— Послушайте, — взвилась Патрисия. — У нас с Клаудиу не только любовь... У нас есть свой проект. Мы мечтаем вырасти профессионально: он — как фотограф, я — как модель!

 — Если моя сестра нужна тебе для того, чтобы подняться, поищи себе другую лестницу, — непримиримо изрек Сидней.

 — Наша семья излишне консервативна, — попытался загладить бестактность брата Джеферсон.

 — Просто у нас есть свои принципы, — продолжал стоять на своем Сидней.

 — И в конце концов, мужчина не должен ходить с такими длинными патлами, — сделал замечание Клебер.

 Словом, ужин прошел в довольно напряженной обстановке. Напрямую никто не запретил Патрисии встречаться с Клаудиу, но стало ясно, что парень не получит одобрения ни у Сиднея, ни у отца, и Патрисия, проводив возлюбленного, решила, что ни за что не смирится с этим. Она убежит из дома. Тогда все поймут, насколько серьезно ее чувство к Клаудиу и как основательно ее намерение стать с его помощью фотомоделью.

 Патрисия собрала вещи и написала на листе бумаги, вырванном из ее школьной тетради:

 «Я больше не могу жить в доме, где каждый считает себя вправе командовать мной. Патрисия, которой вы когда-нибудь будете гордиться».


 Лукас не мог удовлетвориться тем, что выгнал Жуку из дома своей матери. Он решил отправиться к нему домой, с тем чтобы расставить все точки над «i».

 Он притормозил в Мооке на площади возле фонтана и у первой встреченной им женщины спросил, где живет Жука.

 — Жука Местиелли? — переспросила женщина. — Я его соседка. Залмира. А живет он вон в том доме. Вон его дочка Яра, — словоохотливо продолжила она, — очень хорошая девочка.

 Лукас подкатил к Яре.

 — Ты дочь Жуки? — спросил он.

 Яра его узнала.

 — Я тебя уже видела однажды... Мой отец встречается с твоей матерью. И ты как будто против этого...

 Откровенность девушки понравилась Лукасу.

 — Твой отец, наверно, хороший человек, — сказал он. — Это со мной что-то не так... Все мы делаем глупости, не так ли?

 — Я всю жизнь только этим и занимаюсь! — не замедлила согласиться с ним Яра. — А что это у тебя за звезда на мотоцикле?

 — Это Антарес, — объяснил Лукас. — Я по гороскопу Скорпион. Это моя звезда. Послушай, хочешь я тебя прокачу на своем мотоцикле?

 — Конечно, хочу, — обрадовалась Яра.



Глава 22


 Исчезновение Яры и Лукаса наделало много шума.

 Сперва Элена, обеспокоенная долгим отсутствием Лукаса, умчавшегося куда-то на своем мотоцикле, заподозрила недоброе и вместе с Иреной и Жулией устремилась на его поиски.

 Не найдя Лукаса в Пиньейросе, Виле-Магдалене и Пор-ду-Сол, где жили его приятели, Элена поехала к Жуке, которому Залмира уже успела сообщить, что Яра умчалась на мотоцикле с каким-то парнем.

 — Это Лукас, — догадалась Элена.

 Жука, услышав это, моментально позабыл о предстоящем свидании с Аной.

 — Элена! Ради бога, скажи, может Лукас дурно обойтись с девочкой, чтобы досадить мне?!

 — Нет-нет, он, может быть, сложный парень, но добрый! — воскликнула Элена.

 — Но что надо этому наркоману от нашей Яры? — волновалась Нина.

 — Он не наркоман, — заступилась за брата Ирена, — его вылечили!

 В эту минуту явился Жозе. Увидев Жулию, он слегка смутился, что не ускользнуло от внимания Ирены.

 — Жулия, ты знакома с этим человеком? — тихо спросила она тетю.

 — Я... я не хочу говорить об этом, — ответила Жулия.

 — Почему? Что ты скрываешь?

 — Ничего. С Жозе у меня связаны не слишком приятные воспоминания, — отрезала Жулия.

 — Ты вся состоишь из тайн, — задумчиво произнесла Ирена.

 Жозе в это время утешал Элену.

 — Не беспокойтесь. Мы сейчас сядем в мой грузовик и разыщем их...

 — Витинью, позвони Ане и скажи, что я не смогу приехать сейчас в пиццерию, — попросил Жука дядю. — Она меня уже ждет.

 — Не беспокойся, — пробормотал Витинью.


 Лукаса и Яру они обнаружили по дороге на Фернан-Диас, неподалеку от бара. Яра была вне себя от страха: Лукас, отлучившись ненадолго, успел напиться, после чего стал приставать к ней с нежностями. Ее отец и дед появились вовремя. Еще немного и Яра была готова пешком брести до Мооки, поскольку Лукас был не в состоянии вести мотоцикл.

 Жозе довез до дома невменяемого Лукаса с тремя женщинами, после чего подбросил Жуку к пиццерии и повез домой заплаканную Яру.

 — Да как мой отец может ухаживать за матерью этого чокнутого! — возмущалась дорогой Яра. — Она сама наверняка такая же!

 — Детей не выбирают, их приходится принимать такими, какие они есть, — спокойно отозвался Жозе.

 — Нет, лучше бы он бросил эту дамочку и стал ухаживать за доной Аной, — проговорила Яра, — Она ему больше подходит.

 — Ничего подобного, — не согласился Жозе.


 Жука ворвался в пиццерию, когда Ана уже перестала его ждать. Он сразу бросился к ней с объяснениями, но Ана и слышать ничего не желала.

 — Эта красотка тебя кликнула, и ты тут же к ней помчался! — взвилась она.

 — Ана, я ни в чем не виноват, — защищался Жука. — Я просил дядю Витинью предупредить тебя, что опоздаю, но он, конечно, этого не сделал!

 — Ты двадцать лет твердил мне, что любишь меня, а когда я наконец захотела принять твою любовь, ты бросился к своей красотке из Морумби! — ярилась Ана. — Я тут ждала тебя как дура. Стол накрыла, со свечками, все как полагается, а ты сбежал к этой женщине!

 Как ни пытался Жука урезонить разгневанную Анну, как ни просил ее сменить гнев на милость, Ана была непреклонной.


 Адалберту поджидал Кармелу в гостиной. Была уже глубокая ночь, когда она наконец вошла в дом. Кармела невольно вскрикнула, когда Адалберту вынырнул из темноты и преградил ей дорогу.

 — Я ждал тебя, — проговорил он. — Мне надо с тобой поговорить.

 — Мне не о чем с тобой говорить, — возмутилась Кармела. — Ты дашь мне пройти или нет?

 — Я видел Изабеллу, — сказал Адалберту. Кармела в изумлении воззрилась на него.

 — Где? Каким образом?

 Адалберту стал объяснять. Он обнаружил дочь в отеле «Лампони», в том самом, где когда-то начинался роман Марселу с Франческой. А теперь этот проходимец поселил там их дочь.

 — Как же он мог отвезти девушку из приличной семьи в такой притон? — возмутилась Кармела. — Боже мой! Моя дочь, моя чудная девочка!

 — К сожалению, она не такая уж чудная, — с горечью произнес Адалберту. — У нее болезненное, эгоистическое восприятие жизни. Для нее главное — материальные ценности, как и для ее тетки Филомены. Она беспринципна! Представь себе, что после этого скандала Изабелла озабочена только одним: как бы ей вернуться в этот дом...

 — И слава богу! — воскликнула Кармела. — Она тоскует по мне, по родным людям!

 — Ничего подобного, — прервал ее Адалберту. — Ей просто хочется жить богато. Ни о чем другом она не помышляет. Ей кроме денег ничего не нужно.

 Кармела в изнеможении опустилась на ступеньку лестницы.

 — Какие ужасы ты рассказываешь о собственной дочери, которую сам бросил на произвол судьбы. Ты хоть чувствуешь свою вину?

 — Чувствую, конечно, — вздохнул Адалберту. Кармела с сомнением посмотрела на него.

 — Я не верю тебе, — произнесла она. — Однажды ты сбежал от меня, разорил и оставил на растерзание Филомене... А теперь хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой из-за того, что Изабелла плохо воспитана. Это так похоже на тебя, Адалберту. Не пытайся убедить меня в том, что моя дочь — чудовище. Она еще ребенок. Ее совратил Марселу.

 Адалберту опечаленно покачал головой.

 — Скорее, это Изабелла его совратила, — сказал он. — Но я сделаю все, чтобы помочь ей избавиться от него. Все, что только смогу.


 После скандала с несостоявшейся свадьбой в доме Феррету Ирена много времени проводила с Диего. Он нуждался в дружеском участии, которого не мог дать ему Клаудиу, поглощенный собственными делами с Патрисией, объяснениями с Сиднеем и Клебером, произошедшими после того, как Патрисия сбежала к нему из дома, наконец, возвращением Патрисии под родительский кров, утешенной заверениями отца, что он больше не станет препятствовать ее встречам с Клаудиу и навязывать ей свои представления о жизни.

 Ирена была бы счастлива такому обороту дела, тем более что Диего начинал уже видеть в ней не просто друга, а красивую, преданную женщину, если бы не ее расследование, которое из-за Диего продвигалось очень медленно.

 Но оно все-таки продвигалось. С каждым новым шагом Ирена упиралась в новую тайну. Например, Кармела в пиццерии Аны на одной из фотографий, висящих на стенах этого заведения, узнала человека, которого видела в аэропорту в день гибели отца Ирены и Франчески.

 — Это Жозиас, официант, который также был убит, — объяснила Ирена, заметив взгляд Кармелы, устремленный на фотографию.

 — Как странно, — продолжала Кармела. — Он был в аэропорту в тот вечер, когда отравили Ческу. Я тогда даже указала на него Изабелле...

 — Ты уверена? — Ирена почувствовала, что напала на какой-то очень важный след.

 — Совершенно.

 К ним приблизилась Ана, чтобы сказать, что она накрыла для них столик во внутреннем дворе.

 — Вы знаете, — обратилась к ней Ирена, — в тот день, когда умер мой отец, ваш официант Жозиас был в аэропорту.

 По лицу Аны как будто пробежала тень, что не ускользнуло от внимания Ирены.

 — Нет, мне это неизвестно, — сухо ответила она. Но еще больше удивила Ирену реакция на сообщение о Жозиасе ее тети Жулии.

 — Боже правый! — проронила Жулия.

 — Что с тобой? — удивленно спросила ее Ирена.