Утром Филиппа выскочила из своей маленькой спальни и забралась на кровать к матери.

— Здравствуй, мама! — весело поздоровалась она. Розамунда открыла глаза, крепко обняла дочь и поцеловала в нежную щечку.

— Сегодня, госпожа Филиппа, вы идете во дворец! — торжественно объявила она и довольно рассмеялась, заметив восторг в глазах дочери.

— Сегодня?! — радостно взвизгнула Филиппа. — Ты вчера говорила с королевой? Ох, мама, ну почему ты еще вчера мне не сказала, когда вернулась домой?

— Потому, моя милая, что ты всю ночь не сомкнула бы глаз!

— А что я надену? Когда нас там ждут? А короля я тоже увижу, мама? — сыпала вопросами Филиппа.

— Нас ждут перед обедом, так что ты будешь приглашена за стол, — с улыбкой отвечала Розамунда. — Ты сама выберешь себе платье, милая, хотя мне кажется, что наряд из синего шелка очень подходит к твоим волосам и коже.

Филиппа в возбуждении соскочила с кровати и объявила:

— Мне надо принять ванну! Мама, ты же сама говорила, что король наш очень придирчивый! Люси!

— Господь с вами, госпожа Филиппа, что случилось? — отозвалась на зов камеристка и вбежала в спальню.

— Люси, я сегодня еду во дворец! Я надену синее платье и хочу принять ванну! — выпалила Филиппа.

— Миледи? — Люси вопрошающе посмотрела на Розамунду.

— Я думаю, подойдет платье из фиолетовой парчи. Оно хорошо сочетается с туалетом моей дочери, — ответила Розамунда с улыбкой.

— Да, миледи, я сейчас же распоряжусь насчет ванны, — ответила Люси.

Филиппа помчалась в свою спальню и вытряхнула на кровать содержимое своего маленького сундучка.

— А украшения, мама? Как же я явлюсь во дворец без украшений?

— Но у тебя есть украшения, милая, — возразила Розамунда. — В день твоего рождения бабушка нашего короля подарила тебе брошь с изумрудами и жемчугом. И я привезла ее с собой, чтобы ты могла надеть. А из своих украшений я дам тебе нитку жемчуга. Пусть она останется у тебя, Филиппа. Ты всегда будешь помнить о том, что я подарила тебе этот жемчуг в тот день, когда ты познакомилась с королем Генрихом и королевой Екатериной.

— Ох, мама, спасибо! — восторженно вскричала Филиппа.

Лакеи наполнили ванну, и девочка, вымыв волосы, высушила их перед окном. Розамунда забралась в ванну после дочери, и в этот момент появился Том.

— Филиппе потребуются украшения, — сказал он.

— У нее уже есть брошь, подаренная достопочтенной Маргарет в честь ее рождения, и я подарила ей нитку жемчуга. Но ей не помешают несколько колец. У тебя не найдется ничего подходящего, Том?

— Я вручу их перед отъездом, — ответил кузен. — Что вы обе наденете? Я бы хотел соответствовать вашим нарядам, милая. В такой важный день все должно быть безупречно.

— Филиппа поедет в своем платье из синего шелка, а я буду в фиолетовой парче, — проговорила Розамунда. — Ты привез с собой ту пурпурную накидку, Том? Сегодня она пришлась бы весьма кстати!

— Милая, с годами мне все-таки удалось привить тебе отличный вкус, не так ли? Я сейчас же прикажу своему камердинеру приготовить мне эту накидку. — Послав воздушный поцелуй, Том поспешил к себе.

Розамунде пришлось самой вылезать из ванны и сушиться, поскольку Люси хватало забот с Филиппой. Она даже умудрилась самостоятельно надеть все нижнее белье, но справиться с платьем без помощи Люси не смогла.

Филиппа уже нарядилась в платье из синего шелка, прямые рукава которого украшали узкие манжеты, расшитые жемчугом. Квадратный вырез платья также был отделан жемчугом. Плетеный пояс с длинными кистями стягивал тоненькую талию. Волосы были перехвачены синей лентой.

Розамунда надела дочери на шею нитку жемчуга и закрепила на груди красивую брошь с жемчугом и изумрудами.

— Вот так, — удовлетворенным тоном произнесла она. — Ты выглядишь очень элегантно, дитя мое.

Розамунда достала из шкатулки с драгоценностями золотую цепь с распятием, инкрустированным жемчугом, и еще одну нитку жемчуга и надела все это на себя. Сочтя, что они с Филиппой готовы отправляться во дворец, леди Фрайарсгейт обратилась к своей камеристке:

— Люси, надень чистый чепец. Сегодня ты поедешь с нами. От удивления у молоденькой служанки открылся рот.

— Мне надо сменить платье! — в растерянности произнесла она. — Я успею?

Розамунда кивнула, и Люси опрометью выбежала из комнаты.

— Приличная дама, как правило, выезжает в свет со служанкой, — объяснила дочери Розамунда. — Сегодня Люси отправится с нами, как и положено.

Камеристка вернулась очень быстро и, старательно разглаживая на себе платье, пояснила:

— Это Энни дала мне с собой, миледи. Она подумала, что мне не помешает иметь нарядное платье.

Розамунда вспомнила, что когда-то подарила Энни этот шелковый туалет, в котором Люси теперь смотрелась как камеристка богатой знатной дамы.

Три женщины спустились в переднюю, где их с нетерпением поджидал лорд Кембридж. При виде их он одобрительно кивнул.

— Кузина, вам с Филиппой и Люси лучше занять мою барку. Она просторнее, и вам там будет удобно. А я поплыву на вашей барке следом. Идемте. Надо спешить, иначе мы опоздаем.

Филиппа не находила себе места от возбуждения, когда ее усадили на скамейку и барка двинулась вниз по течению, к Вестминстерскому дворцу. У девочки разбегались глаза, и ее шумный восторг был подхвачен Люси.

Вскоре лодка пристала к причалу напротив дворца. Люси помогла Розамунде и Филиппе выбраться из лодки. Лорд Кембридж высадился рядом.

— Филиппа, — сказал он, — я хотел вручить тебе кое-что перед выходом и прихватил это с собой.

Он разжал ладонь, на которой лежали несколько колец и перстней.

— Большое-пребольшое тебе спасибо, дядя! — воскликнула девочка, целуя Тома в щеку. — Как ты считаешь, мне лучше надеть их на обе руки?

— Полагаю, что на правой руке ты могла бы носить три кольца: с жемчугом, изумрудом и агатом, а на левой — один аметист, чтобы подчеркнуть изысканную красоту этого камня. Жемчуг лучше поместить между двумя зелеными камнями, — объяснял племяннице Том.

Они вошли во дворец и направились сразу в тронный зал, где собирались придворные в ожидании первого завтрака. Их величества изволят откушать после того, как закончится утренняя месса. По пути Том и Розамунда раскланивались на обе стороны, отвечая на многочисленные приветствия. При дворе стало известно о том, что леди Фрайарсгейт снова в фаворе у королевы, а ее дочь — богатая наследница. Отцы, имевшие вторых сыновей, окидывали Филиппу оценивающим взглядом и одобрительно кивали. Девочка выглядела вполне здоровой и смышленой. Вдобавок ко всему ходили слухи о том, что она унаследует состояние не только от матери, но и от дяди. И хотя Болтоны не могли похвастаться высокородным происхождением, у них всегда было вдоволь земли и денег. Не говоря уже о том, что к ним благоволила королева.

— Почему они все так смотрят на меня, мама? — тихо спросила Филиппа, почувствовав необычный интерес к себе.

— Ты моя наследница, — так же тихо пояснила Розамунда. — И тебя уже рассматривают в качестве невесты.

— Я знаю, что однажды должна найти себе хорошую партию, — заметила Филиппа, — но надеюсь, что успею полюбить своего мужа так, как вы с папой любили друг друга. Я знаю, что не смогу найти такую любовь, какая была у вас с лордом Лесли, но я хорошо помню отца. Он очень любил и уважал тебя, мама.

— Да, это верно, — согласилась Розамунда, вспомнив Оуэна Мередита, ее третьего по счету мужа и отца трех дочерей и скончавшегося во младенчестве сына. Он был хорошим человеком и дарил ей ту любовь, на какую был способен. До того как они поженились, Оуэн провел всю свою жизнь на службе у дома Тюдоров. — Я не собираюсь отдавать тебя за первого встречного, Филиппа. Я непременно должна убедиться, что человек, за которого ты выйдешь, действительно тебя любит. Не бойся, дочь моя. И ты, и твои сестры получат хороших мужей. Это я вам обещаю.

Все трое вошли в тронный зал. Придворные прогуливались по нему, ожидая появления королевской четы. Розамунда уверенно двигалась сквозь толпу, пока не оказалась перед самым столом. Она остановилась и тоже стала ждать короля и королеву. Наконец прозвучали фанфары, толпа раздалась, освобождая проход, по которому важно шествовал Большой Гарри под руку с женой.

Заметив Розамунду с дочерью, королева остановилась около них.

— Это и есть Филиппа, не так ли? — спросила она с милостивой улыбкой. — Добро пожаловать ко двору, дорогое дитя!

Филиппа сделала реверанс и с придыханием ответила:

— Благодарю вас, ваше величество!

— Генрих, это леди Фрайарсгейт. Она привела с собой дочку, чтобы приветствовать нас! — вполголоса произнесла Екатерина, обращаясь к мужу.

Генрих Тюдор поднес к губам руку Розамунды:

— Мы рады снова видеть вас, мадам, и вашу дочку тоже. Король наградил девочку обаятельной улыбкой.

— Так-так, милочка, ты как две капли воды похожа на свою маму, — произнес он, глядя на Филиппу с высоты своего роста. — В тебе нет ничего от Оуэна Мередита, кроме изящных манер. Мы очень рады видеть тебя при дворе, Филиппа Мередит! Твой отец был хорошим человеком и преданным слугой дома Тюдоров. Не сомневаюсь, что он гордился бы такой красивой дочкой. Я бы уж точно гордился на его месте.

— Мы будем неустанно молиться о том, чтобы пожелания вашего величества сбылись, — с милой улыбкой отвечала Филиппа.

Король поднял девочку вверх и поцеловал в щеку:

— Спасибо, дитя мое.

Филиппа чуть не лишилась чувств от восторга.

— Мама, король меня поцеловал! — задыхаясь, шептала она. — Он меня поцеловал!

— Наш король умеет быть добрым, Филиппа, и он любит детей. Ты правильно отвечала ему, и он это непременно запомнит. Ты понравилась ему, а это очень важно.