Комната была длиной во весь дом, и в дальнем ее конце располагался большой камин. Решетку для дров сжимали в зубах большие чугунные мастиффы. Высокий потолок поддерживали толстые балки, а деревянный пол устилали яркие многоцветные ковры. Филиппу словно магнитом притянуло к окнам, из которых открывался чудесный вид на Темзу. Открыв от изумления рот, девочка уставилась на широкую реку, по которой плыло множество судов. Розамунда села в кресло и настороженно взглянула на кузена. Тот распечатал послание из дворца.

— О чем там пишут? — не выдержав, спросила Розамунда. Тот быстро пробежал глазами послание и, взглянув на кузину, ответил:

— Ее величество рады приветствовать тебя в Лондоне и приглашают завтра ко двору, перед полуденной трапезой. Не слишком содержательное письмо, моя милая.

— По крайней мере мне не предлагают сразу явиться в Тауэр, Том, — невесело пошутила Розамунда.

Тот сделал вид, что не услышал ее слов.

— Ванна! Вот что мне необходимо! Хорошая горячая ванна. И превосходный ужин, приготовленный моим поваром. И моя собственная постель!

— Мама, там на причале стоят две большие лодки! — воскликнула Филиппа.

— Это барки, милая. Та, на которой натянут полог из синего бархата, принадлежит мне. В Лондоне слишком узкие улицы, и проехать по ним в карете не так-то просто. Мы считаем, что плыть по реке до дворца гораздо проще, быстрее и приятнее.

— Ох, мама, сколько мне еще всего нужно узнать! — нервно заметила Филиппа. — Ты правда думаешь, что мне пора быть представленной ко двору?

— Конечно, пора, — успокоила Розамунда дочку, — вот только я не думаю, что это случится завтра. Завтра мама пойдет во дворец одна и выяснит, чего хочет от нее королева. А когда я исполню свой долг, Филиппа, можно будет взять тебя с собой и показать придворную жизнь.

— А как только я побываю во дворце, — вставил Том, — то раздобуду для тебя, моя милая, все самые свежие новости.

Розамунда улыбнулась и покачала головой:

— Очень хорошо, кузен. А теперь давай решим одно важное дело. Ты хотел бы принять ванну до обеда или после? Бедные лакеи собьются с ног, таская горячую воду для нас обоих!

— Конечно, до обеда! — воскликнул Том. — Девочка моя, неужели ты считаешь, что дорожная вонь не помешает мне наслаждаться ароматами пищи? Только такая неотесанная провинциалка, как ты, может есть что угодно и как угодно.

— Просто я никогда не возводила прием пищи в ранг священнодействия, кузен, — язвительно заметила Розамунда и повела Филиппу наверх, в отведенные для них комнаты. Там их с нетерпением ждала Люси, и простодушное восхищение молоденькой служанки роскошной обстановкой дома напомнило Розамунде поведение Энни в тот раз, когда она приехала ко двору после гибели Оуэна.

— Дворецкий сказал, что вот эта маленькая комнатка — для меня одной! — сообщила Люси.

— А где буду спать я? — капризным тоном спросила Филиппа.

— А вы, госпожа Филиппа, будете спать в своей спальне. Идемте, я вам покажу ее. Это рядом с комнатой вашей мамы. — Люси провела девочку в спальню Розамунды, отделанную резными панелями. В одной из них была устроена скрытая дверь. Нажав на потайную защелку, Люси распахнула ее. — Вот, поглядите! Это ваша спальня, и из окон можно смотреть на реку. И к тому же, — добавила служанка, оглянувшись на Розамунду, — в эту комнату не попадешь иначе как через спальню вашей матушки. И никто вас здесь не потревожит в своем гнездышке!

Розамунда вдруг подумала, что никогда прежде не видела эту дверь и даже не подозревала о ее существовании. Интересно, есть ли такие же потайные комнаты в домах в Гринвиче и в Оттерли?

Несколькими часами позже, когда на дворе сгустились сумерки, все снова собрались за обеденным столом, накрытым в гостиной. На ужин подали креветок в горчичном соусе и маринованного угря, каплуна, фаршированного яблоками, изюмом, сухарями и шалфеем, баранью ногу и пироги — один с начинкой из оленины, а другой — с утиным мясом, отваренным в красном вине. Из закусок были нежная деревенская ветчина, спаржа, вымоченная в белом вине, молодой зеленый горошек и свекла. На десерт подали свежую клубнику с густыми взбитыми сливками. Филиппе достался маленький кубок вина, не разбавленного водой. Она смаковала его мелкими глотками.

— Превосходный обед! — удовлетворенно заметил Том и откинулся в кресле. — Непременно передай это повару, — добавил он, обращаясь к дворецкому.

— Обязательно передам, милорд, — ответил тот и, посмотрев на Розамунду, сообщил: — Ваша ванна будет готова через полчаса, миледи.

— Поблагодари от меня лакеев, — с улыбкой произнесла Розамунда. — Я знаю, какой это нелегкий труд — таскать на второй этаж ведра с водой. У вас послушные и расторопные слуги.

— Да, миледи, — поклонился дворецкий.

— Ох, мама, как я устала! — зевая, проговорила Филиппа.

— Тогда ты первой полезешь в ванну, моя крошка, и не пытайся увиливать, — строго сказала Розамунда. — Ты не мылась с того дня, как мы выехали из Фрайарсгейта. Хотя многие придворные ленятся принимать ванну каждый день, ты скоро убедишься сама, какой придирчивый у нас король и как легко впасть в немилость из-за того, что от тебя разит потом.

— А что мне делать завтра, пока ты будешь на приеме у королевы? — спросила Филиппа.

— Ты как следует выспишься, чтобы прийти в себя после путешествия, а потом погуляешь в саду у дяди Тома. Оттуда прекрасный вид на реку, а значит — тебе не придется скучать. Особенно сейчас, в середине лета, — ответила Розамунда.

Наконец в гостиной появился дворецкий и сообщил, что ванна готова.

— Доброй ночи, дорогой Том, — попрощалась Розамунда со своим гостеприимным кузеном.

— Доброй ночи, — ответил Том. — Отдохни хорошенько, милая кузина. Завтра тебе предстоит нелегкий день.

Наверху Люси уже успела добавить в ванну любимого ее хозяйкой белого вереска, и по комнате распространялся тонкий аромат.

— Сперва помоги вымыться Филиппе, — приказала Розамунда камеристке, а сама отправилась к себе в спальню и села перед окном, откуда можно было любоваться садом и рекой. Уже стало совсем темно, и видно было лишь мелькание фонарей. Река не засыпала даже ночью. Розамунда вспомнила некоторые из скульптур, украшавших сад ее кузена, и невольно улыбнулась. Вряд ли Филиппа сможет правильно назвать этих мраморных существ. Зато ей удастся как следует изучить подробности строения мужского тела, и когда-нибудь это знание непременно пригодится.

Итак, завтра. Увидит ли она завтра и королеву, и короля? В последний раз они с Генрихом расстались друзьями. Розамунда должна сделать так, чтобы, несмотря на любопытство, а может, даже и ревность из-за ее связи с графом Гленкирком, король простил ее. Значит, надо его как следует попросить. Как следует. Придется проявить полную покорность, чтобы доказать Генриху свою преданность не только как королю, но и как бывшему любовнику. Розамунду бросило в холодный пот при одной мысли об этом, но она трезво оценивала свое положение и была готова к любому повороту событий.

В спальню вошла Люси и доложила:

— Миледи, госпожа Филиппа уже в постели. Вам угодно принять ванну прямо сейчас?

Розамунда встала с кресла и отвернулась от окна.

— Да, только сперва пожелаю дочери спокойной ночи. Она так сильно задумалась, что даже не заметила, как Люси с Филиппой проскользнули в смежную спальню. Розамунда нажала на потайную защелку и вошла в комнату дочери. Здесь было темно и тихо.

— Доброй ночи, дорогая, — сказала она Филиппе. — Пусть тебе приснятся только хорошие сны, и ангелы будут охранять твою кроватку.

— Мне обязательно приснится хороший сон, мама. Кровать такая теплая и мягкая! Дядя Том всегда выбирает для себя самые хорошие вещи!

— Да, это он умеет, — согласилась Розамунда и, наклонившись, поцеловала дочь в лоб.

— Мама! Король не станет тебя обижать, правда? Он не посадит тебя в Тауэр? — На личике Филиппы отразилась взрослая тревога.

— Нет, моя крошка, — заверила Розамунда. — Король никогда не обижал твою маму. И не станет обижать впредь.

Она задула свечу на столике возле кровати и тихонько вышла из комнаты, оставив дверь чуть-чуть приоткрытой, чтобы услышать, если Филиппа проснется ночью и о чем-нибудь попросит.

Люси помогла хозяйке раздеться и аккуратно собрала ее дорожное платье.

— Кое-что придется отдать в стирку, а кое-что просто почистить щеткой, миледи. Что вам угодно надеть завтра?

— Я пока и сама не знаю, — ответила Розамунда. — Ты развесь в гардеробе все мои платья, Люси. Выбери что-нибудь сама и приготовь к тому часу, когда я проснусь.

— Слушаюсь, миледи. — Люси подала Розамунде руку и помогла залезть в ванну. — Вам нужно как следует вымыть волосы, миледи. Они все пропылились в дороге. Вам наверняка хочется показаться при дворе во всем блеске. Всем известно, что наш король любит красивых женщин!

— Это верно, Люси, — откликнулась Розамунда. — Но помни, что не стоит говорить об этом вслух, иначе рискуешь обидеть королеву. Королева Екатерина — женщина воспитанная и требует от своих подданных соблюдения всех приличий. Когда-то давным-давно король увлекся одной из ее фрейлин. Но их было две сестры, и никто не мог сказать точно, какой именно увлекся король. Обе фрейлины были с позором изгнаны из дворца, и королева сочла себя глубоко оскорбленной. Но хуже того — их мужья тоже подверглись опале. Вот почему хорошеньким женщинам следует держаться начеку, когда они имеют дело с королем.

Розамунда подставила голову, чтобы Люси как следует вымыла ей волосы душистым мылом.

Когда волосы стали чистыми и их собрали в тяжелый узел на макушке, Розамунда не стала тратить время даром и быстро вымылась сама, поскольку вода в ванне уже заметно остыла. Люси закутала хозяйку в заранее согретое полотенце. Розамунда села перед огнем, распустила волосы и расчесывала их до тех пор, пока они не высохли. Затем она надела ночную сорочку, отделанную дорогим кружевом, и забралась в постель.