариной отнеслись к этой новости спокойно и благожелательно. А у Жулиу сдали нервы. Он почти выкрикнул матери в лицо:

 — Не хочу, чтобы ты выходила за него! Не хочу, чтобы этот мужлан стал моим отцом!

 Жулиу поехал на комбинат к Марселу. Ему именно сейчас захотелось увидеть отца, поговорить с ним. Но Марселу проводил какое-то важное совещание, и Розанжела попросила Жулиу немного подождать. Через полчаса вдруг распахнулась дверь зала заседаний и оттуда вышли разъяренная дона Феррету и Марселу.

 — Уверена, это твоих рук дело, Марселу. Это ты меня предал и помог Кармеле завладеть акциями! — как на мальчишку кричала на отца Филомена.

 — Я ничего об этом не знал, поверь, — оправдывался Марселу. — Как и ты, я только что услышал об этом.

 Для Жулиу отец всегда стоял на самом высоком пьедестале. Но после такой унизительной сцены он с этого пьедестала рухнул. «Как он может позволять так обращаться с собой?» — с возмущением думал Жулиу. Он привык, что отец командует людьми. И для него тяжелым ударом стало открытие, что Марселу — всего лишь служащий у миллионерши Феррету.

 Жулиу вернулся домой с единственным желанием — запереться у себя в комнате и наедине пережить горькое разочарование. Но в пиццерии он столкнулся с Текой. Она как будто поджидала его повсюду, ее влюбленные, преданные глаза, ее слезы невыносимо раздражали Жулиу. В глубине души он чувствовал себя виноватым, но от этого еще больше ненавидел ее. Тека взяла его за руку, хотела ему что-то сказать, но Жулиу бросил ей на ходу:

 — Послушай, не ходи за мной больше. Забудь о моем существовании.

 Но тут перед Жулиу неожиданно вырос Маркус, взъерошенный, сердитый:

 — Не смей больше хамить Теке, кретин. Думаешь, раз она на вас работает, с ней можно делать все, что захочешь?

 И Маркус отвесил Жулиу увесистую оплеуху. Это было так неожиданно, что Жулиу вначале опешил. До сих пор еще никто не бил его по лицу. Он в ярости набросился на Маркуса, сбил его с ног. Все накопившееся за день раздражение обрушилось на обидчика. Спортивный, натренированный Жулиу мог здорово избить Маркуса, если бы не подоспел Витинью. И ему тоже досталось. В сердцах Жулиу обозвал его макаронником. Витинью был оскорблен до глубины души.

 «Зачем я это сделал, — ругал себя Жулиу, садясь в машину, — избил этого придурка, нахамил Теке, сцепился с Витинью». Теперь и домой не хотелось показываться, там тоже не было покоя. Весь вечер Жулиу просидел в баре и впервые в жизни безобразно напился. После полуночи официант отказался подавать ему спиртное. Жулиу взбунтовался, и тогда два дюжих молодца-вышибалы вышвырнули его из бара.

 Но на этом злосчастья Жулиу не закончились. Через полчаса он уже сидел в полицейском участке.


 Вce мысли Олаву были заняты Эленой. «Полицейский тоже человек», — говорил он себе в оправдание. Но понемногу продолжал свое расследование. Сидней добыл ему телефон Эванды Габарры, друга отца из Рио. Связаться с ним оказалось очень просто. Из разговора с ним выяснилось, что сеньор Габарра никогда не предлагал Клеберу работу и не знал о его смерти. Друзья не виделись уже несколько лет. Этим открытием Олаву поспешил поделиться с Сиднеем.

 —  Твой отец просто хотел скрыться из Сан-Паулу. Значит, ему угрожала опасность.

 Сидней никогда не сомневался, что его отец был безупречно честным человеком. У него не было врагов. Поэтому он не мог дать Олаву никакой зацепки или ниточки, которая привела бы к разгадке гибели Клебера.

 Олаву настаивал на решительном разговоре с Фатимой. Она конечно же знала все и по каким-то причинам избегала вмешательства полиции. Но Сидней попросил пока не беспокоить мать. Он сам собирался поговорить с ней. В семье Норонья никогда не обманывали друг друга. И теперь Сидней не допускал мысли, что мать не скажет ему правду: что было причиной таинственного отъезда отца, кого он боялся?


 Когда Джеферсон звонил Сандру, тот демонстративно не подходил к телефону или говорил со злостью:

 — Передайте, что я умер.

 Ана не знала, радоваться ей или огорчаться. Они с Фатимой только и мечтали, чтобы этой странной дружбе пришел конец. Порой Ана подливала масла и огонь, как бы невзначай бросая намеки, что Джеферсон неравнодушен к Розанжеле и якобы собирается вскоре жениться на ней. У Сандру просто каменело лицо от подобных намеков. Ана видела, что сын невыносимо страдает, и ей было жаль мальчика. Она многое бы отдала, чтобы узнать, почему они поссорились. Но Сандру никогда с ней не откровенничал. Обо всех своих проблемах он рассказывал только Ирене.

 Она первая узнала о ссоре двух своих друзей, потому что Сандру необходимо было с кем-то поделиться. Сандру давно втайне ревновал Джеферсона к Розанжеле, и однажды его подозрения подтвердились. Как-то он приехал на комбинат навестить отца, вошел в приемную и остолбенел. Джеферсон обнимал плачущую Розанжелу. Сандру услышал только его последние слова: «Ты должна пойти и все-все рассказать!».

 Он сделал вид, что ничего не произошло, и прошел в кабинет к Марселу. Но с этого дня Сандру объявил бойкот Джеферсону, не замечал его и не желал слушать его объяснений. Джеферсон не раз подстерегал его в университете, уверял, что никогда не был влюблен в Розанжелу. Не останавливаясь и не глядя ему в глаза, Сандру холодно бросал на ходу:

 — Я не могу не верить собственным глазам. Ты поступил как предатель.

 — Она была напугана, плакала. Я пытался ее успокоить — вот что ты видел, — в отчаянии кричал ему вслед Джеферсон.

 И он тоже советовался с Иреной, как ему помириться с Сандру. Ирена долго ломала голову над этой проблемой, но ничего нового не придумала: нужно сказать правду, объясниться откровенно.

 На этот раз Джеферсон действовал решительно, он потребовал выслушать его.

 — Сандру, я не имел права разглашать чужие тайны, но для того, чтобы помириться с тобой, я готов сделать это!

 Такое начало разговора заинтриговало Сандру. Он не был чрезмерно любопытным, но с интересом следил за расследованиями Ирены. Когда погиб Клебер, Ирена им первым сообщила, что старика скорее всего убили, потому что это он был по китайскому гороскопу Дракон, а следующей жертвой по списку и должен был стать человек, родившийся под этим знаком.

 — Несколько месяцев назад Розанжела раскрыла мне свою тайну. Ивети Безерра вдруг заговорила. Она кого-то боялась и ждала, что ее вот-вот убьют, — рассказывал Джеферсон. — Ивети пожаловалась Розанжеле, а через полчаса ее и в самом деле убили. Правда, все подумали, что это несчастный случай. С тех пор Розанжела жила в постоянном страхе. Когда я решил посвятить в ее тайну Ирену, то сделал это не из болтливости, а в интересах следствия. Ведь с доны Ивети начинался этот страшный список обреченных. Но когда Розанжела узнала, что я не сохранил ее тайну, она пришла в ужас, плакала и упрекала меня. В этот момент ты и застал нас. Я пытался убедить ее, что она должна немедленно сообщить обо всем следователю Олаву, иначе ей и в самом деле угрожает опасность.