Шейх-уль-ислам с важным видом вошел в кабинет и преклонился перед султаном.

– Что ты имеешь мне донести, великий муфтий? – спросил Абдул-Азис.

– Я пришел вымолить у вашего величества наказание на голову недостойного, – отвечал Мансур-эфенди, едва сдерживая свое бешенство, – на голову офицера из армии вашего величества, который небывалым образом злоупотребил оказанным ему доверием и милостью. Не по опрометчивости, не в минуту раздражения совершен этот поступок, он совершен с умыслом и обдуманно.

– О каком поступке ты говоришь?

– Не знаю, донесено ли уже вашему величеству, что сегодня вечером совершено убийство начальника капиджей Магомет-бея.

– Убийство? Я слышал о поединке, – сказал султан. – Это другого рода дело.

– Поединком назвать это нельзя, так как Магомет-бей не принял вызова. Это было убийство, а не дуэль. Зора-бей поджидал начальника капиджей, подкараулил его и затем, несмотря на отказ его принять вызов, обнажил против него оружие.

Лицо султана омрачилось.

– Конечно, это не поединок, – сказал он, – хотя и тот был бы также достоин наказания. Я желаю, чтобы мои офицеры жили в согласии.

– Зора-бей во мраке ночи подкараулил начальника капиджей у ворот дворца и в своей безмерной дерзости, даже не приняв во внимание места, заколол Магомет-бея под окнами дворца вашего величества.

– Заколол? Убил?

– Магомет-бея более нет в живых.

– Это неслыханно! И еще под окнами сераля.

– Это-то и увеличивает тяжесть моего обвинения.

Султан позвонил. Вошел дежурный адъютант.

– Позови Гассан-бея, – приказал султан.

Когда Гассан явился на зов, шейх-уль-ислам искоса глядел на него, не изменяя своего положения.

– Гассан-бей, отправляйся немедленно с двумя офицерами к Зора-бею и арестуй его, – приказал султан, подходя к письменному столу и подписывая приказ об аресте. – Зора-бей совершил тяжкое преступление. Я знаю, что он твой друг, но надеюсь, обязанности по отношению к султану стоят у тебя выше дружбы. Делай, что тебе приказано, и отведи офицера в тюрьму сераля, и там пусть он ждет следствия и приговора.

Шейх-уль-ислам с удовольствием выслушал этот приказ. Он добился новой победы и готовился прибавить своему делу и приверженцам новое могущество и значение. Искоса поглядывал он на Гассана, но тот ничем не выдал своего волнения. Он поклонился и вышел из кабинета.

Что, если Гассан вместо того, чтобы арестовать товарища, поможет его бегству? Мысль эта на минуту встревожила Мансура, но он тотчас же успокоился, сказав себе, что тогда он имел бы двух ненавистных людей в своих руках и мог бы окончательно устранить их.

Султан был раздражен приключением и обещал шейх-уль-исламу строжайше наказать виновного.

Что касается Гассана, то он нисколько не был огорчен, что именно ему досталось поручение арестовать Зора, напротив, он был доволен этим обстоятельством: он мог устранить угрожавшую Зора опасность – забыться и в минуту раздражения поступить вопреки повелению султана в случае, если бы оно было передано ему другим, и наконец, он мог избежать огласки. Он даже не взял с собой двух офицеров, но с приказом об аресте в кармане один отправился на квартиру Зора.

Он застал его одного. Сади не было дома. Зора побледнел при таком позднем посещении Гассана.

– Ты знаешь, зачем я пришел? – сказал тот, заперев за собой дверь. – Где Сади?

– Он хотел идти куда-то в гости. Но тебе, без сомнения, нужен только я, Гассан?

– Да, ты.

– В чем дело?

– Предостережение мое сбылось скорее, чем я даже полагал, Зора.

– Ты пришел известить меня об опасности, мой друг, спасибо тебе за это. Может быть, даже посоветовать мне бегство?..

– Теперь уже поздно, – перебил Гассан своего друга глухим голосом.

– Что это значит? Что означает этот зловещий вид?

– Вот ответ, – сказал Гассан, подавая Зора собственноручно подписанный султаном приказ об аресте.

Зора пристально посмотрел на бумагу, затем на Гассана.

– Ты… и ты вручаешь мне этот приказ! – воскликнул он дрожащим голосом.

– Да, Зора-бей, я. Не отворачивайся от меня. Мне кажется, ты меня не понял. Я принес тебе приказ потому, что в руках другого он был бы для тебя ужаснее. Я принес его тебе, чтобы известить тебя об опасности и сговориться обо всем дальнейшем.

– Вовсе нет, – отвечал Зора, отстраняя его движением руки. – Именно потому-то мне так больно и тяжело это известие, что оно передано мне тобой. Только потому, что потерять друга гораздо ужаснее, чем с сознанием своей правоты попасть под суд.

– Так-то ты принимаешь мое посредничество?!

– Так принимает его мое сердце, Гассан. Ты пришел арестовать меня. Итак, не будем попусту терять слов, я следую за тобой.

Не такая натура был Гассан, чтобы после подобных слов еще давать объяснения и оправдываться, он только мрачным взглядом посмотрел на Зора, видно было, что ему тяжело было выслушивать от него эти слова, однако же он не сказал ничего.

– Я хочу только написать несколько строк Сади, – сказал Зора, взяв бумагу и перо. – Я попрошу его о некоторых услугах, на которые он, может быть, согласится, для меня они очень важны.

Гассану так и хотелось сказать: дай мне эти поручения, Зора, не отрекайся от меня. Предоставь мне позаботиться о том, что для тебя важно… Но опять-таки он не сказал ничего. После слов Зора, после его внезапной ледяной холодности и слов о потере друга он не мог произнести слов, просившихся на его уста.

Но должно ли роковое недоразумение действительно разлучить двух верных, испытанных друзей? Казалось, почти что так. Зора сел, предложив стул Гассану, и написал несколько строк, затем встал, надел фуражку и передал свою саблю Гассану. Рука его дрожала при этом. Это было слишком даже для не столь чувствительного Гассана.

– Зора! – воскликнул он. – Возможно ли, чтобы ты мог усомниться в моей дружбе?

– Разве я не должен был сделать это?

– Мы в этом случае думаем различно, – сказал Гассан, – вот и все. Мансур-эфенди явился к султану с жалобой на тебя. Султан поручил мне арестовать тебя, и я доволен был этим, хотя меня в то же время и печалило постигшее тебя несчастье. Но я говорил себе: ты можешь известить Зора обо всем, следовать за тобой будет ему легче, чем за посторонним… а теперь…

– Я чувствую, что обидел тебя! – воскликнул Зора, раскрывая объятия. – Прости мне мою горячность, Гассан, мне было больно получить приказ об аресте из рук моего друга.

– Обсудим совершенно спокойно, что нам делать, – продолжал Гассан после того, как они с Зора дружеским объятием заключили мир. – Тише, я слышу шаги! Это Сади возвращается домой.

– Тем лучше, будем держать общий совет, так как дела плохи.

Сади вошел в комнату и в нескольких словах был извещен обо всем.

– Настал час объявить Мансуру-эфенди войну не на жизнь, а на смерть, – сказал Сади. – Он до тех пор не успокоится, пока суровый приговор не обрушится на Зора.

– То же самое думаю и я, он ненавидит нас, – согласился Гассан. – Имея Зора в своей власти, он не так-то легко снова выпустит его из своих рук. Я видел в кабинете султана этого высокомерного Мансура-эфенди, он до тех пор не успокоится, пока не погубит Зора.

– А пока он сделал уже достаточно, добившись со свойственной ему быстротой моего ареста, – сказал Зора. – Я пропал.

– Я сам опасаюсь этого.

– Ты должен быть освобожден! – воскликнул Сади.

– Не делай только теперь еще одного необдуманного поступка, – сказал Гассан, – а то мы окончательно проиграли.

– Нет, нет, выслушай только мое предложение, – продолжал Сади. – Завтра принцесса Рошана дает празднество в честь нашей победы над племенем Кровавой Невесты. Зора нельзя будет явиться на праздник, мы же с тобой отправимся.

– Я должен буду сопровождать султана, который на полчаса явится на праздник.

– Хорошо. И султанша Валиде также приедет, а она явная противница шейх-уль-ислама.

– Теперь уже не то, – перебил Гассан своего друга. – Султанша Валиде надеется, что Мансур будет ей содействовать в отмене закона о престолонаследии.

– Так мы должны постараться сообщить султанше Валиде, что Мансур только обманывает ее и пользуется ею для своих целей, – предложил Сади.

– Как же ты докажешь это? – спросил Зора.

– Все это устроится. Главное дело в том, чтобы как можно скорее низвергнуть шейх-уль-ислама и освободить нашего друга Зора.

– Это легко сказать, – возразил Гассан серьезно в раздумье, – но у него столько средств и союзников.

– Принцесса Рошана с завтрашнего дня будет его противницей! – воскликнул Сади.

– Если ты этого достигнешь, – сказал, смеясь, Зора, – ты докажешь только то, что я уже давно говорил: принцесса страстно любит тебя.

– Несмотря на это, я не думаю, чтобы она допустила падение Мансура, – заметил Гассан.

– Я докажу вам противное. Я преследую цель низвергнуть этого враждебного нам и служащего только своему властолюбию Мансура, это первое. Вероятно, завтрашний праздник доставит мне желанный случай, так как, без сомнения, Мансур также явится во дворец. Если бы я только знал способ обличить его коварные замыслы.

– Я рассказывал тебе, что случилось с твоей Рецией, с принцем и со мной, – сказал Гассан, – поэтому ты можешь судить о влиянии и могуществе человека, которого мы хотим низвергнуть.

– Безделицы пусть остаются на долю мальчиков и робких! – воскликнул Сади, положив руку на плечо Гассана. – Нас же манят великие задачи. Ну, мой друг Гассан, твою руку в знак союза! Зора и на этот раз был бы третьим, если бы не был разлучен с нами приказом султана. Но он во что бы то ни стало должен быть спасен и освобожден.

– Благодарю вас, друзья мои, – сказал Зора спокойно и ласково, пожимая руки своих товарищей, – я теперь снова узнал, чем владею, имея рядом с собою вас. Кто имеет двух таких друзей, тот может спокойно положиться на них, отправляясь в заключение. Идем, Гассан, куда должен ты отвести меня?