Громким криком одобрения были встречены эти слова предводителя и, следуя за далекой темной тенью, весь отряд шел так быстро, как только мог, по непроходимой ужасной пустыне. Он доверился Золотой Маске. Но что, если таинственное видение манило их в бесконечную даль? Что, если призрачная фигура, как блуждающий огонь, увлекала войска Зора навстречу опасности? Но Сади был в руках той исполненной кровожадности и жажды мести девушки, которая убивала всех врагов без различия. Если бы Зора не поспешил, помощь его пришла бы поздно, раненый друг стал бы трупом, прежде чем Зора мог бы за него отомстить и спасти его.

Наконец, когда уже утро должно было сменить ночь и луна скрылась, темная призрачная фигура Золотой Маски перед глазами Зора исчезла вдали за холмом. Когда же он со своими солдатами приблизился к этому холму, Золотая Маска внезапно снова показался по другую сторону, и пристально всматривающемуся Зора показалось, что незнакомец протянул руку в том направлении, куда следовало идти. Он направился туда и достиг ущелья, которое лежало между двумя крутыми холмами. Посланные вперед разведчики скоро вернулись к Зора с важной и радостной вестью, что в ближайшей низине находится неприятельский лагерь. Зора приказал расставить пушки, чтобы на всякий случай иметь возможность бомбардировать лагерь, и пробрался вперед со своей кавалерией и пехотой. Но так как ущелье было очень узко, то он мог только постепенно пробираться вперед и, достигнув лагеря, только с частью войск мог начать атаку. Он устремился вперед и достиг места, с которого при бледном утреннем свете увидел перед собой лежащий в долине лагерь. Он мог даже заметить, что в последнем происходило смятение.

В эту минуту один арабский часовой заметил наступающих неприятелей. Зора уже повел своих солдат на приступ, и отряд выступил из ущелья. Произошла жестокая схватка. Застигнутые врасплох неожиданным нападением, арабы, не знавшие, что за неприятель и сколько воинов так неожиданно бросилось на лагерь, в следующую минуту с достойной удивления отвагой и присутствием духа были уже готовы отразить врага. Эта-то тревога и дикий шум, внезапно возникшие в конце лагеря, и достигли ушей Кровавой Невесты, когда она в слепой ярости убила молодого воина, который перед всеми осмелился обвинить ее в любви и трусости и обратить ее короткое колебание в позор.

Весть о битве с быстротой молнии достигла эмира и его приближенных и почти в ту же минуту прозвучал боевой сигнал. Вооруженные арабы устремились на маленькую кучку врагов, проникшую в ущелье, и здесь вспыхнула отчаянная, ужасная борьба. Поспешно выступали из ушелья солдаты Зора по следам своего смелого командира и поражали арабов, которые не могли отступить, так как задние теснили передних. Около тысячи воинов эмира обороняли лагерь. Зора же имел в своем распоряжении не более половины этого числа, и если бы он еще мог всех разом повести в атаку. Но в то время как он с небольшим числом солдат сражался впереди, остальные находились еще в ущелье, не имея возможности ударить по врагу, и, следовательно, не могли помочь ему и быть ему полезны. А потому он терпел страшный урон, на который он не рассчитывал сначала. Тогда как вся толпа арабов бросилась на него и его спутников и превосходством сил должна была подавить их, стоявшие позади сильно теснили передний отряд Зора и приводили его в еще большее замешательство. Он не мог двинуться ни назад, ни вперед. Если же бы он пал со своим передним отрядом, то арабам оставалось только снова впустить остальных его солдат в долину и изрубить их.

Зора понял эту страшную опасность. Он обратился к окружающим с несколькими словами призыва, и ему удалось немного отбросить назад арабов. Тогда передние ряды сейчас же подались вперед, а остальные, взобравшись на возвышенные пункты, принялись стрелять по арабам. Это ободрило остальных, и Зора начал шаг за шагом подвигаться вперед со своими мужественно бившимися солдатами, неодолимо тесня неприятеля к лагерю и неудержимо пробиваясь вперед по трупам павших.

В эту страшную для арабов минуту опасности Кровавая Невеста бросилась с развевающимся зеленым знаменем между сражающимися, трубя в рог и извлекая из него нестерпимые звуки, производившие неотразимое действие на ее воинов. С громким криком бросились они снова на малочисленных врагов, и удар был так силен, что воины Зора поколебались. Его пример был для них необходим: он отчаянно сражался, и его мужество стоило многим арабам жизни. Но даже и его пример не имел успеха, так как враги, столпившись около Кровавой Невесты и ее братьев, стояли твердой стеной.

В ту минуту, когда Зора увидел, что храбрецы его падают один за другим и Кровавая Невеста со страшным хохотом отрубила голову одному раненому и надела ее на острие копья, когда братья этой ужасной девушки уже издавали победный клич и воины с диким криком бросились в рукопашный бой, вдруг с вершины горы донесся глухой грохот, и вслед за тем внизу раздался страшный взрыв, как будто произошло землетрясение. Пушечное ядро было пущено с вершины в лагерь и снесло несколько шатров.

Земля еще раз содрогнулась от взрыва, который походил на удар грома, эхо несколько раз повторило его. На этот раз ядро второй пушки, уже вернее направленное, попало прямо в середину арабского войска. В страшное замешательство пришли воины Кровавой Невесты. Они увидели себя окруженными неприятелями. Как попали туда пушки? Не новый ли отряд турецкого войска приближался с другой стороны? Едва Зора заметил действие пушек, едва увидел он, что враги смешались, когда ядро попало между ними и совершенно открыло доступ в их ряды, как он с удивительной ловкостью воспользовался этим, тотчас же понятым им благоприятным выходом из его страшно стесненного положения. Лошадь под ним была убита, он сражался пеший и с криком воодушевления повел своих воинов против озабоченно смотревших на вершину горы арабов.

Этот вовремя начатый штурм удался. Отчаяние и нерешительность овладели воинами Кровавой Невесты, и даже ее знаки не могли более побудить и привлечь к деятельной защите упавших духом арабов. Большинство вскочило на лошадей, и, когда третье ядро снова было пущено в их стан и опять снесло часть его, ничто уже не могло более удержать их и помешать дикому бегству. Правда, небольшая кучка еще сражалась вместе с эмиром, его сыновьями и Кровавой Невестой, но и они были смяты врывавшимися в долину солдатами Зора. Увидев наконец, что держаться дольше невозможно и что земля покрыта трупами их товарищей, остальные арабы также предпочли спастись бегством. Зора со своей кавалерией преследовал их и разбил наголову, так что эмир сохранил не более половины своих воинов.

Турки также понесли тяжелые потери, и победа дорого обошлась им. Но зато они взяли приступом и завладели неприятельским лагерем и нашли в нем богатую добычу: ковры, лошадей и съестные припасы. Последним они в особенности были очень рады и немедленно разделили их между собой. Главной целью Зора было напасть на след Сади, но все его старания были тщетны, оставалось предположить, что он убит. Хотя Зора страшно отомстил за него, но все-таки он не смог вернуть своего друга. В шатрах не нашлось никакого следа Сади, а пленные и раненые арабы охотнее умирали, чем давали хоть малейшие показания.

VI. Безумный софт

В башне Мудрецов сидели рядом на диване шейх-уль-ислам и его помощник Гамид-кади, совещаясь друг с другом.

– Гяуры[13] сами подадут повод к тому, чтобы истребить их огнем и мечом, – сказал Мансур-эфенди. – Новые донесения, дошедшие до меня, показывают, что возмущение неизбежно. Тогда полумесяц накажет ненавистных и поступит с ними так, как они того заслуживают.

– А какие известия получил ты сегодня из Салоников? – спросил Гамид-кади.

– Еще несколько недель тому назад я говорил тебе, что в Салониках также должны произойти события, которые дадут повод к вспышкам религиозного фанатизма. Одна болгарская девушка по имени Варда хочет выйти за приверженца нашего пророка. Он требует от христианки перехода в ислам. Родители ее против этого, а население города разделилось на две партии. Пустые причины часто имеют важные следствия. Задачей муфтия и губернатора будет разжечь волнение. Настал час оказать услугу делу нашей веры и доставить ей новый блеск.

– Не слишком ли будет велик мятеж гяуров, мой мудрый брат? – спросил Гамид-кади. – Я знаю, что ты действуешь крайне осмотрительно, но позволь напомнить тебе, что восстанут все вассальные княжества и своей численностью легко могут превзойти наши военные силы.

– Все это уже взвешено мной, брат мой, – отвечал Мансур-эфенди, – мы должны воспользоваться случаем и показать всем, как во всяком деле необходима наша помощь.

– Это необходимо.

– В случае, если вспыхнувший мятеж достигнет такой силы и значения, что имеющееся у нас войско окажется недостаточным, наше дело в минуту опасности доказать, что стоит нам произнести слово, и каждый мусульманин с оружием в руках выступит на священную борьбу за веру, – продолжал шейх-уль-ислам. – Мы возбудим софтов, заставим проповедовать дервишей, разожжем фанатизм, и что не удалось султану и его визирям, то совершит одно наше слово.

– Твой план хорош, брат мой, но вот что: мы можем двумя различными путями доказать, как необходима наша помощь. Один из них ты только что назвал, сейчас я укажу тебе другой. Государственная сокровищница пуста, казна растрачена. Те небольшие суммы, которыми еще могут располагать министры, скоро истощатся, если мятеж примет большие размеры. Ты не хуже меня знаешь, надолго ли хватает даже огромных сумм, если за ними жадно простираются тысячи тысяч рук. Мой совет – избрать второй путь. Когда совершенно истощится казна, помощь должна идти от нас. Большие суммы, которые находятся в нашем распоряжении, окажут необходимую помощь, которой никто и не ожидает в серале.

– Наш разговор навел меня на мысль о недавно прочитанных мной рукописях, принадлежавших старому толкователю Корана Альманзору, который выдает себя за потомка калифов из дома Абассидов, – сказал Мансур-эфенди.