— Ты чудная женщина, Элена. Чем мне отплатить тебе за твои хлопоты? — с нежностью глядя на нее, говорил Олаву.

 — Пустяки! Ты поможешь моей дочери избавиться от навязчивой идеи с этим расследованием, я помогу тебе помириться с Сабриной, — улыбнулась Элена.

 Но Олаву почудилось, что на этот раз она бросила на него многозначительный взгляд. И в этом взгляде он ясно прочел — ты можешь отплатить мне, если захочешь. Благодарность порой как тяжелые вериги. Или сети, из которых непросто выпутаться.


 Сидней проводил у Карлы в ее маленькой квартирке все свободное от работы время, а часто и ночи. В ванной Карлы уже была его зубная щетка и даже шампунь, потому что Карле не нравилась его привычка оставлять флаконы с ее шампунем открытыми. Теперь Карла постоянно натыкалась то на его халат, то на тапочки, на другие его вещи и на него самого и ворчала...

 А он однажды вдруг торжественно заявил:

 — Любимая! Я не хочу делить с тобой только страсть, я хочу делить с тобой всю свою жизнь. Давай поженимся.

 — Что? — испуганно вскричала Карла. — Нет-нет! Я не хочу замуж. Ни за тебя, ни за кого-либо другого.

 Она знала по собственному опыту: нет такой любви, которую не убила бы совместная жизнь. Карла боялась быта, семейной жизни, однообразия. Ей как воздух нужны были покой и одиночество, хотя бы один день в неделю.

 Но Сидней не поверил ей и обиделся. Ясно, почему Карла не желает выходить за него. Потому что он темнокожий. Казалось бы, такая свободная, современная женщина, но тоже не лишена расовых предрассудков. Карла только расхохоталась в ответ на эти обвинения: если бы она была расисткой, то не стала бы показываться с Сиднеем на людях и спать с ним в одной постели.

 Они поссорились, и Сидней в знак протеста несколько дней не показывался у Карлы. Олаву он пожаловался на коварство женщин. Эмансипация не пошла им впрок. Раньше женщины стремились выйти замуж, устроить свое уютное гнездышко, родить детей. Нынче они делают карьеру, занимаются бизнесом и не желают вешать на себя оковы семейной жизни. Монстры какие-то, а не прекрасный пол!

 — Наша с тобой беда в том, дружище, что мы тянемся к женщинам сложным, умным, из другого мира, вместо того чтобы найти себе равную, — мудро изрек Олаву.


Глава 47


 Чемодан был давно собран. Клебер и Фатима сидели на диване, прижавшись друг к другу, и плакали. Как долго предстоит им прожить в разлуке? Этого они не знали и боялись заглянуть в завтрашний день.

 Дети были очень удивлены таким поспешным отъездом отца. Но они знали, что он с радостью берется за любую работу. Особенно если за нее обещают хорошо заплатить. Прощание получилось очень грустным. Клебер настоял, чтобы его не провожали. Только Фатима специально отпросилась со службы. Через час она собиралась отвезти мужа в аэропорт. А пока они решили выпить на дорожку по чашке кофе. Фатима возилась на кухне, когда зазвонил телефон. Клебер снял трубку.

 — Фатима, ты должна срочно бежать на работу. У них там какие-то неприятности. Твой коллега потерял квитанции, — сообщил Клебер, поспешив на кухню.

 Фатима бросилась к телефону, но дозвониться к себе в офис так и не смогла.

 — Все время занято, — с досадой бросила она трубку на рычаг. — Не понимаю, что могло случиться. Я быстро — только туда и обратно. Жди меня и никому не открывай дверь.

 Фатиме сейчас очень не хотелось оставлять Клебера одного. Только проводив его до трапа самолета она бы успокоилась. Но работой она очень дорожила, особенно теперь, когда Клеберу придется скрываться в Рио.

 После ухода жены Клебером вдруг овладело непонятное беспокойство. Ему стало нестерпимо тоскливо одному в пустой квартире. Он метался из угла в угол, не находя себе места. К тому же беспрерывно звонил телефон. Клебер хватал трубку и в ответ слышал то ко зловещее молчание.

 — Что за дурацкие шутки? Говорите же! — сердито кричал Клебер.

 В конце концов он перестал подходить к телефону. Но звонки сделали свое дело. Страх, который мучил Клебера со вчерашнего дня, перерос в настоящий ужас. Он больше ни минуты не мог находиться в одиночестве. Ему захотелось немедленно очутиться в аэропорту посреди густой толпы. Посидеть в шумном кафе, где он почувствует себя в безопасности. И Фатима найдет его там.

 Клебер схватил чемодан и быстро вышел из квартиры, захлопнув дверь. Он нажал кнопку лифта и оглянулся. Ему показалось, что из темного угла холла за ним кто-то наблюдает.

 Но тут распахнулись дверцы лифта. Клебер обрадовался и тут же шагнул в кабину. Но он шагнул в пустоту, в глубокую шахту лифта, потому что кабины за дверцами не оказалось. Короткий, сдавленный крик и глухой звук упавшего в шахту тела услышал один из жильцов дома, который в этот момент вышел из своей квартиры на первом этаже.


 Ана просто с ног сбилась. Давно ей не выпадали такие горячие деньки. Пиццерия была полна, а ее правая рука — незаменимый помощник Улисс уехал в Парану искать сына Китерии. Ана сама настояла, чтобы он поспешил. Очень уж ей хотелось помочь подруге.

 И Теке стало нехорошо. Девочку затошнило, у нее кружилась голова, и Карина увела ее наверх. Пришлось Ане управляться одной вместе с официантом. Вдобавок и Клебер сегодня почему-то не пришел. А он такой обязательный и аккуратный человек. Папка со счетами до сих пор лежала на стойке. Ана не выдержала и позвала на помощь сыновей. Сандру встал на кассу, а Жулиу накрывал столы на террасе.

 Неожиданно в пиццерии появился Жозе. Всего два дня назад он уехал в Порту-Алегри. А это дальний рейс, не меньше чем на две недели.

 —  Что случилось, Жозе? Ты уже вернулся? — крикнула ему Ана на ходу, пробегая из кухни с большим блюдом.

 — Я отказался от рейса. Уж очень заказчик скользкий попался и маршрут какой-то сомнительный, — небрежно объяснил Жозе и сел за столик на террасе.

 Зе Балашу был явно не в духе. Может быть, потому, что вернулся из отпуска Витинью. А когда он видел Витинью, у него всегда портилось настроение.

 Уже минуло время обеда, и пиццерия опустела, а Жозе все сидел на террасе наедине со своими невеселыми думами. Сюда он заходил отдохнуть от своего большого семейства. Даже Китерия, заглянувшая навестить подругу, не смогла его развеселить.

 То и дело звонил телефон. Сандру снимал трубку и принимал заказы на горячую пиццу, которую Аре доставлял клиентам на дом. На этот раз звонил не заказчик.

 —  Мама! —  взволнованно закричал Сандру, вбегая на кухню. —  Отец Джеферсона упал в шахту лифта и разбился насмерть. Я поеду туда.

 — Клебер! Не может быть! — не поверила Ана. — Китерия, ты слышишь, какое несчастье! Наш бухгалтер умер.

 И женщины принялись горячо обсуждать трагическое происшествие. Клебер был достойнейшим человеком и прекрасным работником. Не так-то просто найти ему замену. Китерия сообщила новость Жозе.

 —Да упокоится с миром душа усопшего, — тихо сказал Зе Балашу. С некоторых пор у него появилась странная привычка разговаривать с самим собой. — Ивети Безерра, Арналду Ронкалью, Элиу Рибейру, Жулия Брага, Клебер Норонья... Святой Витор Мученик, что я творю! — бормотал он, сидя один на террасе.


 На отпевании в церкви было много народу. Не только родня, но и знакомые, друзья пришли проститься с Клебером. Он пользовался репутацией честного человека, хорошего специалиста в своем деле и образцового семьянина. Его гибель все восприняли как несчастный случай, роковую неосторожность.

 И только Сиднея с Джеферсоном не покидало ощущение, что в этом несчастном случае есть что-то загадочное, непонятное. Неожиданный отъезд отца в Рио, накануне которого они с матерью были чем-то очень взволнованы и напуганы... Как могло случиться, что за распахнувшейся дверью не оказалось кабины лифта? Они настояли на том, чтобы техники провели экспертизу механики лифта. Но каковы бы ни оказались результаты этой проверки, отца уже не вернуть.

 Ана с Китерией подошли к бедняжке Фатиме, чтобы выразить соболезнования и утешить ее. Фатима очень убивалась. Они с Клебером были идеальной супружеской парой, прожили много лет без единой ссоры и размолвки. Рядом с Фатимой стоял Жозе, и вдова горько плакала, уткнувшись в его плечо.

 — Он так любил тебя, Жозе. Как это ужасно, как страшно, — бессвязно повторяла сквозь слезы Фатима.

 — Tы слышала? — шепнула Ана на ухо Китерии. — А я не знала, что Жозе был их другом.

 Обе они и не подозревали, что Жозе — добрый знакомый этой семьи. Конечно, он часто заходил в пиццерию и мог встречать там Клебера, который с некоторых пор работал у Аны бухгалтером. Но Жозе и Клебер вели себя так, словно едва знали друг друга. Правда, Жозе — личность таинственная. Половина Сан-Паулу — его знакомые. Он уезжает, когда хочет, и когда пожелает, возвращается. И никто не знает, где он пропадает целыми неделями и с кем встречается.

 Ирена с Диего тоже приехали на отпевание, чтобы поддержать своего приятеля Джеферсона. Они сидели в церкви в самом последнем ряду. Впереди две женщины тихо переговаривались.

 — Я знаю Клебера с детства. Он еще совсем молодой, родился в октябре сорокового, — сказала одна из них.

 Ирену словно молния пронзила: Клебер родился в сороковом году, он Дракон и погиб при страшных обстоятельствах. С этой минуты она не могла усидеть на месте спокойно и вертелась как на иголках.

 —  Послушай, Диего. Оказывается, сеньор Клебер родился в сороковом году. Мы с тобой ошиблись: следующей в списке была вовсе не Филомена Феррету.

 Диего с укором посмотрел на нее и напомнил, что они в церкви на отпевании. А она даже при таких грустных обстоятельствах не может думать ни о чем другом, кроме своего расследования. Диего был, конечно, прав, но Ирена ничего не могла с собой поделать. Сегодня же вечером она решила заехать к Олаву и рассказать ему о своем открытии. Она дала ему слово не заниматься больше этим делом и слово сдержит. Но сам Олаву, как полицейский и друг Сиднея, обязан разобраться — умер Клебер в результате несчастного случая или его убили.