— Tвою речь можно свести всего к одной фразе —  не переезжай ко мне, — ехидно заключила Сабрина. — Я знаю, почему мешаю тебе, папуля. Тебе негде будет встречаться с Эленой.

 — Это неправда, — горячо запротестовал Олаву. Мы с Эленой только друзья, нам незачем искать укромные уголки. «К сожалению», — добавил он про себя.

 Но Сабрина ему не поверила. Олаву очень любий дочурку, но ее желание навсегда поселиться у него его напугало. К тому же бывшая жена обрывала телефон, не давая покоя.

 — Прощай! — Сабрина взяла сумку и, помахав ему рукой, направилась к двери.

 — Куда же ты, доченька, вернись! — закричал Олаву, бросаясь за ней, но обиженная Сабрина даже не обернулась.

 «Если мы снова поссоримся, я этого просто не переживу», — подумал Олаву, бессильно рухнув на стул. Впервые в жизни у него заныло, закололо сердце.



Глава 52


 Адалберту уже вторую ночь проводил в спальне Кармелы. Долгое время он твердил ей о своей любви и раскаянии, о том, что не может жить без нее. Потом он доказал ей свою преданность, вернув акции. Кармела уступила скорее из чувства благодарности, но не скрывала, что совсем равнодушна к нему. Она надеялась, что, помирившись с мужем, наконец забудет Адреану.

 Сегодня Адалберту был с утра чем-то очень озабочен. Он велел горничной подать им завтрак в спальню и начал разговор с женой:

 — Завтра заседание директората на комбинате. Решай: либо мы найдем человека, который будет представлять «Парадизу», либо ты принимаешь бой с Фило. Отправишься на комбинат с высоко поднятой головой и объявишь, что акции у тебя.

 Кармела от волнения поперхнулась, и кусок больше не пошел ей в горло. Больше всего на свете она боялась скандалов и ссор. Филомена ее со свету сживет, выгонит из дому. А если она потребует объяснений — откуда взялись деньги на покупку акций? Нет уж, пускай «Парадизу» до времени представляет подставное лицо.

 Но сам Адалберту считал, что откладывать не стоит. Момент настал самый удобный. Когда-нибудь все равно придется сказать Филомене правду.

 —  Решайся, Кармела! — настаивал он, нежно обнимая жену. — Я не дам тебя в обиду. И с деньгами. И с деньгами я все улажу, скажу Фило, что выиграл крупную сумму.

 Объяснение было довольно неубедительное. Все знали, что Адалберту страстный игрок. Он проиграл свое собственное состояние и приданое жены. Но даже такие неудачники иной раз выигрывают. Придется Филомене довольствоваться этим объяснением.

 —  Хорошо, я подумаю, — нерешительно ответила Кармела. – Я, пожалуй, посоветуюсь с Романой.

 В последнее время она сблизилась с сестрой и всем делилась с ней. Адалберту же отправился к Элизеу, предчувствуя, что их разговор может закончиться дракой, как и в прошлый раз. Свояк будет категорически против неожиданного появления Кармелы на собрании директоров. Но Адалберту снова собирался пустить в ход народную мудрость: своя рубашка ближе к телу.


 Предательства, сплетни и козни — все это от подруг, причем от самых близких. К такому выводу пришла Карина. Она решила от подруг избавиться и больше их никогда не заводить. Сначала Патрисия флиртовала с Тонику, потом перешла ей дорогу в другом.

 Диего поручил Клаудиу заняться рекламой продукции «Коста-Брава». Они вместе обсуждали будущие яркие упаковки.

 — Они должны сразу же бросаться в глаза, — Диего уже ясно представлял себе эмблему «Коста-Брава» на красочных коробках с замороженной пиццей, колбасой и сосисками. — Сейчас нам нужно свежее хорошенькое девичье личико. Для этой цели, думаю, лучше всего подойдет Патрисия.

 Клаудиу смутился. Ему хотелось бы работать с Кариной. Но Диего настаивал на своем — только Пати! Он заметил, что между другом и его девушкой пробежала кошка, и хотел их помирить. Откровенно говоря, Клаудиу не очень-то жаждал этого примирения: ему с каждым днем все больше нравилась Карина. Не только потому, что она приносила ему удачу в работе. Но кто платит — тот и заказывает. Клаудиу не без сожаления признался Карине, что на этот раз ему предстоит снимать другую модель.

 Карина едва не заболела от огорчения, когда узнала, что Диего предпочел ей Патрисию. Все это, конечно, интриги хитрой Пати. Она чуть ли не каждый день бегает к Диего домой и на комбинат. Вот и уговорила его использовать для рекламы свою физиономию. Карина от души желала ей сделать миллионы фотографий, чтобы ее смазливая мордашка всем до чертиков приелась.

 Тека, забыв о своих бедах, утешала ее:

 — Было бы из-за чего так страдать, Карина. Для съемок другой рекламы пригласят тебя, а не Пати. Мне кажется, в твоей жизни будет еще много счастливых перемен.

 — Нет, Тека, ничего меня не ждет. Моя карьера фотомодели закончилась! — трагическим голосом произнесла Карина.

 Она твердо решила больше не сниматься и навсегда уйти из мира рекламы, где процветают такие люди, как Патрисия, лживые, расчетливые, готовые на все, чтобы прославиться.

 На третий день Карина стала понемногу выздоравливать и забывать обиду. У нее появился аппетит и желание выйти из дому. И первым, кто попался на ее пути возле пиццерии, был Тонику. Он давно ее поджидал. Подошел со своей добродушной, глуповатой улыбкой и взял за руку.

 —  Ты вспоминаешь обо мне хотя бы иногда? Может, помиримся?

 Карина руку отняла и сделала вид, что не замечает его. Еще один предатель. Наверное, он ее и сглазил, Тонику больше всех противился ее желанию стать моделью. Вот и наслал на нее порчу вместе с Патрисией. Над суеверием Карины вся семья потешалась, но она стойко верила в колдунов, порчу и дурной глаз.

 Тонику нисколько не обиделся и продолжал идти рядом, болтая всякие глупости. Он вдруг осмелел и обнял Карину.

 —  Как ты смеешь? Мужлан! Пентюх! Пусти! — вырывалась Карина.

 Но Тонику держал ее крепко. Скоро все ругательные слова были высказаны и пыл у Карины иссяк. Нина с Витинью, проходя мимо пиццерии, были очень удивлены, наткнувшись на целующуюся парочку.

 —  Смотри-ка, наши голубки помирились! — обрадовалась Нина.

 —  Надолго ли? — проворчал Витинью.

 На другой день Моока была парализована еще одной сенсацией: Карина с Тонику помирились и собираются пожениться.


 Романа и Элизеу очень подружились в Италии. Правда, они тщательно скрывали свои приятельские отношения от Фило. Но корда ее не было дома, они любили посидеть вместе, с бокалами белого вина и вспомнить счастливые деньки в солнечной Италии!

 — Помнишь, как ты напился до чертиков и попал в аварию? Хорошо, что комиссар полиции был моим приятелем, иначе сидел бы ты сейчас в кутузке, —  смеялась Романа.

 — Я тебе давно вернул долг. Во Флоренции, когда вовремя увез из ночного клуба, где ты плясала голая на столе, — ехидно отвечал Элизеу.

 И они оба помирали со смеху. Романа обожала безудержный, порой безобразный разгул и незаметно втягивала в него даже таких тихих, благонамеренных людей, как Элизеу.

 На правах старого друга Романа подстерегла Элизеу в холле второго этажа, небрежно взяла за лацканы пиджака и встряхнула:

 — Выкладывай, о каких это убийствах вы говорили вчера с Фило. Чего она так боится, наша неустрашимая, железная женщина?

 Элизеу с укоризной посмотрел на нее: снова подслушивала, как не совестно! Он рассказал свояченице все, что знал об этих китайских иероглифах и таинственном списке, но предупредил, что все ЭТО сущая ерунда. Его удивляет Фило: сначала чуть ли не прогнала девчонку, которая пришла предупредить ее об опасности, а сегодня сама к ней поехала, чтобы узнать подробности.

 — Значит, Фило и Марселу как-то причастны к этому делу. Иначе бы их не допрашивал еледователь, — рассуждала Романа.

 Эта история, хотя и слегка фантастическая, ее очень заинтересовала. Она уже прикидывала, какую выгоду из всего этого может извлечь для себя. А выгода ее заключалась в том, чтобы отомстить Марселу и как следует насолить Фило.


 Старинные часы в зале заседаний комбината Феррету пробили полдень. Пора было открывать собрание директората. Но Марселу с Филоменой почему-то медлили и очень нервничали, то и дело поглядывая на дверь. Представитель от «Парадизу» так и не явился. Хотя утром в приемную Марселу звонили из этой фирмы и заверили, что обязательно пришлют кого-нибудь на собрание директората.

 На это заседание явилась даже Романа. Хотя раньше она не в силах была высидеть и получаса на подобных сборищах и поручала все дела сестре. Романа тоже нетерпеливо поглядывала на дверь. Вчера вечером она взяла слово с Кармелы, что та приедет на комбинат и снимет маску. Романа была в восторге оттого, как ловко пройдоха Адалберту обстряпал это дело. Ей не терпелось посмотреть, как Фило проглотит новость.

 Наконец Филомена извинилась перед компаньонами за эту вынужденную задержку и начала заседание. Она не обратила внимания на Кармелу, тихо вошедшую в зал. Зато ее тут же заметила Романа. Она ликовала, даже привстала со своего кресла и бесцеремонно прервала сестру:

 —  Господа! Позвольте вам представить Кармелу Феррету Васконселус, нашу сестру и владелицу «Парадизу».

 Романа, как на сцене, торжественно произнесла свой монолог и тут же впилась глазами в Филомену. Та была в полном смятении. Забыв о приличиях, она вскочила со своего председательского места и закричала:

 —  Что за шутки, Кармела? Это предательство. Как ты могла купить акции, если у тебя нет ни гроша?

 По залу прокатился гул. Сан-Паулу уже стал привыкать к скандалам в семье Феррету. Похоже, это становится для них нормой жизни.

 — Как ты можешь так разговаривать с сестрой, где твоя выдержка? — пристыдила ее Романа.

 Но Филомена уже не могла владеть собой. Видя ее в таком состоянии, Марселу поспешил извиниться перед компаньонами и отложил совещание. Филомена ненавидела весь мир. Все казались ей заговорщиками и предателями. На Марселу она накричала как на мальчишку, обвинив его в сговоре с Кармелой.